РАБФАК – ШКОЛА ЖИЗНИ
Часть 1.

«Помню…
Помню первую ватагу рабфаковцев, ворвавшихся, как истые новые хозяева, с шумом и гамом, с новыми требованиями, задачами в старые классы, кабинеты, аудитории…
Зашумели, забурлили, заговорили по-новому все эти классы, все эти лаборатории. Новые полноценные, полновесные слова стали в них чеканить, новые истины стали в них выковываться, – и наш рабфаковец, как губка, впитывал в себя этот океан новых понятий, представлений, ассоциаций…» (1, Г.М.Клейн)

Страна после революции остро нуждалась в квалифицированных кадрах. Нужно было создать систему высших учебных заведений и обеспечить доступ в них трудящейся молодежи, которая, как правило, не имела необходимой подготовки. 17 сентября 1920 г. принят декрет Совнаркома «О рабочих факультетах», а 2 октября В.И.Ленин в знаменитой речи на III съезде РКСМ призвал молодежь «учиться коммунизму». Начался процесс создания рабфаков и массового приема на них рабочей и крестьянской молодежи для подготовки к поступлению в вузы. В конце 1920 г. в республике насчитывалось 54 рабфака с 18 тысячами учащихся. В их число входил и Симбирский рабфак имени В.И.Ленина.

В Симбирске в феврале 1919 г. был создан Пролетарский университет, позже Симбирский государственный университет имени В.И.Ленина. Он имел три факультета: общественно-экономический, физико-математический и естественный. 1 октября 1920 г. президиум университета постановил открыть рабочий факультет с четырьмя отделениями. Три отделения по 50 чел. соответствовали университетским факультетам, а четвертое (150 чел.) должно было стать подготовительным. Предусматривалось обеспечить рабфак общежитием на 200 мест.
«Через несколько дней по фабрикам и селам полетели объявления о приеме на Рабфак, а в конце ноября оттуда, в засаленных куртках, в грязных солдатских шинелях, рваных полушубках, нередко в онучах и лаптях, стала съезжаться рабоче-крестьянская молодежь, стремившаяся попасть в новое, невиданное учебное заведение – детище Красного Октября» (1)

Приезжали лучшие представители молодежи по путевкам партийных и комсомольских органов, трудовых коллективов. В ноябре 1920 г. в Симбирске собралось 76 будущих рабфаковцев. Приемных испытаний, как таковых, не было. Комиссия рассматривала заявления и в тот же день объявляла решение. 10 декабря прошло первое заседание Президиума рабфака и первое собрание, избран студенческий комитет. В этот же день состоялся первый урок: занятие по русскому языку провел А.Ф.Цветков.
Рабфак начал свою работу. Но до его становления, как настоящего учебного заведения, было еще далеко. «Мало кто верил, что из этой затеи что-нибудь выйдет. Даже среди учителей рабфака слышались голоса: «…Разве можно за три года обучить тому, над чем в гимназии бились целых 8 лет» (1)

Поначалу рабфак размещался в Доме Гончарова, где до революции была 2-ая женская гимназия В.В.Кашкадамовой, а потом – Кашкадамовская школа-семилетка. В первое время рабфак занимал всего одну комнату, где находилась учебная часть (канцелярия). Для занятий была выделена одна аудитория, где сидели все вместе. В марте 1921 г. на рабфаке училось уже более 200 чел. Одни окончили школу, другие едва знали основы грамоты. «Преподаватель не знал, с чего начать, по кому равняться. … Трудно было объединить всю эту разношерстную массу во время занятий. Дисциплина падала все ниже. Уроки начинали напоминать сходку неорганизованной толпы» (1). 7 марта, по требованию собрания, студенты были разделены на группы: одну основную группу 1 курса и шесть подготовительных. Занятия приняли более организованный характер.

Непросто было найти учителей для рабфака. Первый состав преподавателей в количестве 14 чел. был утвержден еще 1 октября 1920 г. Но… «Многие предметы пустовали. Расписание долгое время заполнялось почти одной историей… Занятия в школах начались уже давно, преподаватели были везде нагружены работой, да и не находилось особых охотников… заниматься в «советской гимназии», где вместо чистеньких малышей сидела толпа «грубой» взрослой молодежи» (1). Постепенно решалась и эта проблема, через несколько лет рабфак сосредоточил лучшие педагогические силы города.

