Вернадский говорил о разуме человека, как о геологической силе, изменяющей мир. Но почему эта сила  нередко оборачивается не добром— а страданиями и печалью? «Безумная» геологическая сила не связанная с «homo sapiens», создала величественные горы и милые реки; вырастила изумительные цветы и населила планету бесчисленным живым миром. А «разум» человека переводит эти горы на металлолом и химическую отраву, опоганивает реки и почти истребил мир былой красоты….

****

 «Отечества и дым нам сладок…»

(Ностальгическая повесть.

Продолжение.).

3.

ЕСТЬ в заграничных отелях созданное в целях экономии электричества оригинальное устройство, регулирующее освещение в коридорах.

Открыл дверь, шагнул — загорелся перед тобой свет, он освещает кусок коридора. Дошел до поворота — сзади погасло, спереди зажглось. Так и шагаешь в освещенном куске коридора. А впереди и сзади — полумрак.

Нечто подобное сопровождает нас всю жизнь. Задача людей на всей планете — максимально сохранить былое, чтобы земля была как бы уже знакома человеку. Мы горделиво рапортуем о своих «успехах» такими словами: «Город (поселок, деревня, село) стал НЕУЗНАВАЕМ».

Гордость?

Поплачусь… С пятого по седьмой класс ходил я  пешком или на лыжах зимой в деревню Уланово в шести километрах от моего Старорусского Маматкозино. В Уланове была школа-семилетка –ладно  и продуманно построена   еще земцами до 1917 года….. Деревянное, уютное здание стояло в стороне от деревни, возле церкви. Конечно, церковь  уже служила колхозу зерновым складом… Конечно, на  старом кладбище  околоь нее паслась скотина…

Школу я любил, Закончил ее с похвальной грамотой… Потом зрослел,   окончил с медалью среднюю школу в Свияжске, закончил Университет в Казани,  работал уже в Москве…       Но всегда помнил школу в Уланове, печалился о ней; заглядывал в нее, наезжая в деревню… Сильно обнеряшливалось некогда опрятное село — но школа моя возле церкви стояла — цела!

Но однажды ёкнуло сердце на подъезде к Уланову: пусто!

На раскисшем после дождя проселке возился паренек с мотоциклом. На вопрос о школе глянул изумленно:

– Школа?  А она сгорела….

Пожарище, уже затянутое  зеленью, все еще отдавало мокрой золой и гарью. Береза, стоявшая некогда за окном нашего класса, выжила — но зеленела лишь с одного бока, другой топорщился черными, опаленными ветками… Ничего не осталось от моей школы — даже печи растащили на кирпичи…

Холодным сквозняком потянуло в душе: стерт с лица земли еще один след…

Второй раз темнота настигла меня в историческом селе Свияжске. Конечно, многим известно это имя: со строительства Свияжской крепости начал Иван Грозный завоевание Казанского ханства в середине 16 века. Суждено мне было в этом удивительном месте тоже проучиться три года — с восьмого по десятый класс. Бывшая прогимназия, моя десятилетка стояла на самой кромке крутого холма. Школа была основательной, уютной — отменно построенной еще в 1914 году…В былые времена сторили хорошо: с ветлые коридоры, актовый зал с большими сводчатыми окнами, раздевалка,  школьный буфет. Даже теплые уборные завели земские деятели для детей. Правда, в советское время одна из них уже была приспособлена под класс — темный, с цементным полом и вечной аммиачной вонью…

Свияжская прогимназия окнами всех классов смотрела на реку Свиягу и ее крутое лесистое правобережье, в ложбинке которого, как в ладошке лежал белый небольшой монастырек… Перед глазами ребятишек всегда стояла красота — дело рук природы и человека.

О, Свияжск! Я замер, увидев впервые в жизни купола и колокольни твоих монастырей, вознесенные в предзакатное небо на высоком холме над рекой. Гармония сотворенного божьими и человеческими помыслами поразила меня в первую же секунду встречи с тобой — и уже никогда не смогу я избавиться от твоего притягательного очарования…

Часто является мне во снах опрокинутая в воды круглая чаша, увенчанная соборами, монастырскими белыми стенами и звонницами. Плывет Свияжск по разливу рек чудным видением. И сбегает по истертым плиткам каменной лестницы легконогая девушка, чье имя я уж теперь и не могу вспомнить…

С середины шестнадцатого века строились в Свияжске церкви, колокольни, монастыри, особняки — я являл он собой воплощенную в кирпичное изящество летопись русского зодчества.

