26 февраля восьмиклассник на уроке встал из-за парты, подошел к 59-летней учительнице и нанес ей удар ножом. Затем сбежал с места преступления, но вскоре он был задержан. Одноклассники характеризуют парня по-разному: некоторые замечали за ним психическую нестабильность, другие называли его спокойным. В профиле подростка в соцсетях сразу же после инцидента обнаружили множество фото “колумбайнеров” и их цитат. Пострадавшую коллеги назвали “уважаемым учителем с большим стажем”. Сейчас она находится в реанимации, но ее жизни ничего не грозит.

Как стало известно, это уже третья трагедия, которая произошла в этом же классе (!). В  марте прошлого года две ученицы  погибли после падения с недостроя в Заволжском районе.

Мы спросили у экспертов в лице министра образования и науки Натальи Семеновой, уполномоченной по правам ребенка Екатерины Смороды (официально вступает в должность с 6 марта) и руководителя фонда РАПИР (в том числе не раз исследовавшего и проблемы молодежи) Дмитрия Травкина о проблемах, которые могли привести к случившемуся.

Дмитрий Травкин:

– Считаю, что школа, как система образования сегодня сориентирована на попытке дать знания. Хотя закон об образовании говорит в т.ч. и о воспитании, о развитии гармонично развитой личности. Раньше это достигалось в значительной степени тем, что абсолютное большинство школьников были включены в систематическую деятельность общественных объединений. Это не только пионеры, комсомольцы и октябрята, но и целый ряд других. Такой опыт был у заволжцев уже и после советского строя. Я имею в виду движение “Новая цивилизация” и другие аналогичные детские школьные объединения. Там ребенок социализируется, приобретает для себя важные общественные навыки, учится жить по законам общества. С другой стороны формируются реальные коммуникации между сверстниками, через которые ребенок обществу виден. Есть возможность с ребятами работать и что-то корректировать. Сегодня этого в полной мере нет. Казалось бы, во многих школах есть и внеурочная активность. На бумаге часто видим, что развивается российское движение школьников, Юнармия и другие организации. На самом деле коллективистского подхода, который позволял бы ребенку и реализовываться во внеурочной деятельности и социализироваться, впитывая нормы морали и гуманистического отношения к людям вокруг себя, этого очевидно либо нет, либо крайне недостаточно. Раньше это была систематическая работа. Где-то более формальная, где-то менее. Но ребенок не оставался один на один с теми проблемами, которые испытывал. В нашем обществе сегодня много информационного шума, много различного рода “вирусного” типа примеров для подражания, из которых далеко не все могут назваться гуманистическими и человеческими. Возникает вопрос: каким образом эти неокрепшие души детей могут быть защищены или поддержаны в таких ситуациях. К сожалению, сегодня родители либо не понимают, каким виртуальным миром живет их ребенок, либо они слишком заняты. Это не просто конфликт отцов и детей, который мы учили в классической литературе, это скорее другой культурный код и разрыв реальных отношенческих вещей.  Сегодня на мой взгляд в ситуации с детским воспитанием создается идеальный шторм, когда ни родители, ни органы образования не способны вместе эту проблему решать. Мы не уделяем внимание духовному внутреннему миру ребенка, т.к. школа сегодня просто представляет его как объект для усвоения определенных знаний, чтобы успешно сдать ЕГЭ. Личность ребенка и проблемы, с которыми он сталкивается, не всегда находятся в зоне внимания общества. Очевидно, что в конкретном случае у ребенка была неуравновешенная психика, которая наложилась на непонимание и равнодушие к его проблемам со стороны всех, кто его окружал. Ну и как-то выстрелило. Я считаю, что надо видеть за учеником именно ребенка и нужны не просто разовые акции, а систематическая работа со стороны профессионально подготовленных педагогов, а не учителей. Нужны некие мягкие формы поддержки, которые позволят видеть человека со всеми его проблемами и, в случае необходимости, упреждать складывание негативной эмоциональной ситуации задолго до того, как она приобрела вопиющие проявления.

Екатерина Сморода:

