Личной информации о министре финансов Ульяновской области Наталье Брюхановой в Сети немного. Однако в ее жизни есть не только цифры: Наталья Геннадьевна заядлая лыжница, осваивает сноуборд, играет в квизы, любит путешествовать и кататься на велосипеде, посещает музыкальные фестивали. Во время интервью мы успели поговорить и о простом, и о сложном: от фантастической красоты Алтая до важности тайм-менеджмента и самых волатильных налоговых доходах.

Должность “по дружбе”

— Наталья Геннадьевна, говорят, что вы пришли в правительство по протекции первого зампреда правительства Марины Алексеевой. Так ли это?

— Предложение поступило от нее. На самом деле, на тот момент, будучи на предыдущей должности (Сбербанк – прим. ред.), я уже занималась поиском работы. Раньше часто меняла свой профиль, по сути начинала карьеру с нуля. Я просто такой человек — мне становится скучно, начинаю искать для себя новые вызовы.

В банке я перемещалась вниз, потом росла, потом снова вниз и снова росла; были какие-то другие параллельные направления… Однажды пришло понимание, что хочется дальнейшего развития. Как только я в первый раз закинула «удочку», мне поступило предложение занять должность министра финансов.

Так я и пришла на собеседование к председателю правительства — тогда это еще был Александр Александрович Смекалин.

— Должность все же не рядовая. Пригласили по дружбе?

— Получилось так, что я не знала до мелочей свою будущую работу. Я понимала, как формируется бюджет, какие есть требования Бюджетного кодекса, как субъект осуществляет его исполнение. Но представление у меня было немного другое. Плюс к этому, пришла на новую работу за две недели до начала пандемии коронавируса, потом прибавились санкции… Вызовы оказались гораздо большими, чем я предполагала изначально. Мой профессиональный рост в министерстве финансов происходил на фоне серьезных кризисов, после которых, наверное, ничего не должно быть страшно.

— Насколько ваши ожидания от работы в правительстве не совпали с реальностью?

— Я не думала, что будет такое большое взаимодействие между ведомствами и внутри исполнительных органов власти. Мне казалось, что минфин — достаточно обособленная структура.

Я перенесла сюда клиентоорированный подход из прошлого опыта работы. Понятно, нельзя быть для всех доброй и хорошей. Но нужно находить компромиссы, баланс, договариваться. Я считаю, что финансовый орган в этой части сейчас перестроился, перестал быть таким категоричным к разным задачам, каким был раньше.

— Как вам удается выстраивать отношения с коллегами с учетом того, что все от вас хотят «больше денег»? С кем приходится быть жесткой, а с кем более гибкой?

— На самом деле все просто. Есть определенные приоритеты, которые нужно выдерживать. С ними не все согласны, но они есть. На первом месте стоят зарплаты и меры соцподдержки — это не должно обсуждаться. За три года мы выстроили конструкцию приоритетов, и от нее уже идем. Сейчас я думаю, как это законодательно, регламентированно закрепить, чтобы это была не «ручная» история.

Нужно находить баланс между развитием и нашими достаточно большими обязательствами. Сейчас мы их потихоньку раскидываем, раздвигаем, уже это не так тяготит, меньше претензий к бюджету.

Также мы перестроили систему кассового исполнения бюджета. Раньше не находили понимания: было такое, что одни говорили «оплатите нам», другие – «оплатите нам». Сейчас все выстроено автоматически, есть система лимитов и платежей. Нет историй, связанных с накопленными платежами на два миллиарда и ручным управлением. Есть месячный кассовый план, в рамках которого власти работают. По сути, убран коррупционный фактор.

— Во время выступлений вы прекрасно оперируете цифрами. Редкий случай, когда видно: министр погружен в тему досконально. Предрасположенность к финансам, бюджетированию у вас со школьной скамьи? Это было ваше желание — пойти в финансовую сферу? Или родители подсказали?

— Я из тех людей, которые в определенные моменты жизни не знают, что хотят. В то время я поступила учиться по экономической специальности — на менеджмент, стратегическое управление и маркетинг в УлГУ. Но это системные знания, которые можно применять в любой отрасли. И дальше ты смотришь, что получается лучше, какой навык нужно развивать, за что тебе платят.

— Важно умение продавать себя?

— Это, конечно, немаловажно. Но вопрос: что за этим стоит? От твоей работы должен быть результат.

— Что вам удалось привнести с прежнего вашего места работы (Сбербанк, – прим.ред.) в правительство? И что, наоборот, мешало из прошлого опыта?

— Да, коммерция и бюджетная сфера — очень разные. Я практикую абсолютно другой подход ко многим процессам, более критический взгляд на расходы, на то, что нужно работать над доходами. Второе касается тайм-менеджмента, постановки цели и задач: не распыляться, четко ставить сроки, понимать, что мы хотим в итоге получить.

Третье — цифровизация, на которой построена бизнес-модель высокотехнологичных компаний. В министерстве мы стали смотреть, какие процессы можно упростить, перевести в цифровой формат, благо есть понимание с разработчиками, ведь бюджетный процесс находится на определенном программном обеспечении.

У нас более 140 муниципальных образований, которые подписывают более 1000 «денежных» соглашений по разным отраслям, уровням бюджетов. Раньше все это было вручную — возили на машине. Сейчас мы сделали это полностью электронным. Это сокращение операционных затрат, исключение ошибок, повышение производительности труда.

Опыт работы в Сбербанке позволил пересмотреть часть процессов, включая принятие бюджета, подготовки отчетов. И провести оптимизацию.

Госдолг и его размеры

— Какой проект бюджета за время вашей работы в правительстве был самым сложным?