Советское время, конечно, изрядно потрепало и покорежило городок. Несколько взорванных храмов – пытались брать кирпич для строительства судоремонтного завода в новом «соцгороде» Зеленодольске; содранное на бытовые нужды железо с монастырских построек, отданные под тюремные камеры бывшие кельи (в Свияжске была и политколония –  как же без нее!). Но еще ощущалась здесь в начале пятидесятых годов уютная прелесть русских уездных городов, еще радовали глаз каменные и деревянные особнячки с ухоженными садами и палисадничками, еще соблюдали местные жители ту опрятность в одежде и легкую церемонность в общении, которая вроде бы подчеркивала их принадлежность к месту исключительному, неординарному…

И вот что случилось с Свияжском моих школьных лет, где были вросшие в траву известковые плитняки тротуаров, росли старые тополя возле соборов, где еще была устроенность, порядок, чинность?

Разруха и разорение вдруг явились в городок к 1957 году…

И быстро заросли чертополохом и бурьяном фундаменты бывших домов; были завалены мусором и нечистотами переулки. Как будто был оккупирован Свияжск вражьей ордой, как будто настигли его вдруг разбои и грабежи.

А случилось с Свияжском вот что…

Ровно через четыреста лет после основания Свияжска вдруг  началась в  городке  странная суматоха и непонятность…Вдруг срочно стали выселять отсюда людей.

Вдруг ликвидировали занимавший  пргостранство внутри  бывшего монастыря совхоз. Вдруг закрыли  находившийся в  другом бывшем монастырре  агротехникум…Вдруг  эвакуировали куда-то , школу слепых детейэ..Вдруг не стало в Свияжске  парикмахерской, суда. музея, библиотеки, больницы… И даже  самого  благополучного,самого  благоустроенного городка    колонии.. Короче говоря  было такое ощущение что  откуда-то  приближается некий страшный супостат- и всем надо срочно покидать  ьград Свияжск- и бежать куда глаза глядят…

И леса возле Свияжска стали вырезать подчистую…

Так началась повальная эвакуация городка в связи со строительством у Жигулей гигантской плотины на Волге… Словно в насмешку над былым благополучием, словно назло здравому смыслу разместили в бывшем монастыре приют для умалишенных, в бывшей школе слепых соорудили интернат для умственно отсталых детей.

Опустела моя школа…И стал Свияжск со всеми его архитектурными сокровищами «отверженным островом», изгоем, средоточием убожества и ветхости…

А ведь Свияжск был разорен и опохаблен «во имя созидания», принесен в жертву очередной «великой стройке» — строительству Куйбышевской гидроэлектростанции. Поднявшаяся вода не только залила сотни тысяч гектаров прекрасных пойменных лугов — но и отсекла Свияжск от «большой земли». Стару дамбу, соединявшую остров с «материком» нужно было  лишь поднять на полметра — и иметь городок в жизнеспособном состоянии. Но… то ли не пожелали власти – то ли не догадались.

Так был подписан красавцу-Свияжску смертный приговор… И почти треть века пустынно-нахохлившийся, богом и людьми заброшенный, взятый в плен водной стихией –  но не исчезнувший с лика земли высился чудный городок немым укором на горизонте водохранилища.

И в моей памяти он не исчезал. Словно и я виноват  был в чем-то перед ним… словно и на мою долю выпало когда-то быть решателем его горестной судьбы.

Но не я же решил светиться ли ему в ночи приветливыми огоньками домов, кудрявиться ли зеленью ухоженных садов, радовать ли сверканием  его куполов и колоколен!  И не я решал превратить чудное место на Земле в  присанище человеческой скорби – и пребывать далее полубезжизненным, полуразрушенным, угрюмым, лишенным ребячьего гомона и ухоженности  призраком…

И многие годы  продолжалось надругательство  над чудныи ородком .  И казалось что уже никогда не возродиться  моему Свияжску из небытия…

Но  бывают же на свете чудеса!  Вернулась, не исчезла красота  городка моей юности!

Ныне с окрестных заречных холмов или с палубы идущего по Волге теплохода снова притягивает Свияжск взоры    людей  своим изяществом , красотой своих храмов и монастырей! Сегодня уже нет в Свияжске обшарпанных стен, нет ободранных домов, заросших бурьяном огородов, задичавших садов и свалок… Красота архитектурных ансамблей — восстановлена усильями властей Татарстана – и лично стараниями  бывшего  президента татарстана М.Шамиева…

И  бесконечный людской поток опять  заполняет  его прелестные улицы  – со всех концов России и из-за границы  едут сюда люди- посмотреть,подивиться…

Предки задумали, строили, возвышали, утверждали красоту и как же могли предать потомки сиротству и поруганию воплощенную в камень гармонию?