Осенью 1921 г. первый заведующий рабфаком Менделев уехал учиться в Москву. Желающих занять его место не нашлось, и рабфаковцы взяли решение кадровой проблемы на себя. «Прослышали, что в Симбирске есть некий гражданин тов. Красильников, который очень бы подходил к рабфаку, и его решили заманить к себе. Красильников был приглашен старшей группой в аудиторию, где должен был выслушать предложение о выставлении его кандидатуры деканом. И студенчество проводит Красильникова деканом» (1)
Александр Александрович Красильников, бывший преподаватель мужской классической гимназии, талантливый педагог и организатор, многое сделал для становления рабфака. А.В.Ястребов вспоминал: «Как преподаватель он стоял на высоком уровне, а как директор пользовался большим авторитетом у рабфаковцев. Красильников принимал деятельное участие в организации литературных вечеров, диспутов и судов: тогда была мода устраивать суды над литературными героями, например, над Онегиным, Рудиным и др. Из Ульяновска Красильников переехал в Оренбург и там исчез в неизвестном направлении, очевидно, не по своей воле» (4).
Г.В.Грейсер, окончивший рабфак в 1924 г., писал: «Много лет прошло, многое забылось…, а вот зав. рабфаком Красильникова А.А., учителя математики Карякина П.И. не забыть – это были люди беззаветно преданные делу рабфака, об их самоотверженном труде многие тома можно написать» (3). В 1930-х гг. директором рабфака был Я.В.Тобиас. Вопросы учебно-воспитательной работы и материального обеспечения рассматривались Президиумом рабфака и учебным бюро.

Все 19 лет существования рабфака преподавал русский язык В.С.Смирнов. Со дня открытия работал Н.А.Мерцалов – по словам А.А.Красильникова «преподаватель-ученый», пользовавшийся у студентов «глубокой привязанностью и уважением». Рабфаковцы с благодарностью называли имена преподавателей Н.О.Рыжкова, В.Я.Гранкина, Г.М.Клейна, П.Я.Гречкина, Н.Н.Шипкова, Э.Л.Доброславиной и др.
«Химию нам преподавал Павел Яковлевич Гречкин. До революции он был учителем химии в кадетском корпусе. С большим юмором рассказывал нам, как великосветские балбесы приходили к нему на уроки в белых перчатках, чтобы не замарать своих рук… Ростом он был высок. Говорил четко, выражал свои мысли ясно» (из воспоминаний Г.Ф.Кузнецова)

А.В.Ястребов, работавший на рабфаке в 1920-х гг., вспоминал о преподавателе физики С.И.Державине: «это был незаурядный преподаватель, и мне не раз приходилось читать восторженные отзывы рабфаковцев, как о мастере педагогического дела». «Е.Н.Ласточкина (литератор)… начала организовывать на рабфаке литературный творческий кружок, объединила рабфаковцев-поэтов». «Особенно большой популярностью на рабфаке пользовался литератор В.С.Смирнов» (4)
«Как-то в разговоре со Смирновым я неосторожно сказал: «Мученики вы были, подвижники». Василий Сергеевич не на шутку рассердился: «Нет, не мученики и не подвижники, а счастливые, познавшие радость обоюдного обогащения учителя!» (из воспоминаний Н.П.Долбилина)

В первый ученый год было ни учебников, ни учебных пособий. Бумагу собирали по учреждениям: вырывали листы из старых дел. Из-за нехватки мебели многие сидели на полу. Аудитории не отапливались. Замерзали чернила, студенты занимались в шубах, шапках и варежках. На перемене бежали в канцелярию – отогреваться у «буржуйки», которую топили старыми архивными делами.
Под общежитие отвели одну комнату в том же здании, без всякой мебели. «Жили и спали все вместе, без различия пола, не раздевались и не разувались, забыли, что значит спать на постелях…» (1). С 1 января начались каникулы, но студенты боялись разъезжаться по домам: в условиях крайней нехватки помещений их комнаты могли тут же занять. Решили отпустить на неделю половину рабфаковцев, потом – вторую половину.

