В редакцию пришло письмо читателя. В нем звучит обида на то, что Международная Гончаровская премия совсем перестала быть тем самым «трамплином к читателю», каким она задумывалась. Мы попробовали разобраться в вопросе. Что-то нам удалось выяснить, а что-то минкульт в силу своих соображений скрыл. Хотя, казалось бы, что скрывать? Итак, сначала выдержки из письма читателя, а потом будем разбираться.

«Вот новость прочитал: 18 июня губернатор вручил премии лауреатам Международной Гончаровской премии. Мастерам литературного слова отвалили что-то около 1 200 000 рублей (информацию о денежном содержании Премии почему-то быстро удалили из интернет-источников)…». Премия включала четыре номинации, в том числе и такую: «Ученики И.А. Гончарова». Не скрою, я тоже интересовался премией. В начале февраля нынешнего года позвонил в приёмную регионального Министерства культуры и поинтересовался, кто из чиновников занимается премией. Секретарь в приемной ответила: Елена Викторовна Куракова, и сообщила номер телефона. Я тут же позвонил Елене Викторовне и получил ответ: в нынешнем году премия вручаться не будет…(…) И вдруг новость, как снег на голову: премию вручили, поспешно и впопыхах, причём каким-то заезжим борзописцам, которые умудрились получить «секретную» информацию и вовремя подсуетились. (…) А теперь следите за логикой мысли: премию возродили, а Программа книгоиздания остаётся в загоне. А ведь претендовать на Гончаровскую премию могли наши прозаики и учёные-филологи. Нет – организаторы премии открыли ворота варягам…».
Владимир Николаевич Янушевский.

В конце письма автор рассуждает на тему, нужен ли этой премии международный статус, и справедливо полагает, что, если ее цель — поддержать региональных писателей и ученых, то лучше вновь вернуть ей статус «областной».

Сначала давайте посмотрим, что это за премия, когда она появилась и как существовала. Итак, появилась она в 1999 году. Поначалу целью существования премии была, действительно, поддержка местных авторов. Стоит отметить, что в те годы о ней, собственно, особо и не говорили. Ее кому-то присуждали, кто-то читал книги победителей, однако, этот проект, в отсутствие пиара, не приносил массового признания или чего-то значимого в «региональный литературный процесс». Даже те, кто следит за литературной жизнью Ульяновска, думается, не смогут назвать имен лауреатов 1999 года или последующих лет.

В первые годы нового тысячелетия «премию» закрыли, отменили, перестали финансировать. И это, скорее, не было злым умыслом против местных писателей. Просто было не понятно, зачем она существует, когда совершенно не приносит никакой пользы ни имиджу региона, ни литературному процессу. Ну, получили какие-то три-четыре писателя деньги. Ну, напечатали три-четыре книги. Кто и что знал об этом? Работающая молодежь ими зачитывалась? Или на эти деньги можно было оборудовать кабинет на Капри и, как Горький, писать шедевры оттуда? Нет. Это была некая небольшая выплата людям, которые посвятили себя литературному труду. И все. Небольшой тираж и стенд в читальном зале региональных библиотек, вот то, что ждало литературные опусы.

Бывший наш губернатор, Морозов, пиар любил и любил изображать из себя такого «просвещенного царя» и был весьма похож на короля Франции Людовика XVI, который при всей своей декларационной просвещенности не всегда мог описать знаменитые Парижские здания, так как просто не видел их, не знал об их существовании. Однако, уделяя внимание пиару, Морозов возродил премию, придав ей статус Всероссийской в 2006 году, а затем назвал ее Международной. Правда, по меткому выражению из письма нашего читателя, «дураку понятно, что ни Стивен Кинг, ни Харуки Мураками, ни Дэн Браун и им подобные не станут претендовать на лауреатство в Гончаровской премии». Собственно, и в статусе Всероссийской ее влияние сомнительно, ведь ни Пелевин, ни Водолазкин, ни какие-то другие, признанные авторы в «Ульяновском состязании литераторов» попросту не участвовали. Соперником «Букеровской премии» она так и не стала, хотя звучало весьма гордо: «Международная»!..Литературного выхлопа она почти не дала, ни Россия, ни мир не восхитились литературными дарованиями, открытыми жюри этого литконкурса. Тем не менее, книги все же издавались и, благодаря тяге губернатора к пиару всего, что было связано с его деятельностью, литераторы получили доступ к читателю через многочисленные презентации, сопутствующие встречи с читателями и так далее. Процесс был помпезный, неэффективный, стоил гораздо дороже, чем сама премия, но иллюзия того, что об авторах и произведениях узнает не только круг близких друзей, но и общественность, была.

