Сегодня публикуем статью Николая Марянина к 100-летию со дня рождения поэта Бориса Бызова…

ЧЕЛОВЕК ИЗ КОСМОСА

В этом году исполнилось 100 лет со дня рождения патриарха симбирской поэзии Бориса Бызова. Он дружил с Юрием Груниным, Николаем Благовым и многими другими ульяновскими поэтами. Писал яркие запоминающиеся стихи, публиковался в местных газетах, журналах и сборниках, но так и не смог вступить в Союз писателей России. В последние годы своей жизни Борис Николаевич часто мне звонил, приезжал ко мне на работу в старенький домик на улице Можайского, где мы часами спорили о строении Вселенной и космическом предназначении поэзии. Он скончался 20 сентября 2010 года на 92-ом году жизни. В России дожить до такого возраста – это уже подвиг. А Борис Николаевич к тому же совершил и ещё один подвиг за свою долгую жизнь – создал собственную поэтическую вселенную…

«ПРИВЕТ, АМЕРИКА!»

Родился Борис Бызов 10 мая 1919 года ещё в Симбирске. А в начале 1920-х его семья волею судеб оказалась в Москве, и он воспитывался в 1-ом Кремлёвском детском саду, который учредил В.И.Ленин. Мать работала в нём прачкой, вечером забирала сына и вела в общежитие, которое находилось здесь же в Кремле. Борис Николаевич рассказывал, что отчётливо помнит два случая, когда навстречу им попадался «дядя с бородкой», который угощал его конфеткой. Мать здоровалась с ним, а пройдя несколько шагов, тихо говорила сыну: «Это Ленин». Борис пронёс эти воспоминания о встрече с вождём российской революции у стен Кремля через всю жизнь…

В школе он учился уже в Ульяновске, в те годы написал и первые свои стихи, которые публиковались в газете «Пролетарский путь». Его школьным другом был Юрий Грунин, тоже с детства влюблённый в поэзию. Однажды друзья прогуливались мимо кинотеатра «Пионер» и увидели афишу с портретом голливудской красавицы. В Ульяновск тогда привезли фильм «Сто мужчин и одна девушка» с актрисой Диной Дурбин в главной роли. Борис влюбился в неё с первого взгляда. Афиша висела под замком внутри застеклённого щита, но Юрию Грунину удалось просунуть под него руку. Он сорвал афишу и подарил её другу.

Несколько лет молодой поэт слагал поэму о своей заокеанской любви. Началась война, во время которой Борис Бызов работал в военных училищах Ульяновска. В 1945 году он окончил литературный факультет Ульяновского педагогического института, затем трудился учителем в местных школах. Поэма «Привет, Америка!», посвящённая Дине Дурбин, была завершена в 1946-ом. Но опубликовать её Бызов не мог почти 60 лет! И при Сталине, и при Хрущёве, и при Брежневе, и при Горбачёве ему отказывали в редакциях и издательствах по самым разным причинам. Редакторов, в частности, раздражало, что герой поэмы в поисках своей любви отправляется в США и запросто обедает с американским президентом.

И только в 2005 году «Привет, Америка!» была, наконец-то, издана в Ульяновске отдельной книжкой. Борис Бызов выпустил её на свои средства, включив в книжку и мой отзыв на произведение поэта… Поэма уносит сознание в величественную бездну человеческих чувств. Адам и Ева, изгнанные из рая, в очередной раз потерялись во Вселенной и пытаются обрести друг друга в лабиринтах противостояния двух великих держав. Но способна ли неземная любовь «Волгу с Миссисипи слить»? Америка и Россия обречены на скупую корыстную дружбу, и до их пылкой любви пройдёт ещё целая

вечность! А любовь двух повстречавшихся случайно частичек Космоса будет существовать всегда, превозмогая земные преграды…

В подзаголовке книги Бызов назвал поэму политическим романом. Он мечтал подарить книгу самой Дине Дурбин, которой в то время было уже 85 лет, и она жила во Франции. Я взялся помочь Борису Николаевичу и попросил своего друга, работавшего журналистом в Париже, найти актрису и передать поэму. Но, как выяснилось, Дина Дурбин уже много лет живёт затворницей во французском городке Ноппель-ле-Шато недалеко от Парижа, не проводит никаких встреч, не даёт никаких интервью. Она скончалась через три года после ухода Бориса Бызова, даже не подозревая о том, что мудрый старец в далёком Симбирске до последнего дня хранил её пожелтевший от времени портрет на старой афише…

