Приводим расшифровку нашего прямого разговора с президентом РАПИР Дмитрием Травкиным по теме перезагрузки местной «Единой России» и новой партийной системы страны. Последний комментирует тезисы руководителя региональной ячейки ЕР Василия Гвоздева об изменениях в политике партии, федеральные процессы, а также прохождение муниципального фильтра КПРФ.

Ежов: Москва назначила Василия Гвоздева руководителем регионального отделения партии. Он озвучил список изменений, которые произойдут в политике партии, наверное, с прицелом в городскую думу, и, наверное, эти задачи перед ним поставлены. Каковы Ваши оценки: насколько интересен здесь озвученный список, насколько он реально может повлиять на ситуацию и усилить партию?

Травкин: Чтобы ответить, на мой взгляд, сначала, нужно сделать несколько допущений или акцентов. Первый момент – мы комментируем слова исполняющего обязанности регионального руководителя политической партии. Это региональная структура федеральной партии, поэтому люфт каких-то своих технологических, политических, медийных шагов достаточно ограничен. И здесь первый мой вопрос связан вот с чем: завершился единый день голосования с последующими вторыми турами, о которых многие говорили, многие читали. Везде, кроме Хакасии и Приморья, сегодня избирательные кампании завершены и признаны состоявшимися. Для «Единой России», безусловно, итоги этих выборов отличались от ранних итогов. На определённых этапах мы зафиксировали снижение процента голосов, отданных за эту партию, сокращение кандидатов, которые победили в одномандатных округах. Зафиксировали локальные неудачи «Единой России» – это, безусловно, Димитровград, Ульяновск, по партийным спискам и большинству одномандатных округов.

Ежов: Гвоздев озвучивал список, назвал Сенгилей.

Травкин: Да, сенгилеевский округ, но речь идёт о Тереньгульском районе. Поэтому, конечно, в этой части было бы правильным ожидать, что партия, проанализировав итоги голосования, соберёт всех руководителей региональных отделений, региональных исполкомов, технологов и проанализирует общую ситуацию. Снижение электоральных позиций – это не проблема отдельного региона, они снизились практически везде за редким исключением. Поэтому, мне кажется, было бы правильно, если федеральная партия на этом этапе осмыслила бы результаты, ситуацию, ошибки, если таковые признаются, и наметила бы новые, изменившиеся способы работы в новых условиях. И тогда, исходя из такого федерального посыла, её региональные отделения могли бы начать их развивать, «класть на местную почву», учитывать местную специфику. Пока такого не случилось. Пока получается, что регионы выстреливают раньше, т.е. приезжают и говорят. Понятно, что это, отчасти, вынужденные меры: тот президиум генерального совета, который состоялся 11 октября, приостановил полномочия  Анатолия Бакаева как секретаря регионального отделения и возложил исполнение полномочий на Василия Гвоздева. И, конечно, то, с чем выступал Василий Анатольевич, это, безусловно, попытка показать – а что поменялось? Был один секретарь, приходит в качестве врио второй человек. Общественность хочет знать – что поменялось, кроме фамилий? Поэтому это право Василия Анатольевича – выйти первым и предложить некую повестку для дискуссий. Почему сейчас и почему так – тоже нужно иметь в виду, когда мы анализируем содержание. Третий момент: партия – это коллегиальная структура, это общественное объединение, и есть его высшая политическая структура на уровне региона – региональный политический совет. Безусловно, у секретаря регионального отделения и у исполняющего обязанности есть свои профессиональные компетенции. По большому счёту первым правом, которым наделён региональный политический орган, является принятие заявлений и решений, отражающих позицию партии по актуальным вопросам общественно-политической жизни. А пока то, что мы услышали, – мнение исполняющего полномочия руководителя регионального отделения, но оно недостаточным образом легитимировано самой партией. Пока это мнение первого среди равных. Имеет он на это право? Безусловно. Достаточен ли политический вес этих заявлений?  Не совсем. Потому что партия основные свои решения отражает в формате конференций высшего руководящего органа либо решений регионального политического совета, т.е. это уже узаконенная внутри партии позиция.

