На фестивале «Фрегат «Паллада» в какой-то момент становится душно, шумно и слишком суетно. Заходим в очередную комнату – а тут совсем другой мир: прохладно, вместо гула -шаманская музыка, а стенды увешаны масками из разных уголков мира – от Африки до Северной Америки.

Кто кого нашел?
– Когда теща заходит к нам домой, она сразу начинает креститься, – говорит Александр Перфилов.

Он – сотрудник Ленинского мемориала, а занимается уже лет двадцать коллекционированием масок. И постоянной экспозиции у него нет – самыми ценными экспонатами увешаны стены квартиры, что-то уже разошлось по родственникам, а что-то дожидается очередного фестиваля, чтобы попасть на стенд – и на обозрение посетителей мероприятия.

По его словам, для тещи маски – это исключительно объект язычества. А для него самого – в первую очередь арт-объект. Но не всякий арт-объект захочется коллекционировать, тратить на это время, деньги…

Все началось с вьетнамской маски, которую привез еще в советское время его отец. Это простая карнавальная маска, которая у семьи особого-то интереса и не вызвала. Александру Перфилову, однако, что-то в сердце засело.

– Маска связана с определенной мистикой. Она для меня – что-то большее, чем просто кусок глины или дерева, с ней ассоциируется какая-то волшебная история, – поясняет Перфилов.

Волшебство началось позже – через несколько лет после того, как в доме у Перфилова появилась вьетнамская маска. Он тогда занимался туризмом, много путешествовал. Друг из этого круга общения ему и подарил вторую маску из нынешней коллекции – тибетскую. Подарил, потому что хорошо разговорились – о Тибете, о масках…

Александр Перфилов показывает ее – пожалуй, одну из самых дорогих его сердцу масок. На фоне остальных, наверное, она достаточно незаметная: потрепанная, не очень большая. Но зато сразу чувствуется, что самая-самая старая.

Путь экспоната проследили до 30-х годов XX века. Именно тогда маска попала в Советский Союз из Тибета, на тот момент закрытой территории. Родственники этого самого друга, который и подарил маску Александру, были «географами-разведчиками»: просто так в Тибет попасть было невозможно.

– Судя по всему, эта маска сделана в память об умершем ламе – его изображение, – поясняет Перфилов.

С этой маски постепенно и начался процесс собирательства. В этом Перфилов и видит как раз некую мистику – не он сам стал всеми правдами и неправдами пытаться раздобыть экспонаты, хотя и заинтересовался ими; наоборот – это маска его нашла.

Потом начали привозить ему маски из поездок друзья и знакомые. Стал искать сам, меняться. Появился интернет – появился круг общения с людьми, которые так же, как и он, коллекционируют маски. Их, говорит Перфилов, по всему миру не так уж и много – все друг друга знают. Обмены по интернету, походы на барахолки в разных городах за рубежом, где он оказывался… За 20 лет накопилось более 150 экземпляров.

Мелкие демоны и мелкие взяточники
Значительная часть коллекции собрана Перфиловым удаленно – через интернет, кто-то что-то подарил. Но есть и такие, которые добыл сам – и не толь -ко на европейских барахолках, но и в деревнях, вдали от туристических троп. Две маски, например, он выкупил у хозяев дома рядом с индуистским монастырем в Индии.

– У людей в жилище висели две маски. Одна из них, например, изображала демона, который должен приносить людям мелкие неприятности, – показывает Перфилов небольшую розовую маску.

Маска на вид действительно эдакая мелкая шкодница – вот-вот кому-нибудь подстроит гадость этот мелкий демон. Но зачем такая маска людям? Оказалось, в ней тоже есть смысл -изображение мелкого демона должно было, вероятно, висеть над входом в дом, чтобы настоящий демон увидел, что жилище уже занято его собратом и соваться сюда не надо.

Эта маска на продажу не выставлялась, но хозяева без особого сожаления расстались с ней, как и с другой маской.

– Я просто зашел, спросил, нет ли у вас каких-нибудь старых масок? За 600 рупий (чуть меньше 600 рублей по нынешнему курсу) продали, – рассказывает Перфилов. – Маски, конечно, наделялись этими людьми определенными свойствами, но индусы в этом смысле очень меркантильны. Просто спросил, есть ли возможность купить? Мне сказали – да.

У второй маски из этих двух, купленных в Индии, история тоже забавная – но связанная уже не с мелким демоном, а с мелким взяточником. Сотрудник индийской таможни наотрез отказался выпускать маску из страны -мол, представляет историческую ценность. Даже бирку соответствующую на нее повесил – «запрещено к вывозу из страны». На самом деле, таможенник, видимо, просто хотел получить небольшую взятку от коллекционера. А коллекционер, Перфилов то есть, оказался без денег…

– Каково же было мое удивление, когда в самолете я обнаружил эту маску в своей сумке, – рассказывает Перфилов. – Видимо, он понял, что я никакого финансового интереса не представляю для него, и засунул маску обратно.