Зато размещённую мной в Интернете поэму высоко оценила преподаватель русской литературы Чикагского университета Яни Сит, и даже показала её знакомому голливудскому кинорежиссёру, предложив снять по этому сюжету фильм. Но дальше, увы, дело так и не пошло. К тому же, Россия и США в последние годы вконец испортили свои отношения. Видимо, не случайно Борис Бызов, когда дарил мне в 2005 году книгу «Привет, Америка!», написал на ней вместо автографа: «Как и полвека назад, жить в обнимку с бушами преступно».

«ВОЗВРАЩЕНИЕ В РАЙ»

А первую свою книгу «Сердцем брата» Борис Бызов издал в 1980 году, когда ему было уже за 60. Позже стихи публиковались в коллективных сборниках «Семиречье» (1989) и «Мы как прежде в строю» (1996). В 1990-х годах я публиковал Бызова в газете «Град Симбирск», где вёл литературную страницу, а в 2005-ом поместил несколько стихотворений в антологию «С любовью трепетной». В последние годы жизни Борис Николаевич, опять же за свой счёт, выпустил поэтические сборники «Око тайги» (2004), «На Сельге» (2006) и «Возвращение в рай» (2007).

Первый круг его поэтической вселенной – родная семья, самые близкие люди. Отец, над которым однажды «закаркал чёрный ворон» сталинских репрессий: «Нас накидали в яму штабелями. / Горит бурьян. И ни звезды окрест. / Поставьте крест. Поставьте крест на яме. / Поставьте крест нам. Пусть пылает крест!..» Мать, давшая жизнь и оградившая от лишений: «…Единственная, ты меня спасла, / от всех болезней, всех приманок зла / морщинами своими оградила, / и каждая, как смерть, неотвратима, / к тебе с лица земного приползла». Не вернувшийся с войны брат, память о котором мучала всю жизнь: «Ушёл на запад – жду его с востока. / Все солнца ждут, а я его домой. / Ведь он живой…» Сын, трагически погибший в тайге: «Я, не верующий в Бога, / с верой в эту бездну звёзд / жду, ищу тебя живого / взглядом через млечный мост…» Верная супруга, оставившая этот мир в 2007-ом: «Жена моя, / в твоей могиле канет / моя земная по тебе тоска».

Из космоса поэту видно то, чего и не заметишь, стоя на земле. В пшеничном поле «каждый колос, как младенец, / жадно грудь земли сосёт». В саду «пчела, от жадной сладости слепая, / из сердца розы пьёт живой огонь». В весеннем лесу «сильнее водородных взрывов почки / взрываются на ветках у рябин». «Рядом со мною всегда человек-невидимка», – признаётся в стихах Борис Бызов. И человек этот воспринимает мир по-иному… «Вы слышите музыку мира? / Это поёт трава», – считает он. «Я знаю, что дождь и снег – это дыханье вселенной», – утверждает он. «Сколько прекрасных, как солнце, лиц / у моего человечества!», – восклицает он. И добавляет о нашем светиле: «Солнца столько, что в избе / я хожу по золоту».

Глобальные проблемы цивилизации предстают перед поэтом, летящим над планетой в звёздном ковчеге: «Я гляжу на вас из космоса. / Гости в солнечном светле / без космического компаса / заблудились на земле…» Самое страшное – опасность ядерного самоуничтожения, когда «запылают розы в Антарктиде». Поэт задаёт закономерный вопрос: «Земные черви или боги / поделят яблоко Земли?» И отвечает философски: «Друг!

Если мы из света созданы, / уйдём во тьму – / я и в слепую даль со звёздами / твой свет возьму».