Ежов: Фактически сейчас это заход нового первого лица?

Травкин: Фактически – это его желание показать настрой.

Ежов: Обозначить вектор?

Травкин: Да, «я вижу эти проблемы, я буду предлагать обществу и партии пути их решения». Следующий, принципиально важный момент – за четверть века существования партийной системы в России мы начали воспринимать партию на бытовом уровне, а не в её истинном значении. Большого противоречия нет, но есть акцент. Есть формально юридический подход: есть федеральный закон о политических партиях, в рамках которого и действует партия, других законов у неё нет. У партии 4 цели: формирование общественного мнения, политическое образование и воспитание избирателей, населения, жителей, отражение особо значимых проблем населения в своих программных документах, в своей деятельности, в практике своей работы и только на последнем месте – участие в выборах, выдвижение своих кандидатов.

Вот здесь важно понять, что это лекало – это то, что отличает партию от общественного объединения, от НКО от АНОшки, от чего угодно. И мы можем, наложив вот эту матрицу на деятельность партии, как на федеральном, так и на региональном уровне понять, вообще насколько сегодня суть партия. На мой взгляд, у нас считанное количество партий, которые могут считаться полноценными с точки зрения соблюдения тех целей, ради которых федеральный закон допустил их создание. И сейчас на пресс-конференции мы увидели попытку сформировать общественное мнение, найти контакт с обществом. Это уже хорошо. Это попытка послать сигнал: «Мы вас слышим и нам есть что предложить, давайте разбираться». Партии разные, позиции их тоже, но есть и в России, и в Ульяновской области то, что их все объединяет. Мы говорим – какие проблемы у населения? Это низкие доходы, высокие расходы, но основной запрос населения нематериального уровня, это прежде всего запрос на справедливость. Люди говорили, что если в блокадном Ленинграде раздавали по 250 г хлеба, то это было понятно, шла война, но раздавали всем, не было так, что кто-то пух с голоду, а кто-то в массовом порядке мог похвастаться совершенно иным уровнем благосостояния. Сегодня мы имеем явное расслоение. И праведность образования капиталов сегодня редко вызывает одобрение. На вашем же сайте сегодня последняя информация – «При получении взятки задержан руководитель ульяновского гарнизона». Это коррупция, т.е. мы видим, что она везде, в силовых структурах, в министерстве обороны, гарнизон, это очевидно – подразделение минобороны, во власти – мы видели, что есть задержания, есть аресты по уголовным делам коррупционного или около коррупционного плана высших чиновников, в органах местного самоуправления, в хозяйствующих, в бюджетных учреждениях, везде. Запрос на справедливость всегда трансформируется, для партии во всяком случае, в вопрос доверия. Она может предлагать что угодно, может предлагать самые чудесные программы. Например «Единая Россия» имеет такой бэкграунд, это программа, о которой многие говорят, – выборная программа, которая появилась в 2002 году. Потом партия, к чести её надо сказать, отреклась от этой программы, но там был ряд вещей, которые сегодня вызовут у нас печальную улыбку. Там обещали, что одни регионы станут суперкурортами, что Россия войдёт в тройку мировых лидеров по уровню экономического развития, ну и другие, почти потёмкинские, мечты были изложены. Т.е. предложат ещё одну программу – сразу возникает вопрос о доверии. А кому сегодня россияне доверяют из политических партий? С одной стороны, государство потакает деятельности партии, мы видим большие поблажки, установленные им законом. Им разрешается на выборах регистрировать своих кандидатов, тем, кто хочет получить доступ к распределению мандатов не только на федеральном, но и на региональном уровнях. Им разрешается по упрощённой схеме без сбора подписей выдвигать свои списки, выдвигать своих кандидатов. Тем, кто набрал больше определённого количества процентов, разрешается вести агитацию в государственных СМИ на бесплатных условиях. Они получают из бюджета даже деньги за поданный список голосов избирателей, полученных на последних федеральных выборах. Им разрешают выдвигать кандидатов в губернаторы и только им. Заметьте, до недавнего времени правом самовыдвижения кандидата в губернаторы пользовались только в Москве. Сейчас в Приморском крае вносится изменение в региональный закон: им даётся право регистрировать кандидатов-самовыдвиженцев, а в остальных случаях кандидатов может выдвигать только партия. Т.е. с одной стороны партийную систему подпирают, а с другой стороны – не очень. Не уходя далеко от Ваших вопросов, я хочу ещё раз акцентироваться на этой части – есть запрос на справедливость и есть вопрос доверия, потому что каждая партия, «Единая Россия» в том числе, а может и прежде всего, в Ульяновской области должна проанализировать, что мы имеем. Мы имеем руководящий орган регионального отделения, состоящий в том числе из людей, которые проиграли выборы, которым избиратели отказали в доверии избиратели по их одномандатным округам. Дело партии и право партии настаивать на своём и говорить – да в этом округе они проиграли, но для партии они эффективны в этом качестве и будут продолжать здесь работать. Или делать работу над ошибками. Вот исходя из этого есть люфт поведения у политической партии, которую мы либо услышим дальше, либо не услышим. И ещё один момент можно подчеркнуть – чего ждут люди от «Единой России»? Это ткань информационного поля – то, что люди пишут в комментариях, что пишут в соцсетях, было бы неправильно всё это считать 100% троллингом. Троллинга там, безусловно, много, но есть и «крик души», и экспертное мнение, есть мнение, как мы говорим, «нормальных граждан». И из всего этого мы можем проанализировать, чего в основном ждут от партии. Ждут признания каких-то ошибок – очевидно, что они были, и работы над ними. Какие ошибки признает «Единая Россия», с чем она обратится к людям? И нужна какая-то программа. Какую бы программу сейчас не выбрали и не предложили людям, вопрос доверия к выдвигающим программу и к её содержанию останется открытым. До тех пор, пока кризис доверия не будет сглажен. Поэтому партии сейчас нужно разрабатывать какие-то технологии для повышения доверия к своей политической силе именно в силу того, что она это доверие до конца ещё не утратила. К ней относятся как к серьёзной партии, поэтому и спрос серьёзный. Никому же не придёт в голову спрашивать с какой-то малой, никому неизвестной партии. С этих есть что спросить, потому что они – партия власти, действующая, реализующая целые направления. Но есть претензия к качеству реализации, выбору приоритетов, к тому, как реализуется, кем реализуется, можно ли сделать лучше? Это всё рабочие вопросы. Важно их отделить от других претензий из серии «надоели», «уходите» и т.д. Конечно, те, кто критикует «Единую Россию», пользуется расширителями трактовок – можно найти одного вора, 10 воров, 100 воров. Относительно партии, где 2,5 млн членов, можно конечно сказать, что кто-то  имел отношение к коррупционным преступлениям, экономическим, но это не значит, что все люди этой партии воры. Это не партия воров, здесь нужно видеть границы справедливости, здесь можно затронуть любую проблему.