Вскоре рабфак получил под общежитие несколько комнат в здании бывшего Окружного суда. Здание было в аварийном состоянии. Заклеили разбитые окна бумагой, поставили железные печки, которые дымили так, что приходилось выбегать на улицу. Дрова таскали на себе, а когда их не стало – топили койками. Не было керосина – завели коптилки. Все комнаты и сами студенты покрылись сажей и грязью. Раздевались только для того, чтобы очистить себя от насекомых. К весне, после долгих хлопот, удалось получить под общежитие здание бывшего Духовного училища, тоже полуразрушенное. В нем не было воды, ее носили из другого квартала. Но все же это помещение было более просторным, и собрание выносит постановление: «Все студенты должны перейти жить в общежитие. Жизнь на частных квартирах, в видах… создания прочного коллектива, запрещается»

Питались в городских столовых: кусок конины, чашка жидкого бульона и ложка каши. Но и этому были рады. Купить в городе нечего и не на что: стипендия – 2 рубля в месяц. Потом закрылись и столовые. Рабфаковцы получали паек: 3 фунта мяса и 30 фунтов овсяного хлеба на месяц. Съедали недельную норму за день, а там – живи как хочешь.
Неудивительно, что к весне началось бегство с рабфака. Студенческий коллектив клеймил беглецов позором, прибегая и к жестким мерам. В отношении 10 человек, не прибывших с весенних каникул, выносится постановление: «Считать их трудовыми дезертирами и сообщить волостным советам на предмет препровождения в Симбирск на Рабфак». В апреле студенческий товарищеский суд рассматривает дело нескольких человек, не посещающих занятия: «Как дезертиров труда передать их в Губкомтруд, отобрав у них всю обувку и одевку, выданную Рабфаком». Несмотря на трудности, посещаемость в начале 1921 г. составляла 91%, в конце 1922 г. – 95%.

«Но вот над Поволжьем повис голод. Страшный, кошмарный. Люди умирали на улицах от истощения». В лесу заготовлены дрова, но их не на чем привезти. «Занятий не прерывали, но коченели руки, ноги, болела голова и, кажется, замерзал язык во рту…, а мерзлыми руками в рваных варежках царапаешь на бумаге искаженные буквы». «Из-за отсутствия дров нельзя вскипятить воду для чая. О бане перестали мечтать. Почти все переболели простудой, малярией. Появился брюшной и сыпной тиф». «Паек выдавался очень скудный. Овсяный хлеб с шелухой. В середине зимы стали выдавать больше: 35 ф. муки, 4 фунта мяса. Стипендия повысилась до 3 р. 50 коп. … Бывало, ходили «стрелять» по селам за картошкой» (1).

В особо трудный период направили делегацию студентов в Москву за помощью. В Отделе рабфаков получили ответ: помочь нечем. Три недели пробыли в Москве, «удалось получить 100 пар обуви, 700 книг и 100 миллионов рублей. Но это ничтожно мало… Центр не помог, не видно выхода и на месте. А положение с каждым днем все хуже…». В этом, казалось бы, безвыходном положении студенческое собрание постановляет: отчислить стипендию за два месяца на ремонт здания общежития и заготовку дров. «Так ответило пролетарское студенчество, когда увидело, что помощи ждать неоткуда. И так поступало оно не раз» (1). Сами голодные, рабфаковцы сдавали деньги на борьбу с голодом, на беспризорников, на армию…

«Борьба с голодом и холодом стоила недешево. В 1921-22 учебном году рабфак потерял 165 студентов – больше половины своего состава. Они или бежали в «Ташкент – город хлебный», или уехали домой, чтобы пережить кошмарный голод. Многие умерли. Но та часть студенчества, которая уцелела на рабфаке, еще больше закалилась в лишениях» (1)

Студенты были настоящими хозяевами. Они не только учились, но управляли рабфаком, обслуживали его на всех административно-хозяйственных должностях. К тому же в начале 1922 г. Симбирский университет был закрыт, и рабфак отправился в «свободное плавание». С первого дня его существования работал студенческий комитет, еженедельно проходили общие собрания. Принимаются решения по самым разным вопросам жизни рабфака: «Разработать устав студенческой дисциплины», «Выработать меры к лекторам, не посещающим занятия», «Организовать Всеобуч»… Представители студенчества не раз командируются в Москву для решения насущных вопросов. Создаются собственная рыболовная артель, сапожная и столярная мастерские; совхоз в д. Ивановка, где трудились все рабфаковцы. Организуются кружки, литературная, музыкальная, спортивная секции. Студенты сами принимают решения об отчислении нарушителей дисциплины. Или такое постановление: пайки выдавать только тем, кто занят общественной работой: «не трудящийся, да не ест»…