«АФРИКА БЕЗ АФРИКИ»

С высоты космоса Борис Бызов досконально разглядел и родную Россию, и далёкую Америку, и даже жаркую Африку…

В 1960-е годы поэт дружил с курсантом Ульяновской школы высшей лётной подготовки по имени Эбенизэ, приехавшим учиться в Россию из Ганы. Он был сыном вождя племени, бывал у Бызова в гостях и многое рассказывал о своей родине. И ещё одна история была тогда опубликована в газете «Ульяновский комсомолец». О том, что в Советском Союзе родился чернокожий Сергей Котов, отец которого оказался представителем королевского рода из Ганы (впоследствии Сергей стал в России учёным, а в Гане получил титул премьер-короля Дарти III)… А два десятилетия спустя жена подарила Борису Николаевичу книгу «Гимн человечеству», которую написал поэт из Ганы Атуквей Окай, приезжавший в 1983 году в Советский Союз на встречу писателей СССР и Африки. Под впечатлением книги, которую Бызов хранил до конца дней, он и написал поэму «Африка без Африки». В 2008 году она была издана в Ульяновске отдельной книжкой. Посвятил её Бызов первому президенту Ганы Квамэ Нкруме и поэту Атуквею Окаю.

Когда Борис Николаевич подарил мне эту книжку и рассказал в подробностях, как рождался замысел поэмы, я предложил отправить её в Гану. Бызов в ответ только посмеялся, вспомнил чеховского Ваньку, который на деревню дедушке письма писал. Но я всё же сумел связаться с российским посольством в Гане, и в начале 2009 года десять книг ульяновского поэта с дипломатической почтой были отправлены в Африку. У меня завязалась переписка с секретарём посольства в Гане Александром Самарцевым, и он уже скоро сообщил первые хорошие вести. Оказалось, что поэт Атуквей Окай возглавлял на тот момент Союз писателей Ганы, а также являлся генеральным секретарём Панафриканской писательской организации. Самарцев с ним встретился и передал посвящённые ему книги, чем очень растрогал главного африканского поэта. Окай хорошо говорит по-русски и в ответ подписал для Бызова две свои поэтические книги, изданные на английском языке. Ещё несколько книг с поэмой Бориса Бызова секретарь посольства передал в музей первого президента Ганы Квамэ Нкрумы и его дочери Самии.

Борис Николаевич, когда я привёз ему книги Окая с автографом, не мог поверить, что они действительно присланы из Африки. «Будто в Волжское море незримо вливается Конго…», – об этом написал Бызов в своей поэме. Он представил Африку колыбелью человечества, которая несколько веков сражалась с «дьяволом белых Америк», увозящим с невольничьего берега многие тысячи чёрных рабов. «За правду вечный странник» воспел гимн чёрной Африке: «Африка – сердце на глобусе. / Руку на сердце кладу. / Эй, вы, творящие злобу все, / в Африке, а не на глобусе / вас предаю я суду!»

ИЗ ПЕРЕПИСКИ С ПОСОЛЬСТВОМ ГАНЫ

10 января 2009 г.

Уважаемый Николай Викторович!

Просим срочно передать поездом в Москву несколько экземпляров книги Бориса Николаевича Бызова. Пожалуйста, позвоните по телефону в Москве 8-499… или на моб. 8-916… Самарцеву Алексею Александровичу. Он встретит книги и передаст человеку, который вылетает в Гану 15 января вечером.

С уважением, Александр Самарцев, 1-й секретарь Посольства РФ в Гане.

13 января 2009 г.

Уважаемый Александр Валентинович!

Благодарю Вас за содействие в отправке в Гану книги Бориса Николаевича Бызова «Африка без Африки». Отправили поездом, Алексей Александрович встретил в Москве. Книжечка небольшая, автор отправил 10 экземпляров. Он положил сопроводительные письма, написанные в разное время, почерк не очень понятен, ведь он уже очень старый человек. Борису Николаевичу Бызову в этом году исполняется 90 лет, и он, конечно, безмерно рад, что поэма отправилась в страну, которую он когда-то воспел в стихах. Думаю, что эта поэма послужит укреплению дружбы и сотрудничества между Россией и Ганой. Может быть, у местных поэтов возникнет желание перевести её на язык жителей Ганы? Очень хотелось бы этого. И в музее первого президента Ганы, если таковой есть, эта книга нашла бы своё место.

Ещё раз спасибо Вам за содействие. Буду очень признателен, если через какое-то время кратко сообщите о судьбе книги, старику Бызову такая информация была бы бальзамом.

Всего доброго!

С уважением, Николай Марянин, поэт.

г.Ульяновск.

19 апреля 2009 г.

