На фоне рекордно высокого количества заболевших коронавирусной инфекцией – 170 -180 тысяч человек в день – эпидемиологи и инфекционисты очень осторожны в прогнозах. Из последних новостей – не смотря на огромное количество ежедневных заражений, решено отменить недельный карантин для тех, кто контактировал с заболевшим. Почему ослабляются ограничительные меры на фоне высокой заболеваемости? Как ведет себя “омикрон”? И как, соответственно, нужно вести себя людям? На вопросы “Российской газеты” ответила заместитель директора по клинико-аналитической работе ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора, профессор Наталья Пшеничная.

Наталья Юрьевна, все рады, что отменена обязательная семидневная изоляция для людей, которые были в контакте с заболевшим. Хотя пик заболеваемости, по разным прогнозам, мы пройдем в середине февраля или несколькими днями раньше. Не опасно ли смягчать ограничения, не приведет ли это к новому всплеску?

Наталья Пшеничная: “Омикрон” приобретает черты типичной сезонной ОРВИ и гриппа. У него короткий инкубационный период, те же пути передачи и те же клинические проявления заболевания. В последние дни мы видим тенденцию к стабилизации – показатели отсроченной госпитализации не увеличились, к счастью, не растет смертность. То есть тяжесть течения заболевания, вызванного “омикроном”, примерно такая же, как при привычных сезонных респираторных инфекциях. Это позволяет перейти на такой же мониторинг, и такие же принципы контроля эпидемиологической ситуации, какие мы проводим при гриппе.

Это означает: заболел – сиди дома, лечись, а после выздоровления возвращайся на работу или учебу.

Не опасна ли отмена изоляции для контактных? Во-первых, уровень заболеваемости очень высок, и в таких условиях отследить и изолировать всех, кто контактировал с заболевшими, невозможно. Тем более очень много контактных бессимптомных, у которых заболевание не развивается. Зачем здоровых, по сути, людей держать дома?

По этому пути, к слову, пошли и другие страны, где распространился “омикрон”, – ЮАР, Великобритания, Дания.

“Омикрон” приобретает черты типичной сезонной ОРВИ и гриппа, это позволяет смягчить противоэпидемические меры

В пользу отмены ограничений и тот факт, что у нас достигнут приличный уровень коллективного иммунитета.

Но, конечно, смягчая ограничения, мы надеемся на сознательность людей – они должны соблюдать масочный режим, дезинфицировать руки, заботиться о других. Риски усиления распространения инфекции хотя и низкие, существуют.

Если у нас так много людей, которые переносят коронавирусную инфекцию легко, нужно ли ПЦР-тестирование?

Наталья Пшеничная: Если заболел – тестироваться надо. Грипп, ОРВИ, коронавирус сходны по клиническим проявлениям, но все же это разные заболевания. Поэтому подходы в терапии могут быть разные, и есть особенности в лечении.

Мы знаем, что при COVID-19 назначались, например, гормональные препараты. Но при гриппе и ОРВИ они не только не нужны, но и могут нанести вред организму. При гриппе могут развиться осложнения, присоединиться бактериальная инфекция, которую лечить гормонами категорически нельзя.

То же самое и с антикоагулянтами. Их также широко применяли при COVID-19. Но это совсем не безобидные препараты, они увеличивают риск внутренних кровотечений. Сейчас в основном болеет молодежь, просто с симптомами ОРВИ, и применение таких сильнодействующих лекарств в этих случаях не показано. Тем более что “омикрон”, как показывает клинический опыт, не вызывает такого поражения сосудов и склонности к тромбообразованию, как предшествующие штаммы, та же “дельта”, например. При “дельте” отклонения в гомеостазе иногда наблюдались с первых же дней заболевания, поэтому антикоагулянты назначались даже профилактически. При “омикроне” они не нужны.

И, конечно, вирусную инфекцию нельзя лечить антибиотиками. Их применение приводит к тому, что мы подавляем собственную полезную микрофлору и ослабляем свой иммунитет. А в результате, как показывает опыт, на второй неделе заболевания можем получить бактериальное осложнение – поражение легких стафилококком. Это серьезная инфекция, обычно устойчивая к антибиотикам, назначаемым амбулаторно. Но в силу подавления собственной микрофлоры на фоне неправильно применяемых антибиотиков стафилококк может начать активно размножаться. В итоге вылечить такую пневмонию достаточно сложно. Приходится применять мощные антибиотики, доступные только в стационарных условиях.

Мы боялись заболеть ковидом два года. И хотя известно, что “омикрон” не так опасен, все равно многие, почувствовав недомогание, нервничают. Как все-таки себя вести, какие меры принимать?

Наталья Пшеничная: Самое главное при лечении “омикрона” – не перестараться. То есть подходить к его терапии нужно ровно так, как мы это делали в отношении других респираторных инфекций.

Наталья Пшеничная: Заболевание при “омикроне” и “дельте” требует разных подходов в терапии. Фото: Александр Корольков

Но и здесь есть определенная опасность: при ОРВИ и гриппе нередко применяют иммуномодуляторы. Но надо учесть, что сейчас циркулируют разные респираторные вирусы, в том числе по-прежнему встречается штамм “дельта”. Поэтому от применения в острый период лекарств, воздействующих стимулирующе на иммунную систему, стоит воздержаться. При “дельта”-варианте применение иммуномодулятора может подстегнуть ответ иммунной системы, усиливая риск развития цитокинового шторма.