Ежов: Здесь вопрос – видеть кому? Думаю, нет смысла обращаться к широким слоям населения: не секрет, что для большинства из них, в том числе и для элит, «Единая Россия» напрямую ассоциируется с исполнительной властью.

Травкин: Она сама для этого многое сделала. Хотя интересный феномен: чем «Единая Россия» как ведущая партия нашей страны отличается от других партий. На западе партия проводит шикарную программу образования своих членов и населения, выбирает лидеров, выдвигает лидеров через процедуру выборов, через участие в руководящих органах. Побеждает в выборах или получает какой-то определённый % и через это делегирует своих представителей в исполнительную власть. А у нас, зачастую, происходит процесс, совершенно обратный.

Ежов: Ну да, Гаев вступил в «Единую Россию».

Травкин: Сначала да – ты получаешь какой-либо пост в исполнительной власти а потом как приложение получаешь политическую нагрузку в какой-либо партийной структуре. Всё наоборот, логика нарушена, а эта логика хороша тем, что она либо есть, либо нет. Поэтому, конечно, сначала человек становится ответственным лицом администрации губернатора, руководителем муниципалитета, региональным чиновником, а потом только вступает при очередной ротации в партию. Это обессмысливает всю партийную деятельность. Если бы наоборот – сначала человек состоялся в партии, а потом ушёл во власть… Такие случаи есть и они не единичны, но, безусловно, их мало, вот о чём разговор.

Ежов: Ну мы, наверное, уже прошлись по федеральным процессам, но я бы отдельно всё-таки выделил и попросил вашего комментария  как человека, причастного к федеральным партийным процессам в регионе и глубоко их анализирующего. В последнее время, это началось после проведения выборов, много пошло разговоров об изменении партийной системы на федеральном уровне – о внедрении двухпартийной системы. Рассматриваются самые разные модели: как-то выделить маргиналов или наоборот усилить «едро». Я встречал очень много разных оценок на достаточно высоком уровне – это политологи околокремлёвского пула, так или иначе неслучайные спикеры, когда, как вы сказали, производится зондаж. Ваша оценка– насколько вообще реальна смена правил игры на федеральном уровне? Потому что нам по этим правилам играть.