Уважаемый Николай Викторович! Напишите мне, пожалуйста, с полстраницы о творчестве Б.Н. Бызова: автобиография и что написал, награды, премии (если есть). Мне нужно для беседы с Атуквеем Окаем. На почту посольства. С уважением, Александр Самарцев.

9 Мая 2009 г.

Уважаемый Борис Николаевич! Сердечно поздравляю Вас с праздником Победы и с Вашим 90-летием! Дай Вам бог долгих лет жизни и крепкого здоровья! Отправляю Вам 11 фотографий. На 4-х из них Генеральный секретарь Панафриканской писательской организации Атуквей Окай подписывает Вам свои книги (вот до какого поста дорос!). К сожалению, батарейка фотоаппарата села и больше фотографий не получилось. В возмещение нанесённого морального ущерба направляю Вам ещё несколько фотографий: уличные сценки; наши на берегу Гвинейского залива; здание Посольства России в Гане; новый президент Ганы Джон Атта Миллс (избран в январе с.г.); местные вожди племён выстроились для поздравлений; фото с парада по случаю Дня независимости. Подписанные книги я 11-го мая отправлю в Москву, дня через 3-4 их передадут поездом в Ульяновск. Книги в музей передам попозже (счастье должно быть продолжительным!), где-то через недельку. А пока в день Победы поздравляю Ульяновскую писательскую организацию и Вас лично с водружением знамени своей победы над Ганой! Всего Вам наилучшего и не болеть!

Уважаемый Николай Викторович! И Вас поздравляю с Днём Победы и прошу отправить мне сообщение (SMS) с подтверждением, что получили моё письмо и фотографии. С уважением, Александр Самарцев, 1-й секретарь Посольства России в Гане. 25 февраля 2010 г.

Уважаемый Борис Николаевич!

Сердечно поздравляю Вас с Днём защитника Отечества! Желаю крепкого здоровья и долгих лет жизни! Посылаю Вам несколько фотографий. На двух из них – директор Мемориального музея К.Нкрумы К.Ману-Асиамах (К.Manu-Asiamah) c Вашей книгой. На трёх других – дочь первого Президента К.Нкрумы Самия Нкрума вместе с известным Вам Атуквеем Окаем. Она подписала книгу: «С наилучшими пожеланиями и большой любовью дорогому другу Африки. Самия Нкрума. 18 февраля 2010 года». Эту книгу я с

оказией переправлю в Москву в ближайшие дни, а оттуда уже перешлют Вам. Всего Вам самого хорошего! Теперь я считаю свой долг выполненным на 100%. Просто по-человечески помог Вам! Если бы Вы действовали, так сказать, по официальным каналам, то вряд ли что-либо получилось. Бюрократическая машина (и наша, и ганская) растянули бы этот процесс на долгие годы и, может быть, не довели бы до конца. Я ждал удобного случая, чтобы встретиться с Самией. Позднее отправлю ещё несколько фото о Гане. Интернет здесь плохой и фото грузится часами. С уважением, Александр Самарцев, 1-й секретарь Посольства РФ в Гане.

7 марта 2010 г.

Уважаемый Александр Валентинович, добрый день! Сегодня съездил к Борису Николаевичу Бызову. Оказывается, у него перед праздником 23 февраля сменился номер телефона, поэтому я и не мог дозвониться. Передал ему Ваше поздравление и фотографии, очень порадовал старика. С ним сейчас живёт его сын. Здоровье у Бориса Николаевича не очень хорошее, из дома не выходит. Но полон ещё творческих планов – готовит к изданию книгу стихов его жены, которая умерла два года назад. И сам пишет поэму о нашем мироздании, в которой, как он говорит, будет оспаривать какие-то концепции, которые он прочёл в стихах Атуквея Окая. Борис Николаевич передаёт Вам благодарность за содействие, говорит, очень рад, что есть настоящие отзывчивые люди среди наших чиновников за рубежом. Здесь в Ульяновске он с местными чиновниками часто боролся, как Дон Кихот с ветряными мельницами. Поэтому, на его взгляд, Вы – редкое исключение, и он очень ценит Вашу помощь. Спасибо! Будем ждать книгу с автографом Самии Нкрумы. С уважением, Николай Марянин.

11 апреля 2010 г.

