От ведущего.

Ульяновский литературовед и критик, знаток  истинного и вторичного  в поэзии Вадим Конев    так высказался о творчестве поэта Леонида Суркова.
« Как-то в разговоре со мной Леонид сказал, что никто в мире  не знает что такое поэзия. Не знали этого даже Пушкин, Лермонтов, Байрон, потому что поэзия — это одно из проявлений Бога на земле. Любить поэзию —это для человека одна из возможностей не очерстветь, не оскотиниться.

Есть люди, которые  не пишут стихов- но они являются поэтами. И, наоборот есть другие—  те пишут, пишут, пишут-  но они не поэты.»

Добавлю к этим абсолютно справедливым словам еще немногое от себя.

Я  считаю Леонида Николаевича не только  одним из самых лучших поэтов нашего края- но ( уж простите меня мои вечные оппоненты) вообще самым лучшим, самым  талантливым поэтом  земли симбирской. Такого  масштаба лирическим дарованием  Господь  не наградил ни одного  из наших стихотворцев- от Языкова до Благова .Сергей Есенин- вот с кем  рядом  без всяких сомнений  можно поставить  Леонида Суркова…

И как горько, как обидно что   при жизни его как-то всегда пытались  оттолкнуть, отодвинуть, оттереть куда-то в сторону  всякого рода  серенькие  -но шустрые  рифмоплеты…

Более того: когда Леонид  уличил одного из  бывших   руководителей  местной писательской организации в  плагиате, его буквально  пытались «стереть в порошок»…

Не вышло. Помню какими  долгими  и искренними были аплодисменты  на первом публичном выступлении  в центральной городской библиотеке, которое мы организовали вместе с директором дворца книги Светланой  Нагаткиной .

И каким даже растерянным от такого внимания к его творчеству  был тогда сам Леонид…

Он ушел от нас   в августе прошлого года. Но оставил-    -кроме всего прочего – и трогательный букет стихов, посвященных женщине, любви, весне ,осени…

Они, как мне кажется, будут к месту и вовремя  в  мартовский  Женский день…

Почитайте. .Вздохните. Возможно,  вам даже  захочется   вынуть платочек из кармана чтобы  стереть  непрошенную слезу…

Вы наверняка полюбите поэзию Леонида Суркова. Ее нельзя не полюбить -она облагородит  вашу душу.

Жан Миндубаев.

***
Имя твое.
Ночами майскими живыми
Средь половодья тишины
В огнях далёких твоё имя
Читал я в сумраке весны.
Невдалеке за пашней зыбкой,
За дымкой сосен и берёз,
Над речкой, как смычок над скрипкой,
Пел над разливом вешним мост.
И вместе с той лесной семьёю
В неоглянувшейся судьбе
Я зеленел любви листвою,
Что шепчет только о тебе…
Когда ж в лесу скупыми днями
Сгорел, искрясь, костёр осин,
Провёл черту свою меж нами
Прощанья журавлиный клин.
Ненастным вторником к другому
Ушла ты, кинув тихо: «Нет…»
Лишь ветер плащ твой светлый тронул,
Как взмах крыла за стаей вслед.
И знать кому об этом надо,
Как ты была ни явь, ни сон,
Как стала жизнь всего лишь взглядом,
Что вечно в небо обращён.
И каждый день, и каждый вечер
Одной ли памятью, Бог весть,
В моих прощаниях и встречах
Ты рядом, дальняя, ты здесь.
***
Не моя ты печаль, не моя ты судьба…
Робкой каплей росы ты дрожишь на губах.
Ты — покорность сама, ты — сама тишина,
Лёгкий шёпот тебя может выпить до дна.
Алый ветер, чуть слышно восходом дохнув,
С листьев дрогнувших губ тебя может спугнуть.
Но другими рассветами я одинок,
Горько в сердце живёт рос иных холодок.
Просто вспомнил тобой я о давней весне,
Где до боли другой ты увиделась мне.

***
Поникли наших чувств цветы
В ненастьях дней без просини.
Рябинкой отгорела ты
В любви холодной осени.
Осталась лишь стихов тетрадь
С надежд мечтами прошлыми
И той любви златая прядь
С гвоздиками засохшими.
***
Ночь отошла. В небес купели,
Струясь неслышно, тает мгла.
Заря гребёнкой дальних елей
Над Волгой косы расплела.
В полях заметно посветлело.
С песчаных круч из-за реки
Рассвет поднялся чайкой белой,
Склевав ночные огоньки.
Лишь там в осинах тьмою тощей,
Седым туманом падь полна.
Идёт на цыпочках по роще,
По тропкам смутным тишина.
Но вот взмахнуло ярко солнце
Лучистых крыльев остриём,
На тонкой ветке горизонта
Уселось красным снегирем.
И грядет день всё дале, выше.
И жизнь, приветствуя восход,
Стрижиной вязью стих свой пишет
На голубых страницах вод.
И я средь них светло забуду,
Что ночи тёмной говорил.
Я сам причастен к жизни чуду,
Я им дышал, страдал, любил.
***
На окна в тюлевом дыму,
На цвет гераней алых
Пойду, хоть издали взгляну,
Чтоб сердцу больно стало.
За ними, знаю, — тишина
Грустит в зеркальной глуби
И тонкий, тёплый запах сна,
Которым пахнут губы.
За ними свет любимых плеч
В лучах волос знакомых,
Что не сумел, не смог сберечь,
Уйдя в метель из дому.
Войти? Сказать: «Моя вина».
Взглянуть в глаза ей смело …
Наверно, всё поймёт она,
Но разве в этом дело.
***
***
Когда ты в сумрак, в тишину
Уйдёшь, забыв встреч наших лето,
Я ветром памяти стряхну
Дожди разлук с былого веток.
Я принесу тебе опять
Июня запахи и тени,
Я цветом яблонь и сирени
Твои туманы буду звать.
.
Но разве вспомнить сможешь ты,
И разве то понять сумеешь,
Как я огнем твоим мосты
Жег за собой, сказать не смея,
Как жил тобой, тобой дышал,
Как все, что мне так близко было,
Из сердца больно вырывал,
Чтоб ты собою заменила.
Знать, не судьба… В тот год дожди
Весной пугливой долго лили.
Последних наших встреч следы
В снегу под окнами измыли.
Ушла ты, в поворот лица
Улыбку медленную пряча.
Во сне лишь к холодку кольца
Прижмусь теперь щекой горячей.
Забыть бы все, перегрустить,
Переболеть тобой бы что ли…
Да не с кем душу отвести, —
Все с памятью одной… Доколе?
***
В обмелевшей пропащей речушке,
Где лягушки кричат о беде,
Позабытой иконой церквушка
Отражается в мутной воде.
Покосилась, как крест, на могиле
Тех времён, что ушли навсегда.
Словно галки над ней откружили,
Отшумели седые года.
На стене в тусклом свете заката
Гаснут лики, склоняя главу.
Будто нищенке, осень на паперть
Прихожанкой роняет листву.
Слов святых здесь теперь не услышишь,
Грех людской в тишине не вздохнёт.
Только крестятся кошки на крыше,
Только ветер молитвы поёт.
Самому мне, в смешном и великом
Не постигшему разность и суть,
Не понять до конца, не размыкать
Этих стен деревянную грусть…
Над рекой с оловянной водою
Кличет ворон напасть и беду.
Инок-вечер пугливой свечою
В тёмном небе затеплил звезду.