Травкин: Реальностью сегодня в нашей стране является партийное строительство и смена партийной конфигурации. Это происходит и будет продолжаться именно сверху вниз. Недаром я сравниваю с западом – там, где многие институты гражданского общества, в том числе и партии, вырастали снизу через общественные организации, какие-то территориальные объединения. Они брали на вооружение какую-то идеологию какого-то большого общественного слоя. Мы не будем употреблять слово «классы», всё-таки мы не можем себя назвать марксистами в общественном смысле этого слова, по крайней мере я за себя говорю. Т.е. это было хорошее политико-экономическое учение, отражавшее реалии середины 19-го- конца 19-го века. Оно сейчас обогатилось, разные страны находятся в разных эпохах, есть такая точка зрения. И не факт, что Россия с точки зрения политико-экономической модели находится в начале 21-го века . Но тем не менее партии отражали какие-то существенные общие интересы какого-то класса, социально-общественного слоя и т.д. Когда эту матрицу пытаешься наложить на нашу партийную систему, людям непонятно -интересы какого общественного слоя отражает та или иная партия. Точнее говоря, считают, что «Единая Россия» отражает, в том числе, и чиновничьи интересы, государственные. Коммунисты отражают интересы определённой возрастной категории, находят плод для ностальгии и запрос на справедливость через изменение существующего порядка. Вот есть партия, которая называется «Справедливая Россия» – это парламентская партия, существует второй десяток лет, запрос на справедливость у населения есть. Но по итогам эта партия набирает в 3 раза меньше голосов, чем достаточно менее известные партии в Ульяновской области. Кто объяснит этот парадокс? Вроде бы у фракция есть внятный лидер, по крайней мере известный – бывшее 3-е лицо государства, бывший спикер совета федерации, есть слово «справедливость», а результат –  не вышедшие за рамки статистической погрешности 2% с копеечками. Люди не видят посыла, что эта партия готова решать их интересы. Есть у людей интересы? Безусловно, они их накладывают на матрицу – кто из партий хочет, чтобы их интересы были через эту партию реализованы, вот что входит в пул их выбора. Хотя, с другой стороны, возвращаясь к вопросу о том, что порядка 40% не ходили на выборы по разным причинам и из них только 9% сказали о том, что не видят той политической силы, которая бы отражала их интересы, можно сказать, что остальные-то, выходит, её видят. Получается, что у большинства избирателей есть надежды на какие-то из этих сил в сегодняшнем моменте. У кого-то- на «Единую Россию», у кого-то- на ЛДПР, у кого-то- на коммунистов. Т.е. надежда есть, но нет определённого доверия. Спросите у рядовых людей – где программы у партий, исходя из чего выбирают? Спросите у коммунистов – я и то не могу назвать никаких ярких программных моментов у них. Известен их общий тезис прогрессивной шкалы налогов на доходы, известна их позиция по поводу национализации недр. Это то, что было ярко, выпукло артикулировано, и они этого пока не опровергли. Пока они это заявляют, другой вопрос – как они над этим работают? Я не видел большого количества проектов законов от фракции КПРФ в Госдуме, направленных на это, иных способов политических действий. Но, по крайней мере, заявляются цели. А какие основные цели у ЛДПР? Я говорю об известных партиях, чтобы разговор был предметным. Понимаете, сегодня в этом смысле партии неполноценно содержательны. И возвращаясь к интервью Василия Анатольевича, раз уж оно стало событийным моментом для нашей беседы, какой глубины должны быть изменения для