И как славно что  она вновь возрождена и  обихожена…

И где бы я ни был, на каких бы ветрах не стыла моя душа, всегда живет в ней восстановленная

красота Свияжска…

 Всегдда в жизни хватает горестей –  и не существует печалей на одно лицо…Но всех нас время пометило одним клеймом: оно упорно, самозабвенно и мрачно измывается над обликом той земли, которая знала, ведала, растила нас…

Вернадский говорил о разуме человека, как о геологической силе, изменяющей мир.  Да,это так. Но почему сила  почти всегда  оборачивается  для человека не добром и благорасположением — а страданиями и печалью? «Безумная» геологическая сила не связанная с «homo sapiens», создала величественные горы и милые реки; вырастила изумительные цветы, населила планету бесчисленным живым миром…Мы восхишаемся нашей  планетой, мы радуемся ее красоте и величию- и в то же время  «разум» человека переводит горы на металлолом, опоганивает реки и почти истребил мир былой красоты?. Поругание   нами планеты Земля – это неизбежность? Неотвратимость из числа  человеческих«подвигов»?

Да что там Земля! Вон уже  до Космоса добрались – замусорили так, что  начали создавать  «космические мусоросборщики». Как будут жить наши  првнуки? В противогазах ходить? А-а?

ОПЛАКИВАЛ я  судьбу Свияжска… А кто оплачет  судьбу  тысяч хуторков, деревень, сел, городков, поселков – ныне умерщвленных нами?

…В трех верстах от моего Маматкозино лежала среди полей обросшая садами, с прудком посередине Ежовка — тихая деревенька в двадцать два двора. Она исчезла во время очередной «реорганизации колхозов»….. Сейчас среди вытоптанных скотиной и заросших дурниной садов кособочится пастуший деревянный вагончик, толкутся вечно голодные «общественные» коровы…. Вывеска: «Летний животноводческий лагерь СПК ».

Неподалеку на сбегающей к ручейку лесной полянке стояли еще две малые деревеньки. Ухоженные огороды, яблони, вишенники, покосы, пасеки. Даже в самые голодные годы здесь не знали бескормицы — выручала картошка, удачно выраставшая в песчанистой земле… Ныне  деревень этих нет, здесь заросшие бурьяном пустыри; на бугорке дотлевает сельское кладбище…. Кто-то еще помнит сюда дорогу -: вокруг просевшей могилки — новая металлическая оградка.

Но рядом, на безымянных бугорках — газетные обрывки, объедки, окурки… Неужто и на наших гробах будут чокаться, закусывать, развлекаться?

Длинен список убиенных поселений, оскверненных могли, поруганный красоты. Казалось бы, сокрушаться человеческой душе, тосковать по разрушенному.

Но где она, эта боль? Разве только старики вздохнут, вспоминая былое. А тем, кто помоложе, — хоть и трава не расти. Земля явилась им уже объелозенной, изуродованной, замазюканной. Явилась ничейной, бесхозной.

Ужаснемся ли творимому? Или будем упиваться и дальше своим ущербным самохвальным существованием? Наступит ли прозрение, явится ли нашему осознанию простая мысль: жизнь не есть только утоление телесных потребностей — она еще и сбережение данной нам земли, красоты, памяти.

Государству и обществу пора бы озаботиться воссозданием человеческой души.

Я не противопоставляю материальное духовному. Я пытаюсь просто напомнить о законе равновесия.

Мы плохо живем материально, ибо попрали законы экономики. Мы бедны духовно, ибо предали забвению заповеди духовного строительства. На вопрос: существует ли сейчас в нашей жизни нравственный идеал, некий эталон духа? Правильным ответом будет отрицательный. И одна из причин  такого —это привычка «латать»  все свои прорехи, удовлетворять все свои нужды — будь то добывание хлеба или сооружение заводов –  не уменьем, а числом. Числом людей: «Стране нужно рыть Беломорканал и добывать золото Колымы!; «Стране нужно растить хлеб!»; «Стране нужно строить— ВАЗ (КамАЗ»! И  еще в сотни таких мест, где жизнь, душа, сущность человека не имели никакого значения. Значение имели только кубометры, километры и центнеры. Да, еще и время: ведь надо было спешить; надо было быстрее наращивать мускулы! Исключительная приоритетность государственных целей, осуществляемых принудительно и полупринудительно — разве могла она допустить наличие в человеческой душе ясности и постоянства?

«Время, вперед!» — провозгласила партия. Остальное — чушь! Сотни тысяч пар ног, обутых в лапти стараниями чрезвычайной государственной комиссии «Чеквалап» ( да,да- была такая ЧК по лаптям и валенкам !) шагали не только по лесам бесчисленных «строек социализма» — они восходили на свою «Голгофу»…

В этом пути были лишними, абсолютно ненужными  такие понятия, как привязанность к родным краям; тепло родного дома; благодать устойчивого бытия… «Мустафа дорогу строил, Мустафа по ней ходил», — вот квинтэссенция гордости тех лет.

И пролетарский классик Максим Горький затевает не историю скажем, поселков, городов, родов, династий — он затевает «Историю фабрик и заводов» – ведь надо было сделать не машину придатком человека, а наоборот — человека превратить в винтик государственной машины!

И ведь такое  почти на сто процентов сосоялось!

   (ОКОНЧАНИЕ следует).