Поэтому рекомендация простая: на амбулаторном этапе лечения нужно сдержанно относиться к назначению препаратов, если мы не знаем, какая это инфекция. Потому что одно и то же лекарство может по-разному повлиять на течение заболевания, в зависимости от возбудителя, его вызвавшего.

Противовирусные лекарства, которые напрямую влияют на жизненный цикл вируса, – это одно. Но препараты с иммуномодулирующим эффектом до лабораторного подтверждения диагноза я бы не советовала назначать.

А может легкое течение инфекции при “омикроне” определяться не свойствами самого вируса, а просто следствием того, что много привитых, и если они заражаются коронавирусом – болеют легко?

Наталья Пшеничная: Среди тех, у кого развиваются клинические проявления болезни – 70 процентов не вакцинированные. Конечно, заражаются и те, кто сделал прививку, но они чаще всего болеют так легко, что и к врачу не обращаются, и их выявляют случайно, как бессимптомных носителей.

В целом, если речь идет о непривитых и не переболевших коронавирусом ранее, у таких людей и при заражении “омикроном” заболевание протекает более ярко. И, конечно, нужно по-прежнему проявлять особую осторожность людям из групп риска – пожилым, имеющим хронические заболевания.

Сейчас много разговоров и сомнений: если “омикрон” пробивает антительную защиту у вакцинированных и все равно заражает всех подряд, – зачем нужно было прививаться? Или, может быть, нужно модифицировать вакцину?

Наталья Пшеничная: Эволюция коронавируса продолжается, появляются новые штаммы. Это действительно в какой-то степени снижает эффективность вакцины. Но тем не менее все равно происходит нейтрализация даже измененного вируса.

Мы это наблюдаем ежегодно во время эпидемий гриппа. Вакцины готовятся заранее, и ВОЗ за полгода до наступления эпидемического сезона дает прогноз по тому, какие именно штаммы гриппа будут циркулировать, и вакцины производят с учетом этих штаммов, ежегодно корректируя их состав. При этом если появляется какой-то новый, не отслеженный вариант гриппа – эффективность вакцинации снижается. Но тяжелое течение гриппа у привитых все равно бывает намного реже.

С коронавирусом картина аналогичная. Главное, в чем мы убедились за последний год, когда в мире началась массовая вакцинация против COVID-19 – прививка предотвращает развитие тяжелых случаев.

А ОРВИ мы всегда болели, болеем и будем болеть. Самое главное – не заболеть тяжело, чтобы это не отразилось на состоянии организма в долговременной перспективе.

Есть же еще угроза развития лонг-ковида. С “омикроном”, наверно, выводы делать рано, прошло пока мало времени. Но вот появилось исследование израильских ученых: они говорят, что прививка, ко всему прочему, на 50 процентов снижает риск развития лонг-ковида. Значит, это еще один аргумент в пользу прививки?

Наталья Пшеничная: У специалистов много споров по поводу причин лонг-ковида и постковидного синдрома. Но можно сказать, что одна версия доминирует. Были исследования, которые показали: после выздоровления человек может выделять вирус еще три недели, причем вполне жизнеспособный. Значит, есть серьезные основания считать, что вирус, даже не размножаясь активно, может долгое время сохраняться в организме, например, в клетках эпителия кишечника. Это обнаружили с помощью электронной микроскопии при изучении биоптатов кишечника.

Поэтому в отношении пациентов с лонг-ковидом можно предположить, что по каким-то причинам (например, при определенных особенностях иммунной системы) вирус “задержался” в организме. Причем вирусу даже не нужно размножаться, чтобы вызывать все эти последствия, которые проявляются как ковидный синдром. Ему достаточно оставаться в организме и раздражать своим присутствием иммунную систему. Если вирус остается внутриклеточно, иммунной системе сложно к нему подобраться, чтобы уничтожить. Но иммунный ответ идет, продолжается наработка антител. И в результате идет провокация хронического иммунного воспаления.

На амбулаторном этапе нужно сдержанно относиться к назначению лекарств, если мы не знаем, каким именно вирусом заразились

Отсюда и предположение, что коронавирус может спровоцировать аутоиммунные процессы в организме. Эта угроза выглядит вполне реальной. Версия о манифестации аутоиммунных заболеваний у постковидных пациентов имеет право на существование. Также возможно обострение уже имеющихся заболеваний у хронических больных. Исследования в этом направлении продолжаются.

Понятно, что изучение коронавируса будет продолжаться. А что от него еще можно ждать? Дальнейших мутаций?

Наталья Пшеничная: Да, конечно, коронавирус будет мутировать. Если эволюционно “омикрон” продолжит идти по тому же пути, если последующие штаммы также будут вызывать менее тяжелые проявления заболевания – мы в итоге можем получить еще один сезонный коронавирус. И он станет дополнением к тем коронавирусам, которые постоянно циркулируют в людской популяции и хорошо нам известны – большинство детей заражается ими в первые годы жизни, без проблем справляется с инфекцией и выздоравливает. Велика вероятность, что с новой коронавирусной инфекцией именно так и будет. И в этом случае ослабление защитных мер оправдано и целесообразно.

Если же вернется более патогенный вариант – с более длительным инкубационным периодом, с тяжелым течением заболевания – это менее благоприятный сценарий, и он, к сожалению, тоже возможен.

Но все же большинство моих коллег надеется, что эволюция пойдет по более благоприятному для нас пути. Трансмиссивность и легкость течения – это характерно для сезонных коронавирусов, с которыми мы знакомы еще до SARS-CoV-2. Хочется думать, что так и будет.