Когда в регион пришел, по приглашению президента России новый губернатор Алексей Русских, он столкнулся с огромным списком различных программ, премий, выплат и прочего, что можно назвать одним словом: популизм. Эффекта от всего этого не было, как и времени на тщательный анализ этого списка. Региональное хозяйство требовало установление режима тщательной экономии немедленно. И все эти программы-конкурсы-фестивали-премии были закрыты. Точнее, приостановлены.

К чести нынешнего губернатора, нужно отметить, что не навсегда. И в этом году «Гончаровскую» вернули. Вернули быстро, немного спонтанно даже, попутно немного переформатировав сопутствующую бюрократию. В частности, не стало огромной пиар-базы, на которой держалась премия при Морозове.

Прочитать о ней, об обновленных условиях и правилах стало сложнее. Для этого нужно перебрать довольно много инфомусора в интернете.

Кстати, с процессом взаимодействия с минкультом, описанным нашим читателем, столкнулись и мы. В целом, было даже немного смешно от того, как там обстоит дело с открытостью, связями с общественностью и способностью отвечать на наши «неудобные» вопросы. Нам пообещали прислать полную информацию о том, как «работает» премия сейчас, но вместо обещанного просто перестали отвечать на звонки. Это, конечно, скорее, насмешило. Параллельно с этим, мы готовили материал про конфликтную ситуацию на улице Л. Шевцовой в которую, как нам казалось, была вовлечена УФСИН. И у нас были очень неудобные вопросы, касающиеся, действительно, больших денег и серьезных общественных процессов. Но исчерпывающий комментарий был подготовлен почти сразу, на все наши казавшиеся «неудобными» вопросы были получены ответы. Возможно, дела минкульта более «секретные», как вам кажется? Или сумма в миллион с небольшим пугает клерков министерства так, что отвечать на эту тему страшно? Нет, если серьезно, то мы понимаем, что, скорее всего, официальные ответы должны быть согласованы, но служба службе рознь. Где-то это происходит быстро, где-то медленно. Кто-то понимает, что максимальная открытость — это лучший способ донести свою точку зрения и приобрести себе сторонников, а где-то наоборот считают, что отмолчаться — лучший способ «замять» проблему. И это не специфика сферы, куда обращаешься, а, скорее, особенности коллектива и начальства.

Но вернемся к премии. Владимир Янушевский во второй части письма высказывает очень здравые мысли по поводу дальнейшего существования этой литературной награды. Он справедливо апеллирует к тому, что бюджет тратит деньги, а местные и весьма талантливые литераторы так и остаются без поддержки. Не все в его рассуждениях бесспорно. Но, в отсутствие комментария минкульта, мы не можем устроить дискуссию в этой статье. Однако, как нам кажется, подобная общественная дискуссия нужна всем. Эта премия могла бы приносить пользу авторам, литературе и региону. Пока, как считает вовлеченный в вопрос наш читатель, должного «выхлопа» не получает никто. Мы не сторонники конспирологии и прочих измышлений. В процессе подготовки статьи среди наших респондентов звучали даже мысли, что премию вручают тем, кто платит «откат», что, ввиду присуждаемых сумм, конечно, смешно. Но без комментариев минкульта, нам, конечно, сложно аргументированно это оспорить. Думается, пожалуй, что Министерство культуры Ульяновской области могло бы инициировать это обсуждение и коллективно внесенные изменения, действительно, могли бы дать «Гончаровской премии» настоящую жизнь. Кстати, подобный подход помог бы «сделать правильные настройки» во всех программах, конкурсах и премиях.