Уважаемый Александр Валентинович! Книгу с автографом Самии Нкрумы я получил на днях бандеролью из Москвы. А вчера отвёз её Борису Николаевичу Бызову. Огромное спасибо Вам и Вашему сыну за содействие и поддержку неформальных связей между гражданами России и Ганы! Борис Николаевич просил передать Вам самую искреннюю благодарность за организацию своеобразного творческого диалога писателей двух стран. Он написал письмо Атуквею Окаю, хотел отправить почтой, но… Визитную карточку Окая, которую Вы прислали в прошлом году вместе с книгами, Борис Николаевич никак не может найти среди множества рукописей, газет, книг. Положил куда-то и забыл, теперь терзает себя за это. Не могли бы Вы прислать адрес Атуквея Окая по электронной почте? Мне неловко к Вам обращаться с очередной просьбой, но жаль старика, ведь через месяц ему исполнится 91 год. И он торопится, как сам выражается, отдать все последние долги на этой земле. Ещё раз спасибо Вам за участие в его творческой судьбе! С уважением, Николай Марянин.

24 апреля 2010 г.

Уважаемый Николай Викторович!

Шлю адрес Атуквея Окая… Кстати, профессор С.Котов-Дарти из Твери был три недели назад в Гане с делегацией российских бизнесменов, изучали местный рынок на предмет инвестиций. Он действительно наследный король одного из племён. Под его властью могут быть несколько крупных деревень с населением 40-50 тыс. человек. Был у нас в посольстве, побеседовали с ним. Я ему подарил последнюю книгу Б.Н.Бызова, которая у меня оставалась. Позднее вышлю фото. Вот такой круг совершила эта история за год, странная история и странные совпадения… Или всё предначертано свыше? С уважением, Александр Самарцев.

24 апреля 2010 г.

Уважаемый Александр Валентинович! В очередной раз шлю Вам благодарность за содействие. Получил адрес Атуквея Окая, на днях отвезу его Б.Бызову. Действительно, почти невероятная история свершилась за прошедший год. Конечно, стечение обстоятельств и предначертание свыше имели здесь роль. Но главное всё же – это возможности Интернета и Ваше доброе участие. Без Интернета я не смог бы выйти на Вас, а без Вас вряд ли могли осуществиться пересылки книг и встречи со всеми, кого упоминает Борис Бызов в своей книге «Африка без Африки». Вот с его поэмой «Привет, Америка!» совсем другой результат. До звезды Голливуда Дины Дурбин, которой посвящена книга, я так и не смог пока добраться (а ей тоже уже около 90 лет, она живёт во Франции). Хотя в самих США одна знакомая поэтесса из Чикагского университета обещала показать книгу голливудскому режиссёру, она считает, что сюжет поэмы вполне может стать фильмом. Но вестей из Америки давно уже нет… Ещё раз спасибо Вам. С наступающим праздником Победы поздравляю всех сотрудников нашего посольства в Гане! С уважением, Николай Марянин, поэт.

«ПОПРЫГУНЬЯ»

Музой поэта была его супруга Мария Петровна Бызова. Родилась она 8 февраля 1926 года в селе Лебедёвка Сурского района, окончила Ульяновский пединститут и всю жизнь преподавала в ульяновских школах. Среди её учениц, кстати, была и будущая поэтесса Елена Кувшинникова. Мария Петровна тоже писала с детства стихи, публиковалась в местных газетах под псевдонимом Мария Рыбникова.

Борис Николаевич ценил дарование супруги. Вот выдержки из его воспоминаний о поэтических увлечениях жены: «Маня Паранина (уличная фамилия в честь её бабушки Парани) зарифмовала своё первое стихотворение ещё в детском саду: «Крупской — по попе кружкой». В то время это было неслыханной дерзостью. Нагоняй за обнародованный каламбур от начальницы-сестры не оскорбил, а вдохновил шестилетнюю поэтессу на дальнейшее творчество… Педагог от самого Творца всего видимого и невидимого, она своих литературных героев списывала с детей после тщательного отбора… Не метя в профессионалы, радовала своими строчками и признанных мастеров — В.А.Дедюхина, Н.Н.Благова, В.И.Пыркова… Живя в оппозиции к любому режиму, исповедовалась через газету «Ульяновская правда» («Верю в мою Россию»)… Воюя с ветряными мельницами класса бюрократов, практически в одиночку, стихами сорвала маску не только с Ельцина («Ельцин в аду», «Памятник пьянице»)».

