В преддверии 30-летия вывода войск из Афганистана наша редакция, совместно с УФСБ России по Ульяновской области, публикует истории о наших земляках, которые сражались за Родину.

Лихарев А.С., зам. председателя Совета ветеранов УФСБ России по Ульяновской области по воспоминаниям сотрудника УКГБ по Ульяновской области Дроздова В.В.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ОПЕРАЦИЯ «ШТОРМ-333». Штурм дворца «Тадж-Бек»

В мемуарах генерал-майора Ляховицкого А.А. «Трагедия и доблесть Афгана» рассказывается, какой жестокий бой разгорелся при штурме дворца председателя Революционного совета Афганистана Хафизуллы Амина, как от­важно сражались спецназовцы из «Зенита» и «Альфы». В одной из таких групп, был Дроздов Влади­мир Васильевич, сотрудник УКГБ по Ульяновской области. Он штурмовал дворец «Тадж-Бек» в составе группы «Зе­нит» 27 декабря 1979 года и за мужество, на­ходчивость и отвагу был награжден орденом Красной Звезды.

В то время ему только что исполнилось 35 лет. Свой трудовой путь он начал с Научно-исследовательского института атомных реакторов в городе Димитровград, где проработал 5 лет. Как хороший организатор, комсорг Дроздов в 1967 году был рекомендован на службу в органы госбезопасности. После окончания факультета иностранных языков он два года служил в ГДР, а в 1974 году успешно продолжил службу в Управлении КГБ по Ульяновской области. Дроздов В.В. заре­комендовал себя хорошим оперработником, профессионалом. За пять лет дважды был повышен в должности.

В 1976 году руководство УКГБ направило капитана Дроздова как перспективного работника, владеющего двумя иностранными языками, в Москву на годичные курсы специального назначения.

Владимир Васильевич молчал, как рыба, когда вернулся в Ульяновск. Однако по значку десантника мы поняли, что ему пришлось не только грызть науку, но и прыгать с парашютом, пройти суровую школу выживания.

Афганистан начался для него с самых первых дней октября 1979 года. Через пару недель после прибытия в страну у него в Ульяновске родился второй ребенок. Письмо об этом, правда, пришло несколько позже.

Кабул остался в его памяти как весьма любопытный город. Приличный аэропорт. Поля слева переросли в 5-этажный микрорайон. Дальше, по долине, сногсшибательные особняки. Мимо них по основной дороге, где езда на автомобилях без каких-либо правил, – рикши с вязанками дров. Ободранные мальчишки с канистрами на бензозаправках. По склонам гор, окаймляющих долину, на вершинах которых лежал снег, прилепились одна над другой, до самого верха, мазанки бедняков, создававшие вечером, ког­да зажигались огни, эффект небоскребов. Постоянная жара. Усиленные громкоговорителями молитвы муэдзинов.

Уже на следующий день начали выходить в город для разведки основных и запасных маршрутов передвижения по Кабулу. Осваи­вали езду на автомашинах с учетом ее афганс­кой специфики. Изучали расположение и подъезды к основным объектам столицы: ре­зиденции главы государства, Минобороны и Генштаба, радио, контрразведки, ЦК партии и т.д.

Троих ребят, в том числе и Дроздова, прикомандировали к резидентуре ПГУ. К тому времени поток сообщений о положении в стране резко возрос. Обстановка все более обострялась. В ответ на усили­вающиеся репрессии режима Амина забурлили интеллигенция и студен­чество, более чем неспокойной становилась армия и полиция. Противо­речивые процессы проявились в крестьянстве и духовенстве. Объедини­тельным моментом всех сил становилось противодействие режиму. Страна была на пороге перемен.

День «X» все приближался. Капитана Дроздова вдруг включили в со­став небольшой группы «зенитовцев» с отдельной оперативно-боевой задачей по обеспечению деятельности одного из представителей Бабрака Кармаля, будущего главы государства. Группа располагалась на конс­пиративной вилле, без связи с отрядом «Зенит», так что помощи, в слу­чае необходимости, ждать было неоткуда. А поддержка могла бы и пона­добиться. Практически каждый вечер представитель должен был встре­чаться с соратниками, налаживать организованное сопротивление. И каждый раз он надевал пиджак, оснащенный взрывчаткой на случай зах­вата его охранкой режима. «Лучше взорвать себя, чем подвергнуться пыткам», – говорил он.

К концу подходил декабрь 1979 года. Подготовительная фаза операции по смене власти в Афганистане закончилась.

Кроме личной охраны Амина и гвардейцев, на небольшом уда­лении дислоцировались еще 3 батальона афганской армии, включая 1 тан­ковый; неподалеку были и другие воинские части. Всего же группировка охраны насчитывала не менее 2 тысяч человек.

Конечно, высочайший уровень конспирации, помноженный на афган­скую скрытность, недостаток времени на тщательную подготовку не дава­ли возможности изучить подходы к зданию, его внутреннее устройство.

Вечером 27 декабря отправили двух снайперов на свои позиции. Они вместе с двумя же снайперами из «Альфы» должны были в определенный момент ликвидировать часового афганского танкового ба­тальона и, в целом, не дать его экипажам выдвинуть танки на помощь охране дворца. Ребята выполнили приказ.

Всем остальным было велено спуститься вниз, в казармы. В довольно тесной комнатушке собралась вся группа. Кроме того, среди нас находи­лись руководитель штурма дворца полковник Г.И. Бояринов.

