От ведущего.

Душа нормального человека всегда  желает от жизни света, тепла, радости, здоровья… Крылатая фраза писателя В.Короленко «Человек рожден для счастья, как птица для полета!» появилась как императив каждой человеческой судьбы.

Но частенько жизнь подводит нас я к краю таких трясин и оврагов которых мы и не ожидаем на своем пути… .

****

 Жан Миндубаев.

Телефон в прихожей.

(Из повести  «Чрево горы».)

Дни были ясными, солнечными, радующими все живое. На лужайках верещали  перелетные стайки скворцов, обрамляли дороги еще зеленые  лужайки. В небесной синеве перекликались гусиные косяки….

А геолог   Иван Дубов сутками пропадал в командировке – провалах и пещерах Правобережной горы.

А жена с длчкой жили  тогда в Казани…

Как-то, в один из благостных дней  он с большой радостью в душе вернулся  домой…Открыл дверь своим ключом, зашел тихо, на цыпочках- крадучись – хотел удивить и обрадовать  неожиданным появлением  любимую жену……

В спальне Елена с кем-то болтала по телефону. А в коридоре висел параллельный аппарат.

Он снял трубку.

Жена общалась с  веселым  мужичком …Он  настойчиво бубнил одно и то же:

  • Ради этого крота ты хоронишь себя в симборской дыре?! Ты для него всего лишь бытовая деталь, домработница – не более. Он ведь у тебя геолог,да?  Его ни-че-го – пойми -Ни-че-го! -не интересует, кроме этой Горы! Только Чрево этой Горы!  Он зарылся в нее как крот – и рад до ушей! А я  каждую ночь вижу тебя рядом с собой на розовых простынях…
  • Ну,дружочек…Простыни у нас были белые… Да ведь я же всегда смогу к тебе прилететь!. И ты сюда, ко мне, являться будешь, гостиницу я тебе обеспечу…
  • Мужик в телефонной трубке был настойчив…
  • – И ради чего ты торчишь в этом Симборске?
  • Ради дочери, ради нее. Пусть повзрослеет. Подождешь, милый? Потом мы все наверстаем, обещаю…

Геолог Дубов   был из тех наивных людей, кто верит в порядочность. Он не умел скандалить, семья представлялась ему пространством, отгороженным от всех мерзостей бытия.     И вот перед ним  открылся провал, разверзлась– пропасть, невероятность, невозможность… Мир, созданный им, рушился.

Он тихо повесил трубку, опустил на пол рюкзак. Выяснять было нечего; истина лежала перед ним в полном обнажении… «В обнажении…» –  горько  подумалось ему…

Надо было выпить. Выпить быстро и много….Ресторан через улицу работал допоздна, свободные столики  были. Официантка с понимающими глазами  принесла водку и закусь. Накрывая стол, спросила:

  • В командировке?
  • Да. Вроде. В откомандировке, точнее… Уволили меня… Сигареты принесете?

Он бросил курить, когда родилась дочь. Ради нее. Теперь он обязан был ради нее принять ложь за правду. Он  должен был стерпеть нестерпимое.

И закурить.

Когда он заполночь вернулся домой, без скандала не обошлось. Супруга была в ярости:

  • Мы с дочкой  его ждем с нетерпением –  а он водочкой тешиться пошел!?.. С какой такой радости, мой милый?

Она приобняла его, чмокнула в щечку. Тупо глядя на женщину, с которой прожил двадцать лет, он пытался понять: в какие мгновения своего бытия она бывает искренней?

У него хватило сил закрыть глаза и смолчать.

Спать он улегся на тахте в гостиной. Впрочем, жену это не озадачило.

Он пытался приучить себя к двойственности своего бытия. Привыкал  к своему узкому холостяцкому дивану. Смирился с тем, что в семье он является чем-то вроде постояльца, который никого не радует – но и никому сильно не мешает… Спал, ел, приносил деньги, гулял с дочкой.

Обидно – но терпимо. Многие так живут всю жизнь.  Всю жизнь! С какой стати он должен быть исключением? Чем он таким отличался от всех других, которые воспринимают жизнь, как приспособление к невезенью?

Своим горем он поделился с поэтом Романкиным.  Тот утешал:

  • Не меряй свою жизнь тем, что тебе не досталось! – наставлял его приятель. –  В  этом случае  будешь вечно несчастным! Ты оценивай житуху по тому, что могло бы быть намного  хуже, чем получилось… Омара Хайяма помнишь?

Ты обойден наградой? Позабудь!

Дни вереницей мчатся? Позабудь!

Небрежен ветер: в вечной книге Жизни

Мог и не той страницей шевельнуть.

  • Жена у него, видишь ли, с другим мужиком спит. Эка беда! Как говорит у нас во дворе одна бабка по такому случаю:
  • -И чего это мужики мучаются? Каждому достанется – и ишшо останется!…
  • Так что не страдай, кобель!

Но «кобель» страдал. Его душа, с детства тянувшаяся к ясности, простоте и истине, ныла от недоумения и обиды. Но слабость характера понуждала быть смиренным и терпимым…

Наверное, это тянулось бы годами. Но однажды вернувшись из блужданий по провалам Симборской горы  геолог Дубов обнаружил дома пустоту…     Вроде все было на месте – мебель, посуда на кухне, коврик в прихожей. Только в шифоньере не оказалось женской одежды.

А в доме – дочери.

И на столе лежала записка. Короткая, из двух слов:

«Прости и прощай».

Далее все произошло быстро: развод, раздел, разъезд… Супруга укатила в Москву, забрав дочь. Дубов перебрался в КГТ – «комнату гостиничного типа»…Это было  – гениальное изобретение советских архитекторов, дававшее возможность уединиться жильцам хотя бы для совокупления… Для всех остальных житейских нужд были отведены «места общего пользования…»

Впрочем, геолога  Дубова  это уже не волновало. Он почувствовал неотвратимый, конечный ветер полного одиночества…

Теперь он принадлежал только симборской Горе, ее таинственному подземному Чреву…