Стихи Марии Рыбниковой публиковались не только в газетах. Их можно было прочитать в журнале «Волга», в сборнике «День волжской поэзии», в альманахе «С любовью трепетной». А в 2005 году поэтесса издала свою первую книжечку стихов «Былинка», в которую я по просьбе Марии Петровны написал своё послесловие. Опубликовано в ней было лишь три десятка стихотворений, но поэтесса сумела раскрыть в них читателям свою творческую душу. Человек в поэзии Марии Рыбниковой — казалось бы, маленькая былинка, растущая на перепутье времён. Но эту былинку не в силах сломить и самые грозные социальные катаклизмы, если в душе существует равновесие на вечных весах покаяния: «Эхо вечности. Эх!.. Прощай — прости нам непрощённый грех».

Во второй поэтический сборник, который Мария Петровна назвала «Попрыгунья», она включила уже более 150 стихотворений, сама его отредактировала. Но книгу она так и не увидела, поэтесса скончалась 19 октября 2007 года на 82-ом году жизни. А сборник стихов «Попрыгунья» с предисловием Бориса Бызова вышел в свет ровно через год, осенью 2008-го.

«ВЫБРОСЯТ В МУСОРКУ!»

Борис Николаевич остро переживал смерть супруги, даже в какой-то мере винил в этом себя… Мария Петровна в тот день варила щи, почувствовала себя плохо и вдруг, ни с того, ни с сего, попросила мужа сходить в магазин и купить ей белую сорочку. Бызов пошёл, терзаемый какими-то смутными предчувствиями. А когда вернулся, вызывать скорую было уже поздно. Позже он нашёл в рукописи новой книги Марии Рыбниковой, в главе «Были моей деревни», её предсмертную записку: «…Коренной лебедянин расписался в получении пенсии и умер, не успев потратить ни гроша. Я последовала ему, правда, успев подарить любимому внуку Женечке 15 рублей «на конфеты» и сварить щи на свой последний обед. Планировала эту книгу я сама, но увидеть её издание не довелось».

Из этого Борис Бызов сделал вывод, что супруга знала о своей последней минуте, но скрывала ото всех, не сказав даже ему последнее «прощай». И это его очень мучило. Через год он и сам заметно сдал, всё реже приезжал ко мне на работу. А я стал чаще навещать его дома на улице Хрустальной. Как у всякого творческого человека, в его комнате полки, шкаф, диван, стол, стулья, подоконник были заставлены книгами и завалены газетами, журналами, рукописями, письмами. И Борис Николаевич остро переживал, что всё это после его ухода родственники отправят в мусоропровод. Так и говорил: «Выбросят в мусорку!». Я ему посоветовал отобрать и сдать всё самое ценное в областной архив, но, по-видимому, сделать это он так и не успел. Выбрал только всю переписку с Юрием Груниным и его книги, чтобы передать их мне.

С Груниным они поругались в начале 1990-х годов, когда Бызов написал о своём друге-поэте большую возвышенную статью в «Ульяновской правде». Отправил её в город Джезказган в Казахстане, где Юрий Васильевич жил в последние десятилетия. А в ответ получил письмо на 20 страницах, где Грунин раскритиковал каждую строчку этой газетной статьи. Бызов страшно обиделся, и переписка двух друзей оборвалась до конца жизни. Я в те годы с Груниным тоже перезванивался и стал как бы посредником между двумя обиженными старцами, пытался их помирить, то и дело передавая приветы и рассказывая тому и другому последние новости. Но позвонить друг другу, чтобы помириться, они так и не решились.

Однажды Борис Николаевич позвонил мне и попросил срочно приехать на машине. Он подготовил два огромных мешка книг, главным образом, литературную классику, и попросил взять их на память. «Иначе всё окажется в мусорном баке», – объяснил он. Из дома поэт уже не выходил. В последний раз он позвонил по телефону и попросил записать несколько новых стихотворений, боялся, что они пропадут. Диктовал целый час. А на следующий день я до него уже не дозвонился. Видимо, родственники отключили телефон. Ещё пару раз я приезжал к Борису Николаевичу домой, но никто не открыл мне дверь. И только через несколько месяцев я узнал, что Борис Бызов скончался…

Его поэзия не вмещается в узкие рамки какой бы то ни было идеологии и имеет поистине космическое звучание. В последние месяцы жизни поэт продолжал творить, готовя к изданию очередной поэтический сборник «Парад цветов», который так и остался лишь в замыслах. А свой путь – вслед за солнцем – он давно определил себе сам: «А мне всю жизнь идти на запад / и мёртвых словом пробуждать».