Нервничали, конечно, все, чего тут гре­ха таить. Мне показалось, что в особенности наш «Гриша», то есть полков­ник Бояринов. Наверное, это естественно, он – единственный среди нас участник войны знал, что такое реальный бой и ответственность за под­чиненных. А может, предчувствовал свою гибель? Бояринов отдал при­каз: приготовиться к штурму дворца, из здания во время боя не выходить.

Некоторая суета поднялась, когда стали надевать (впервые в жизни) бронежилеты и каски. В глубоком тылу противника эта амуниция ведь не нужна. Нацепили на руки белые повязки, чтобы распознавать друг друга.

Между тем на улице взревели двигатели бронетехники «мусульманского» батальона. Охрану дворца это не должно было встревожить: шум моторов и движение бронетехники практиковалось пару вечеров под­ряд, охрана перестала волноваться по этому поводу. Послышался отда­ленный звук взрыва. Это «зенитовцы» в центре Кабула взор­вали колодец связи. Афганская столица, а значит, и дворец Амина были отключены от внешнего мира. Взрыв колодца – это сигнал к действию. По рации продублировали «Шторм-333», что означало: операция началась, это было ее кодовое название.

«Альфовцы», полковник Бояринов и первый командир отряда специального назначения «Вымпел» Козлов Э.Г. разместились в пяти БМП «мусуль­манского» батальона, которые по серпантину должны были выйти на площадь перед дворцом.

Нашей колонне предстояло выйти по второстепенной дороге к западной части дворца, и остановиться перед пешеходной лестницей, ведущей наверх, к дворцовой площади. Перед дворцом группы «Зенит» и «Гром» должны были соединиться и действовать со­обща. Ну, это все по схеме, на самом деле не все так просто, как рисуется в планах. Все смешалось. Один из БТРов «Зенита» вдруг оказался в ко­лонне «Грома», другие машины как-то поменялись местами.

Еще до подхода колонны к месту десантирования ударили крупнока­либерные пулеметы, начался насто­ящий, жестокий бой. Наш БТР сразу же был подбит, он начал гореть. Во время десантирования сквозь грохот стрельбы было ужасающе слышно, как пули колошматили по броне: мы попали под кинжальный огонь одной из огневых точек охраны объекта. Позже выяснилось: при десантировании погиб командир нашей подгруп­пы.

О своем самочувствии Дроздов сказал без всякой дипломатии: «Ужас как страшно было в одиночку идти в полной темноте, под грохот стрель­бы, до пешеходной лестницы, подняться по ней к залегшим цепью за бру­ствером дворцовой площади солдатам «мусульманского» батальона, пе­рейти ее и войти во дворец. Первая группа бойцов «Грома» и «Зенита» действовала уже внутри него».

О том, как ходил в атаку, он скромно умолчал. Поэтому я процитирую генерал-майора Генштаба Министерства обороны Ляховицкого, который в своей книге «Трагедия и доблесть Афгана» писал: «Когда группа в соста­ве Э.Козлова, Я.Семенова, В.Карпухина, С.Голова, А.Плюснина, В.Гри­шина, Л.Гуменного, В.Анисимова, А.Карелина, В.Дроздова и Н.Курбано­ва, бросая гранаты, ведя беспрерывный огонь из автоматов, ворвалась на второй этаж дворца, сопротивление возросло до предела. Отовсюду стре­ляли, в дыму мелькали какие-то фигуры, слышались крики».

Г.И. Бояринов в первые секунды штурма понял, что малыми силами задачу выполнить трудно.

Нарушив свой же приказ никому не выходить из здания, он выскочил на пло­щадь, чтобы призвать на помощь бойцов «мусульманского батальона». И здесь одна из пуль, срикошетив от бронежилета, попала ему в шею. Он погиб у входа во дворец.

Затем мы вернулись к ребятам, которые практически молча расположи­лись в коридоре первого этажа. Солдаты батальона пронесли мимо завернутого в ковер Амина. Неподале­ку переговаривались будущие члены нового правительства, которые прибыли во дворец и опознали свергнутого правителя.

На узле связи передали афганцев «Альфе», которая обеспечивала безопасность нового правительства. Встретили группу ребят из «Зенита». Приятно было узнать от них, что без потерь, при поддержке подразделений советской армии, было взято по­рядка 10 объектов Кабула. Но не обошлось без раненых и каким-то чудом оставшихся в живых.

Когда уже рассвело, возвращались в свое расположение. На улицах Ка­була было что-то вроде праздника: в стране сброшено ярмо аминовского режима, население города, нарядно одетое, распевало песни, люди радо­стно приветствовали советские боевые машины.

Больше 30 лет бывшие «зенитовцы» ежегодно 27 декабря собираются на Кузьминском кладбище в Москве у могилы Героя Советского Союза Г.И. Бояринова, чтобы почтить его память. В тот же день, но несколько позже, на смотро­вой площадке Воробьевых гор недалеко от МГУ, каждый год происходит еще одна встреча с ветеранами из команды «Гром», с «альфовцами». Все они приходят, чтобы почтить память павших, по-мужски обнять друг дру­га, просто увидеть товарища.

После кабульских событий, примерно через месяц, Владимир Василье­вич Дроздов вернулся в Ульяновск. Ему объявили о досрочном присвоении звания «майор» и награждении ор­деном Красной Звезды. Однако награду чекист получил лишь через год, ведь ему надо было уже собираться в новую командировку.

Дроздов Владимир Васильевич прожил долгую и насыщенную событиями жизнь. К сожалению, о его заслугах под грифом «секретно» до сих многое нельзя рассказать. Умер чекист в прошлом году, дожив до возраста 75 лет.