Прочитал из текста пресс-конференции Митрополита Лонгина: «Храмы в городе должны быть в шаговой доступности. На открытке старого Симбирска видим лес куполов», и спрашиваю Владыку:

– И почему же в этом лесу родился главный атеист мировой истории В.И. Ульянов-Ленин? Вот вырастет в Ульяновске еще одна тайга храмовых сооружений и все повторится?

Не сомневаюсь, что у Митрополита есть достойный ответ и соответствующая цитата из Библии. Сомневаюсь, что это меня убедит. А хотелось бы от пастырей духовных получить бесспорный аргумент на это обывательское, и потому и самое массовое сомнение: зачем так много?

Сам-то я по этому поводу вот что думаю.

В семье у нас из поколения в поколение передается история на тему «откуда есть род наш на Волге?».
Вкратце: в 1552 году вскоре после 2 октября, когда была взята столица Казанского ханства Московским царем Иваном IV, государь распорядился наградить воинов-победителей. И по правому, и по левому берегу Волги на необъятные пространства, расстилались “дикия поля” и “порозжия земли”. Ратникам из царского войска, якобы, давалось право проехаться по этим просторам и выбрать землицу для ПМЖ и хозяйствования. Так и поселился мой пращур в Старой Ерыкле под своей профессиональной фамилией Ратников.

В официальной истории Симбирского уезда период колонизации бывшего ханства прилично сдвинут по времени. Историки пишут, что «заселение ордынской земли русскими людьми начинается одновременно с построением города Симбирска (1648 г.) и проведением Симбирской пограничной черты». Но есть у них оговорка: «До того времени здесь встречалось очень мало русских населенных пунктов», т.е. не исключается, что покорители Казани жили здесь еще до Симбирска.

С чего начинается Родина? Хоть в Поволжье, хоть на острове Пумба-Лумба родина начинается с утверждения традиционных для поселенца духовных скреп, проще говоря, с утверждения церкви той или иной конфессии. В Среднем Поволжье это было так: «Стремясь усилить свое влияние в завоеванном крае, правительство Ивана IV уже в 1555 году учредило Казанскую Епархию христианское религиозное учреждение. Она должна была осуществлять миссионерскую деятельность среди мусульман и язычников, которых еще много было среди мордвы, марийцев и чувашей, проживавших здесь. Прибыв в Казань, представители церковной власти усиленно занялись строительством церквей и монастырей. Только в Кремле в 1560-х гг. было построено десять церквей и два монастыря». Даже по меркам современности – ударные темпы!

И в Старой Ерыкле догнивают останки двух православных церквей. Про них Хаутиев писал: «В 2014 году Правительством Ульяновской области запланированы средства Комитету на проведение государственной историко-культурной экспертизы для обоснования включения в реестр памятников истории и культуры «Церкви Покрова Богородицы и «Церкви Николая Чудотворца».Уехал Хаутиев и до памятников больше никому и дела нет.

И Симбирск, естественно, начинался с храмостроения. В Симбирске было 33 церкви (10 приходских и 23 домашних), два монастыря, духовная семинария, два духовных училища. Это перед революцией.
Можно назвать это заботой о людях, о шаговой доступности духовной пищи. А с моей точки зрения светского человека не обошлось тут без политики. Там, где церковь – там Русь. Чем больше церквей, тем больше Руси.

Я, как потомок и глубокий сторонник российского патриотизма, не против храмостроения. У меня с владыкой несогласие по поводу эффективности от ударных коммунистических темпов. Я вырос и прожил жизнь с Лениным в башке. А он говорил: «Лучше меньше, да лучше». В густом лесу, даже если лес этот из церковных куполов, всякое водится, если лесник плохой.