Это было в прошлом году. До этого Перфилов проехал с семьей по Европе в автобусном туре – они по туристическим местам, а он по загодя заготовленному маршруту: по барахолкам, встречался со своими знакомыми собирателями масок. Перфилов признается: теперь любое путешествие для него подчинено своей коллекции.

Как вызвать дождь
Мистическими маски сами по себе Перфилов сейчас уже не считает. По его мнению, важнее то, каким смыслом наделяет ее конечный владелец.

– В дальнейшем я пришел к выводу, что, постольку-постольку мысль материальна – я из этого исхожу, – чем мы наделяем ту или иную маску, тот смысл она и несет, – говорит коллекционер. – То есть я считаю, что по большому счету не передается никакая энергетика. У маски позитивная энергия, если она наделена ею конечным получателем.

Иначе думать о масках, которые собираешь, наверное, нельзя. Уж очень часто они связаны с тем, чего в обычной жизни касаться не хочется. Например, у мексиканцев есть маски, изображающие переход из состояния жизни в состояние смерти. В коллекции у Перфилова есть африканская посмертная маска – изображение умершей женщины, сделанное в середине XX века. Такую маску делали, чтобы родные могли вспоминать скончавшуюся за неимением фотографий.

В то же время привлекает Перфилова в масках как раз легенда, связанная с ними. Особенно интересны в этом смысле маски африканских народов. Например, есть маска для лечения больного зуба. Выполнена она в форме клыка человека. Пациент шамана надевал эту маску, предварительно положив на больной зуб лекарственные травы. Когда зуб проходил – маска сжигалась.

– Почему же эту никто не сжег? – спрашиваем.

Перфилов разводит руками, словно пытаясь оправдать нерадивых африканцев, которые не выполнили в свое время предназначение этой маски.

– У меня же и посмертная маска в итоге оказалась, – замечает он. – Кто-то в итоге маску продает. В Африке это уже давно бизнес, их делают и продают специально для туристов. Поэтому всегда ищешь что-то уникальное, более старое, середины XX века, когда в них действительно вкладывали смысл.

Перфилов показывает все новые и новые маски. Мексиканская – чтобы вызывать дождь. Это даже не маска -шапочка в форме клюва, скорее, которую шаман надевал, чтобы приобрести силу птицы. Он еще раз подчеркивает -важнее не то, как маска выглядит, а то, что в нее вкладывает владелец.

– То есть если я создам маску и наделю какими-то свойствами, то…

– Говорю же, мысль материальна, -прерывает меня Перфилов. – И если вы наделите маску какими-то свойствами и будете сильно-сильно в это верить, то, думаю, дождь может и пойти.

Фотоальбом
– Маски прошли путь от ритуала до карнавала, – говорит Перфилов.

А для него это – арт-объект, который хочется заполучить.

– Цель появляется. Мало того, что ты эту цель реализовал, так потом еще и дома смотришь, гордишься собой. Трофей, – говорит Перфилов. – Вот смотрю я на маску, а это определенная история для меня, часть моей жизни. Как фотоальбом.

Он интересуется теперь соверышенно различными масками – будь то какая-то ритуальная или карнавальная. Показывает даже одну забавную, лежащую в сторонке: картонный волк на резиночке. Советская детская новогодняя маска – тоже целый пласт «масочной» культуры. Для других народов это прикосновение к истории своего народа. Например, той «первой», вьетнамской, маске пришедшие на фестиваль вьетнамцы так обрадовались, как будто попали на какой-то миг домой. Девушка из Конго надолго остановилась перед масками своей страны – и трогала, ощупывала каждый сантиметр…

– Все маски интересны. Ведь что такое маски? Это способ уйти от реальности, закрытие себя своеобразным щитом, – говорит Перфилов.

– Вы тоже так от реальности уходите?

Александр сначала пытается это наше предположение опровергнуть.

– Уход от реальности – это когда маску надевают. А я не надеваю, не хожу так. Поэтому…

И вдруг сдается:
– Хотя может быть. Я же говорил, что создаю таким образом себе приключение через этот объект. Пускай будет уход от реальности, – улыбается коллекционер.

P.S. Перфилов коллекцию собрал уникальную и очень ценную – африканские маски, например, долларов по 300-400 стоят. Иногда возит в разные города, но с учетом всех расходов удается только отбить потраченные деньги. В Ульяновске выставлять удается только иногда – на таком вот фестивале «Фрегат «Паллада», например.

– Было бы здорово, если бы была частная галерея, – говорит Перфилов. -У нас на улице Железной дивизии есть школа народного творчества. А рядом – гаражи. Они пустуют. Вот если бы мы могли сделать там галерею с частными коллекциями! У нас в городе полно частных коллекционеров… Но только пока все это мечты. Все это очень тяжело.

Сергей ГУРЬЯНОВ, Анна ГУРЬЯНОВА