Николай МАРЯНИН,

поэт и краевед.

СТИХИ БОРИСА БЫЗОВА

* * *

Нефертити!

Ты проснулась?..

Царствуй!

Одари безумцев красотой,

в ярости готовых звёздный шар твой

обезлюдить в драке роковой.

Нефертити, как во время оно,

всё ещё воюют фараоны,

всё ещё сражаются рабы,

и венчают ярость их

короны –

взрывов сатанинские грибы.

Нефертити!

Это мой убийца.

Дай в тебя за всех убийц влюбиться –

в материнство щёк,

любвеобилье губ,

если этот мир – детоубийца,

если этот мир – отцеубийца,

если этот мир – самоубийца

завтра станет пепел или труп,

если завтра в огненном самуме

канут фараоновы стада, –

Нефертити, дай любовь саму мне

донести до страшного суда

вместе с нерождёнными, которых

звёзды ждут, а уничтожит порох.

Всё равно не канет красота!..

Всё равно по солнечным орбитам

я вернусь в пещеры глаз твоих

под щитом – под солнцем неубитым,

под одной короной на двоих.

* * *

Творился космос…

И молчал мой стих,

когда, сойдясь орбитами средь пыли,

сердца двоих –

да, будущих двоих! –

намеченными атомами плыли.

Природа, мать и колыбель миров,

запрятала нас в дымные спирали,

созвездия готовили нам кров,

и солнца нас по капле собирали,

туманности запеленали нас,

хоть хаос разделял нас на частицы…

Я мраком был, а ты лучом не раз

меня пронзала, не успев родиться.

Под солнцем нам проснуться довелось,

гармония свела нас в час рассвета,

и ты с протуберанцами волос

явилась мне из солнечного света.

Гори, звезда, не дай погаснуть мне!

Хочу гореть в твоём живом огне.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В РАЙ

Никто бы в эти дебри не проник,

а нас сюда вернула жажда рая,

и вот вовсю колдует ключевая,

венчает нас, язычников, родник.

Мне студит кровь и хлещет по лицу.

Струя, как меч, меж нашими губами.

Две бабочки – крыло в крыло – упали,

теряя первозданную пыльцу…

По-детски развела нас колыбель –

через поток лицом к лицу легли мы,

влюблённые в цветенье пилигримы,

и слушали подземную капель.

Под звёздным одеялом до светла

мы слушали, как чистота родится.

Спят два костра. Хрустальная граница

для нас до дна меж нами пролегла.

С зарёй на пару с солнцем водопад

твои глаза и губы обжигали,

всю наготу твою исцеловали,

всю чистоту от головы до пят…

* * *

Волга столько света насияла,

намечтала ясности сквозной,

что сиянье небо приподняло

и струится в облако сквозь зной.

И раздвинул стрежень этой сини

серые из неба берега.

И клубится млечный путь России –

над рекой кипящая река.

Не затем к груди прижала солнце,

чтобы небу этот свет отдать, –

надо всей Россией разольётся

этого сиянья благодать.

Волга столько силы насияла,

намечтала столько синевы,

что кипенью в небе места мало, –

кажется, Россию приподняло

вечным светом с Волги до Невы, –

озарило с ног до головы…

И кипит над ней река из света,

шире, шире млечный путь земной,

ярче осиянная примета,

что родится в мире море света,

что разлиться ей морями света,

успокоить землю синевой.

КРОВЬ

…Моей вселенной красная река

с горящей в сердце жаждой водопада,

она бунтует, если ей преграда…

Постой! Не надо. Дальше от греха…

И усмирится красная река,

зажечь миры, гореть с мирами рада

в холодном царстве головных плотин.

Ведь я своей вселенной господин

всегда на страже головных плотин.

…Ты, господин,

преграды ей плодил?