партии, чтобы они привели к улучшениям? И в чём критерий – больше % на следующих выборах, больше мандатов? Какой нужен результат? Если электоральный, то это один вариант, но мне кажется,рейтинг доверия нужно поднимать, спрашивать людей – доверяете или нет? Тогда уже этот рейтинг будет перетекать в электоральный. Первый является условием получения второго. И прежде чем говорить о том, что мы услышали на этой пресс-конференции. Сейчас я обозначил несколько моментов, которых мы не услышали, а это можно было бы заявлять даже в индивидуальном порядке как кредо, от которого отталкиваешься. В чём причина результатов выборов 9 сентября, как их видит Василий Анатольевич, как видит партия? Они тоже не названы. Есть плюсы, есть минусы, есть факты. 81.8% мандатов муниципальных выборов замещены кандидатами «Единой России». Это результат? Да. Хороший? Великолепный. Потому что следующими идут коммунисты с 11%, а остальные практически не участвуют, у ЛДПР ещё около 6%. Тогда вопрос не праздный – почему? Как я говорил выше, во всех регионах за исключением одного-двух для того, чтобы стать губернатором, нужно пройти муниципальный фильтр. Муниципальный фильтр – это определённое количество депутатов, выдвинутых твоей партией и одержавших победу. Это что же значит, что остальные партии изначально отказались от выдвижения своих кандидатур в губернаторы? Т.е. отсутствие муниципальных депутатов сегодня – это залог невозможности самостоятельного преодоления муниципального фильтра завтра. Сегодня остальные и не делают усилий. Как раз муниципальный фильтр, когда его вводили, я помню в ходе дискуссии одна из жёстких, правильных, позиций была мера стимулирования низовой активности партийных отделений. С одной стороны законодательство упростило процедуру регистрации партий. Говорили так – 500 членов и регистрируйте федеральную партию. Вот и нарегистрировали тогда 4 десятка или больше. А когда приходит пора избирательной кампании выясняется, что они не участвуют в этих муниципальных выборах и в этой конфигурации даже не планируют выдвигать кандидатов. Интересно, ведь задача и цель любой партии – борьба за власть или борьба за своё представительство в органах власти. Т.е. они что, отказываются от этого? Тогда для чего они существуют? Политическим образованием они не занимаются, в борьбе за власть участвовать не хотят. Ещё одна из целей, о которой я не говорил – представление интересов народа действующей власти с просьбой учитывать их. Пусть партия не в парламенте, пусть не участвует в муниципальном совете, но она собрала интересы людей и просит их учитывать. Какой здесь механизм может быть? В своё время, в том числе с моим участием, в 2006 году в Ульяновской области был создан такой орган, который назывался консультативным советом региональных отделений политических партий. Это совещательный орган, который раз в месяц или в два собирался с губернатором как с первым должностным лицом региона. Сколько бы у тебя не было членов – 5, 500 или 5000, представлен ты в парламенте или нет, у тебя 1 раз в месяц, как минимум, была возможность донести напрямую, сказать: «Уважаемый губернатор, за истекший месяц выявили такие-то проблемы». И о них заявляли: где-то это были проблемы экологии, где-то проблемы отдельных населённых пунктов, отдельных людей даже, нуждающихся в помощи. Т.е. это был прямой выход под протокол. Если ты хочешь помочь своим избирателям – у тебя есть отдельный канал и ты знаешь, что, как минимум, раз в месяц ты выйдешь, тебя выслушают и отреагируют. Вопрос – почему сегодня этого нет? И если вдруг это появится, готовы ли партии в ежемесячном режиме действовать?