Не всегда такая «вольница» шла на пользу делу, случались и явные перегибы. А.В.Ястребов вспоминал: «Преподавателям рабфака надо было держать ухо востро: студенты требовали от них вполне обоснованных объяснений и даже вступали с преподавателем в споры, если в его словах не всё было достаточно убедительным. На собраниях не стеснялись откровенно высказывать своё мнение о преподавателях, а иногда давали тому или иному преподавателю прямо-таки убийственные характеристики без всякого стеснения.
В некоторых случаях возникал спор: студенты вступались за своего товарища, если считали, что преподаватель занижал ему оценку, и дело решалось голосованием всех: и преподавателей и студентов. Одним словом, была полнейшая демократия, только толку от неё было мало: она не содействовала повышению успеваемости…» (4)
«Помню наши групповые коллективные оценки, они по своей внешности, напоминающей крестьянские сходы или «запорожскую сечь», представляли собой суд над студентами и преподавателями, где судили… не щадя ничего и никого…» (1, Г.Клейн)

Весной 1921 г. на рабфаке создана комсомольская организация. Тогда ячейка насчитывала 28 чел., в конце года – уже 150 комсомольцев. В 1930 г. в комсомольскую организацию рабфака входило 278 чел., более 100 чел. были членами партии. В первые годы все усилия комсомольской организации были направлены на сохранение рабфака, мобилизацию студентов на учебу и преодоление трудностей. Со временем рамки работы расширялись. Комсомольцы рабфака были участниками всех городских мероприятий, работали на предприятиях и в деревнях, помогали Балтийскому флоту и т.д. Шефствовали над селами Ишеевка, Ивановка, Тетюши. В Ивановке рабфаковцы открыли избу-читальню и организовали «Машинное сельскохозяйственное товарищество по совместной обработке земли».

«Менялись преподаватели, но оставалось студенчество – молодое, крепкое… Рабфак не закрылся, когда десятками закрывались различные учреждения, не замерз в зимнюю стужу, не умер от голода, когда вокруг умирали тысячи людей. … Прошли два кошмарных года, и для Рабфака открылась новая полоса…» (1)

Окончание далее
___________

В 1920-1922 годах Симбирский рабфак занимал несколько комнат в доме Гончарова на углу улиц К.Маркса (Гончарова) и Ленина. До революции в этом здании размещалась 2-ая женская гимназия В.В.Кашкадамовой, позже – Кашкадамовская школа-семилетка.

Школа-семилетка. Почтовая карточка, М., ГИЗ.

1) Александр Александрович Красильников – преподаватель Симбирской мужской классической гимназии. Директор Симбирского-Ульяновского рабфака имени В.И.Ленина с 1921 года.
ГАНИ УО. Ф.5968, оп.1, д.185, л.1.

2) Николай Николаевич Шипков – преподаватель Симбирского-Ульяновского рабфака.
УОКМ

Президиум Симбирского рабфака 1920-1921 учебного года.
«Десять лет Ульяновского рабочего факульт

1) В начале 1921 года общежитие Симбирского рабфака занимало несколько комнат в здании бывшего Окружного суда на углу улиц К.Маркса (Гончарова) и Лассаля (К.Маркса, Дворцовой).
На фото: Празднование Международного юношеского дня 7 сентября 1924 года. Колонна идет по улице Лассаля мимо здания бывшего Окружного суда.
ГАНИ УО. Ф.162, оп.2, д.2010, л.3

2) К весне 1921 года общежитие рабфака разместилось в здании бывшего Духовного училища на площади Декабристов (Покровской площади).
Фото М.П.Дмитриева, 1894.

Собрание Ульяновского рабфака. 1926 год.
ГАНИ УО. Ф.161. оп.2, д.342, л.1.

Студенты рабфака. 1-ый ряд слева направо: Е.Сидельников, И.Липатов, А.Ермолаев; 2-ой ряд: А.Гришин, Г.Грейсер, Д.Чекмотаев. Декабрь 1923 года.
ГАНИ УО. Ф.57А, оп.2, д.218, л.45 (материалы Г.В.Грейсера)

Струнный оркестр рабфака. 1922-1923 гг.
ГАНИ УО. Ф.57А, оп.2, д.218, л.36 (материалы Г.В.Грейсера)

Группа выпускников биологического отделения Ульяновского рабфака. 1925 год.
ГАНИ УО. Ф.5968, оп.1, д.282, л.1.

VII выпуск Ульяновского рабфака имени В.И.Ленина. 1929 год.
ГАНИ УО. Ф.5968, оп.1, д.364, л.1.

Второй курс Ульяновского вечернего рабфака. 1930 год.
Краеведческий отдел УОНБ, Ф105.