Она на стрежне ввек неукротима,

она бунтует против господина,

и от высоких головных плотин

лишь остаётся в самом устье тина, –

конец один, конец всегда один:

она кипит, и входит в берега,

и прячет звон свой в сердце виноватом,

твоей вселенной красная река

с неукротимым красным водопадом…

ЦАРЬ-КОЛОКОЛ

Вхожу в державное молчанье

через ворота – сквозь висок.

Царь! Мы с тобой однополчане.

Мой дух, как купол твой, высок.

Дыханье прятал в мире правил,

глаголы сыпал в прорву дел, –

а он на бронзу переплавил,

переливая, прогудел…

И стало слово злободневно,

и оба вздрогнули мы враз,

а он из бездны слово в небо –

всем убиенным вечный глас.

Взыграло сердце, да не в мячик,

оно на звон из царских врат,

как конь, под медным небом скачет

в набат с востока на закат.

В кровавом споре правды с ложью,

чтоб смолкли все пономари,

то бишь охотники в цари,

молитву мира – волю божью

над Русью громом повтори…

Из грома созданный для грома

набатный царь без языка,

усынови единокровно

косноязычного пока.

 

МАТЕРИНСТВО

 

На вечный зов из бездны без начала

ты не со мной – с созвездьями плыла,

ты заодно с вселенною молчала,

и ночь твоими крыльями была.

К волшебной тайне ты душой прильнула,

как тёплой грудью к колыбели мать,

и космосу ты руки протянула, –

молящему твоим ребёнком стать.

Луна почти в твоих руках дышала…

И стало душно космосу, темно.

И молча плакал космос без начала,

просясь на землю, в женщину, в зерно.

 

 

СТИХИ МАРИИ РЫБНИКОВОЙ

 

*  *  *

Иду по дюнам вдоль морского шельфа,

вблизи шумит неистово прибой.

И мне на грудь планируют, как эльфы,

сырые клочья пены голубой.

А вот и парус!.. Знать, не без причины

возник из пены, чайкой воспаря:

несёт мне жемчуг из морской пучины –

подарок от подводного царя…

 

РОДИНА

 

Что ещё сказать об этом крае?

Я же, восторгаясь и хваля,

вспоминаю кипень вишен в мае,

ливни, напоившие поля,

и до горизонта — рожь, пшеница

и стога тугие на лугу,

щебетанье суетливой птицы

в зарослях на волжском берегу.

Как была я несказанно рада

наблюдать с тобой у родника

золотые трассы звездопада

и когда — в твоей моя рука.

Помню, как вспорхнула под гармошку

песня из незримого села.

А на Волге лунная дорожка

снова берег с берегом свела.

 

ВО СНЕ

 

Хлещет ветер оголтелый.

Волны дыбятся у скал,

где в надежде парус белый

милосердие искал.

 

Тучи-курицы склевали

звёзды с неба, как горох.

В брызгах молнии сновали.

В рёве шторма гром оглох.

 

Но прожёг рассвет несмелый

седину косматой мглы.

Шторм утих. И парус белый

вышел в путь из-за скалы…

 

*  *  *

Снилась мне берёзка на погосте –

солнечна, раскидиста, бела.

Приглашала навсегда иль в гости –

я так ничего не поняла!

Всё манило красотой неброской,

тень и крест, скамья у бугорка.

Я же побежала за повозкой

в сторону живого родника,

где укропом пахнут палисады

и мерцают огоньки жилья.

Торопись, догнать повозку надо –

заросла вьюнками колея.

 

КТО?

 

Бога нет. Кто тогда верховодит

человечеством и мирозданьем?

Не режимы: приходят — уходят.

И не вечное рвение к знаньям.

Не окинуть Вселенную глазом,

даже мысль не найдёт ей границы,

но силён человеческий разум, –

в счастье нашей Земли воплотиться,

сделать жизнь человека бесценной,

добротой, красотой окрылённой.

Пусть летает наш шарик зелёный

по космическим далям Вселенной!

 

РОДНИК

 

Тонкой струйкой под кустом калины

бьёт, сверкая брызгами, родник.

А вокруг — цветущие долины

и густой разросшийся тальник.

Не мешает труженицам-пчёлам

высота нескошенной травы

в лепестках на солнышке весёлом

запасаться мёдом луговым.

Напоив долину доброй влагой,

слился ключ с покоем озерца.

Так и я творю словами благо,

утоляя радостью сердца.

 

Подборку составил

Николай Марянин.