26 февраля учащийся 8 класса из школы №81 нанес кухонным ножом удар в живот 59-летней учительницы алгебры и геометрии. Пострадавшую госпитализировали в ЦГБ. По факту покушения на убийство возбудили уголовное дело (по ч.3 ст.30, п. «и» ч.2 ст. 105 УК РФ). Все новости по теме опубликованы под тегом “ЧП в школе“.

В свою очередь публикуем рассуждения автора телеграм-канала “Симбирский шугожор” (журналист Виталий Ахмеров):

“Мысли о том, что изменилось во взаимоотношениях учителей с учениками. Появился повод высказать.

Сейчас многие будут говорить, что дети стали более жестокими, “чем в наше время”, у них сильнее ощущение вседозволенности. Найдутся, конечно, и те, кто обвинит во всем интернет и игры-стрелялки. Непременно появится тетушка, которая вспомнит про синего кита и предположит, что пырнуть учительницу – это задание интернет-куратора. А может и “старшого” из подростковой группировки.

Более разумное меньшинство скажет, что нет, дети те же, и хулиганы, и малолетние преступники – были всегда. Просто сейчас, из-за другой скорости распространения информации, о подобных случаях чаще становится известно, вот и создаётся впечатление, что подобных инцидентов стало больше.

Совсем умные предложат не торопиться с выводами и посмотреть, что там за дитя. Может, оно давно и безуспешно нуждается в помощи хорошего психолога, а то и психотерапевта, и ни к чему ставить клеймо на все поколение из-за одного этого подростка с ножом.

Но я всё же считаю, что есть у сегодняшних школьников особенность, отличающая их от нас, последних рождённых в СССР, и от тех, кто учился в советской школе. Я веду речь об авторитете учителя, который сегодня рухнул куда-то совсем низко. Не готов сказать с уверенностью, что тому виной. То ли изменившееся качество педагогического образования (здесь же уровень самих студентов), то ли нищета, в которой приходится жить учителям (там зарплаты в районе 15-20 тысяч в сельской местности, 25-30 в городе, и то не у всех), то ли возросшее число формальных требований, не имеющих отношения к педагогике, то ли превращение учителей в касту обслуги.

Последний тезис самый спорный. Я здесь о том, что именно учителя, в основной массе, вынуждены сидеть в участковых избирательных комиссиях и своим молчаливым или активным одобрением санкционировать все, что происходит там во время выборов, и о чем лично я могу лишь догадываться. Может ли учитель, которого вынуждают лгать, подтасовывать и мухлевать, войти в класс с открытым сердцем, горящими глазами, чтобы сеять знания, завоёвывать авторитет детей, быть для них образцом, иконой, светочем? Нет, не может. А я ещё помню учителей, которые могли.

Еще один аспект – уже местный. Молодежная политика как таковая – провальное направление работы ульяновских властей все время, пока я себя помню. Несколько попыток создать министерства по делам молодежи не привели ни к чему. У всех официальных молодежных вожаков понятие “молодежь” ограничено довольно узким кругом волонтеров. Они же ездят по селигерам, они же членствуют в молодежных правительствах и парламентах, они же заглядывают губернатору в рот на совещаниях о молодежной политике. Они же получают из бюджета субсидии на покупку квартир, о чем не принято распространяться, ибо субсидий на всех не хватит. В итоге лучшее, что они могут сделать – это бросить заниматься ерундой и сосредоточиться-таки на освоении профессии офтальмолога (подставить любую профессию), чтобы помогать обществу в этом качестве. Но нет, они продолжают увлекаться шариками-фонариками в расчете, что кадровый лифт довезет их до кресла клерка во взрослом министерстве, ведь карьера чиновника для них – предел мечтаний. В это самое время тысячи, десятки тысяч молодых людей предоставлены сами себе. Им не хватило места в песочнице молодежного парламента. Им не слишком повезло с родителями, которые не видят необходимости или не имеют возможности организовывать ребенку досуг за пределами школьного двора (сыт, одет, обут – и хорошо). Их воспитывает улица. Это отличная социализация, но в наше время есть менее рисковые и более интересные варианты.