– Первая проблема – разобщенность действий субъектов профилактики, которыми являются и сотрудники системы образования, медицина, органы внутренних дел, комиссии по делам несовершеннолетних. Общей проблемой является низкая вовлеченность родителей в процесс воспитания детей. Сейчас очень высок барьер между старшим и молодым поколением. Сегодня дети не представляют свою жизнь без интернета. У каждого есть своя страничка, каждый является участником множества различных групп в соцсетях и мессенджерах. Зачастую взрослые просто не видят, чем занимаются их дети, какие у них есть проблемы и не включаются в их разрешение. Это касается прежде всего семьи, которая не знает, что происходит с их ребенком на самом деле и педагогического коллектива. Дети проводят много времени в школе. Школа на сегодняшний день фокусируется на оказании образовательных услуг и зачастую вопросы воспитания и взращивания ребенка, как личности, узнавания и раскрытия его качеств, остаются где-то за бортом. Личная жизнь детей и их вовлеченность и занятость во внеурочное время их (прим. ред. – учителей и родителей) тоже к сожалению очень часто не беспокоит.  Это тревожит, т.к. мы сегодня живем совершенно в других реалиях. Виртуальная реальность поглотила и взрослых и детей, но последние в этом плане гораздо прогрессивнее и восприимчивее. Взрослые, которые с интернетом на “ты”, зачастую этим пользуются и ребенок, который интроверт и обладает определенными потребностями в признании и уважении у окружающих, не всегда может сообщить взрослым о проблемах, которые его беспокоят. Даже родителям порой ребенок не говорит, что происходит в коллективе: буллинг и т.д. Это проблема современного общества. Нам нужно срочно вырабатывать меры по информационной безопасности детей. На заседании детской Общественной палаты губернатор заострил эту проблему и попросил детей включится в процесс разработки специальной программы по обеспечению информационной безопасности. Я также обращала внимание на комиссии с включением всех субъектов профилактики, также об этом говорила. Самое страшное, что сейчас может произойти – остаться равнодушным ко всему. Равнодушие допускает такие страшные ситуации, когда ребята начинают посылать сигнал вовне и размещают в социальных сетях информацию. Профессиональное сообщество, которое в первую очередь должно обращать на такие моменты внимание, переживает скорее за то, что их поругают или накажут. Нужна постоянная диагностика и планирование работы с индивидуальным подходом. По факту трагедия происходит уже в течение года в одном и том же классе и ничего не предпринимается для изменения ситуации (прим. ред. – здесь о случае с девочками из того же класса, которые погибли после падения с недостроя). Подростки совершают демонстративные поступки в надежде на то, что на них обратят внимание. К каждому сигналу нужно присматриваться, почувствовать его и не смолчать.

Наталья Семенова:

– К сожалению, то, что происходит с нашими детьми, приходится обсуждать в контексте трагедии. Это касается не только нашего региона, это затрагивает все субъекты РФ. Агрессивность наших детей и необдуманные поступки, которые не поддаются человеческому объяснению. Анализируя эти ситуации, приходится сделать ряд выводов. Последние психолого-педагогические исследования о том, кто такой школьник, проводилось в начале 80-х годов. К сожалению, больше исследований на сегодняшний день не проводилось. Мы зачастую не знаем, кто сегодня современный школьник: какие у него проблемы, какие интересы. Это связано с изменившейся социально-экономической ситуацией в нашей стране. Наш регион и вся страна шагает семимильными шагами, “зашла” цифра, интернет стал частью нашей жизни и тем более жизнью наших детей. Зачастую мы, взрослые, не всегда быстро овладеваем интернет-технологиями, тогда как наши дети с самого раннего возраста быстро понимают, как сориентироваться в этом пространстве. На просторах интернета находятся разные не очень правильные группы, истории. К сожалению, за этими историями стоят не очень порядочные взрослые люди. Для того, чтобы понять, кто сегодня школьник и как на него воздействовать, важно провести масштабное исследование. По поручению губернатора в прошлом году мы уже запустили психологический мониторинг по обследованию наших детей. Работа это очень серьезная и достаточно длительная. Если говорить о нашем регионе, только школьников порядка 150 тысяч. Нам хочется дойти до каждого, т.к. каждый ребенок индивидуален. Нам нужно понять, кто есть современный школьник. Требует серьезного анализа работа психологических служб в образовательных организациях. Не случайно в рамках нацпроекта в конце прошлого года мы в регионе создали областную психологическую службу по помощи детям, родителям, учителям. В эту службу могут обращаться и уже обращаются люди с разными проблемами. Промежуточные результаты расследования по последнему случаю позволяют сделать вывод, что зачастую наши психологи ограничиваются некими теоретическими знаниями, которые на практике применяются достаточно редко. Если психолог формирует свой план работы, формулирует себе задание по отношению к детям. Но нет детального анализа каждого ребенка. В этом случае трудно прописать индивидуальный маршрут каждого школьника, а это самое важное. Поэтому губернатором дано поручение серьезно проверить психологические службы в каждой школе. Понятно, что это займет время, т.к. мы должны дойти до каждой образовательной организации, чтобы проверить и дать методические рекомендации по выстраиванию работы. Еще одна важная проблема – работа с родителями. К сожалению, приходится констатировать, что часть родителей считает, что с их ребенком никогда ничего не случится. Часть родителей не обращает внимания на проблемы ребенка. Я сама, как родитель могу с уверенностью сказать, что мы внутри семьи точно видим мельчайшие изменения в поведении ребенка, в его поступках. Работа с родителями мне видится в нескольких направлениях. Первое – родитель фиксирует изменения ребенка и говорит об этом психологу, чтобы получить помощь. Если есть рекомендации, то нужно и посетить медиков, которые помогают изменить поведение ребенка. Психологи буквально в ручном режиме должны довести и принять решение о том, как помогать ребенку. Второе – школа тоже может видеть изменения и она должна фиксировать поведение ребенка не только для консультации, а сопроводить его для того, чтобы ребенок чувствовал себя спокойно и понимал, что он нужен. Часто дети чувствуют, что никому не нужны. И это одна из наших серьезных проблем.