Ежов:  У меня вопрос по муниципальному фильтру – КПРФ набрали пороговый % для выдвижения губернатора?

Травкин: Нужно смотреть наш закон. Необходимо 7%, они набрали 11 %. Но там речь идёт не только об абсолютном количестве муниципальных депутатов, есть ещё разговор о количестве муниципалитетов, из которых депутаты должны быть избраны. Но не менее ¾, а в определённых уровнях этих муниципалитетов, таких как муниципальное поселение, муниципальный район и региональный уровень тоже учитывается. Сейчас уже все итоги подведены за исключением Цильнинского района. Уже можно садиться, всматриваться. Я думаю, что есть кому этим заниматься и понимать – математически преодолевается там или нет муниципальный фильтр. Завершая добавлю, что если Василия Анатольевича интересует мнение по поводу высказанного, если ваших читателей интересует такое мнение – готов делиться, разбирать по полочкам. Убеждён, что это не последние меры и предложения, потому что в ноябре – конференция «Единой России» в Ульяновске, в декабре – съезд партии в Москве. Будут новые, содержательные вещи, которые потом соединятся в целое. И, безусловно, фактор непредсказуемости дальнейшего развития не персональных и не локальных, а общих партийных процессов определяется тем, что партийное строительство происходит в России, к сожалению, пока сверху. Поэтому есть драйверы этого развития и как их разложат – будет двухпартийная, четырёхпартийная, многопартийная система – зависит, к сожалению, не от избирателей и не от населения.

Ежов: Ну мы к этому привыкли. Я тоже здесь добавлю в завершение – отсутствие открытости, по общей оценке, широко понимаемой, стало главной причиной и неудачей партии власти на прошедших выборах. И, насколько я вижу, Василий Анатольевич это понимает, что сейчас главный вектор – это открыть двери и уйти, по возможности, всё-таки вниз, в реальную повестку. И ещё один основной вектор – отсутствие нормального анализа, отсутствие руки на пульсе, который выражается в том, что в Ульяновской области нормальных исследований в последние 2-3 года, кроме закрытых выборных, я не видел. Их нет по медийке, все летят как в космосе и думают – сколько тираж, сколько трафик, а вот кто сколько весит? Ну ребята, всю жизнь были замеры, их просто нет в последние годы. По рейтингам – вот это решение партии, эта пресс-конференция Василия Анатольевича, этот конкретный шаг, к чему он привёл? Услышали, не услышали? Я вообще не вижу этих инструментов. Поэтому я не знаю, наверное тоже приглашу партию власти и партию невласти к вам, а мы уж и сами к ним придём.

Травкин: Да, тут тоже добавлю – анализа никогда много не бывает, нужно проводить и проводить глубоко. Я бы не переоценивал закрытых электоральных исследований. Потому что исследовать нужно, как минимум, тремя направлениями. Соцопрос населения – это одно, а что думают люди внутри партии, некие фокус-группы, что думают эксперты, которые профессионально и глубоко погружены в процессы? Нужны глубинные интервью. Вот эти три кита только вместе дают достоверные знания, на которые можно опираться, делая следующий шаг, и избавляют от волюнтаризма. Ещё один момент, это моё мнение – прежде чем партии налаживать коммуникацию с обществом, нужно выделить отдельное направление – улучшение коммуникации партии внутри себя. Потому что нужно, чтобы партийные квазиструктуры стали рабочими, чтобы уровень коммуникации был соответствующим. Сами депутаты говорят: «Нас не всегда слышат, у нас нет возможности решить и обсуждать проблемы, мы не хотим превращаться только в машины для голосования». А им есть что сказать, они тоже эксперты своего рода, за ними стоят избиратели и они имеют право высказывать свою точку зрения и пользоваться этим правом столько, сколько нужно, пользуясь при этом и внутрипартийной площадкой. А всё остальное покажет время.