— Они все сложные — каждый бюджет принимался с определенными изменениями. Мы приходили к тому, что зарплата должна быть обеспечена в полном объеме. Долго не могли убедить отрасли, министров, депутатов, что какие-то расходы мы не можем предусмотреть в первой версии бюджета, но обязательно предусмотрим во второй и третьей. Постепенно все стали понимать, что такая система нормальна, она работает и не тормозит процессы.

— При обсуждении дефицитов звучат обещания, что «федеральный центр поможет, пришлет субсидии, дотации». Насколько это рискованно? Есть ли определенное понимание, какие суммы придут, или они плавающие, зависящие от коммуникаций, как удастся договориться в Москве?

— Мы формируем областной бюджет до принятия федерального бюджета в третьем чтении. Но понимаем, что в нем будет, и можем смело об этом говорить. Понимаем, что будет в первых изменениях в январе – феврале. Так устроен бюджетный процесс.

— Вам еще любят напоминать о госдолге и его размере… Насколько он все же безопасен для региона?

— Какие риски он несет? Первое — возможность невозврата, когда субъект не может использовать обязательства, и к нему предъявляются требования. Второе — объем расходов на его обслуживание.

Возьмем 2016 год – долговая нагрузка была в разы ниже. При этом рыночный долг в структуре госдолга составлял 75%. В 2023 году — 46%. На обслуживание госдолга в 2016 году потратили 2 млрд рублей (4,3% от всего объема расходов), в 2023 — 1,465 млрд рублей (1,5%). При этом в абсолютной величине госдолг вырос в два раза. Оперируя этими цифрами, нельзя говорить, что он для нас некомфортный.

Вопрос стоит в долговой нагрузке — мы стремимся снизить именно ее уровень, чтобы получить больший доступ к инфраструктурному меню. Это льготные бюджетные кредиты, «длинные» по сроку, низкие по ставке (до 3%) и выдаются на реализацию определенных проектов. Это модернизация ЖКХ, строительство объектов социальной сферы. Коммерческие кредиты в течение года мы берем только на кассовые разрывы.

— Москва охотнее дает инфраструктурные кредиты более самодостаточным регионам?

— В целом, чем ниже долговая нагрузка, тем больше возможностей его получить.

— Какие у бюджета региона есть резервы для заработка?

— Все, что находится за Волгой — ПОЭЗ, промзона «Заволжье». В принципе, наша промышленность достаточно диверсифицирована. В 2022 году на 20 налогоплательщиков приходилось 62% налоговых поступлений, а в 2023 — 50%. Это хорошая история, потому что мы не зависим от конкретных налогоплательщиков. Важно, чтобы база была постоянная.

Сейчас мы первые в ПФО по объему акцизов на пиво. Заводы развиваются, вкладывают средства, увеличивают капитальные затраты, платят большую зарплату.

—”Пивная игла бюджета”… Есть риск, что эти крупнейшие налогоплательщики выпадут из структуры доходов?

— Я не знаю, что должно произойти, чтобы они исчезли. В плане регулирования отрасли, сырьевой базы все достаточно стабильно.

— Какие налоговые доходы у нас самые непрогнозируемые?

— Самый волатильный — по нему были колебания о 10 до 40% — налог на прибыль. Это связано с ситуацией в экономике, коронавирусом, санкциями, причем, с отложенным эффектом.

— Как, по-вашему, наша бюджетная система справилась с санкционным давлением? Были ли неучтенные стрессовые факторы?

— В определенный период у нас шел рост госдолга, когда расходы были больше темпа роста доходов. Нужно было справляться с коронавирусом, что вызвало резкий рост расходов. Что касается санкций, то тут интересная история. Одни предприятия ушли в минус, а другие — в большой плюс, что нивелировало потери.

Мы не брали на себя сверхъестественные обязательства и в какой-то момент смогли найти баланс между доходами и расходами. 2023 год стал переломным в бюджетной политике — темпы доходов стали превышать темпы роста расходов.

Яйца по разным корзинам

— Последние годы в регионе заявлялось много инфраструктурных проектов, были выделены суммы на разработку ПСД. Например, на противооползневые работы на волжском склоне, глобальная развязка из Засвияжья в Киндяковку и другие. Есть ли понимание — будет федеральный центр их финансировать?

— Мы потратили на это не огромные суммы. Эти проекты нереально реализовать за счет средств субъекта — должны быть федеральные программы. В бюджете 2024 года есть программы, которые нам секвестировали (точнее, перенесли ряд затрат на другие годы). Но это не значит, что мы не видим перспективу этих проектов. Есть вектор движения — инфраструктурные истории перекладываются на 2025 и 2026 годы. Пока, если смотреть федеральный бюджет, идет рост расходов в три раза на СВО в части безопасности.

— Какие именно средства перенесли на будущие годы?

— 265 млн рублей с 2024 на 2025 год — на строительств поликлиники в Засвияжье. Возможно, это и неплохо, потому что мы не освоили бы эти средства в полном объеме в нынешнем году. Также есть перенос небольшой суммы по Ленинскому мемориалу (с 2024 на 2026 год). Оставшиеся проекты завершаются, деньги на них есть.

— Вы говорили, что в 2024 году Ульяновская область выпустит народные облигации. Что это за бумаги? Кто их будет покупать?

— Мы сейчас регистрируем их выпуск в Минфине РФ. Надеемся, что облигации будут очень популярными среди жителей региона. Мы преследовали несколько целей. Первое — развивать финансовую грамотность жителей региона: народные облигации (их номинал 1000 рублей) — один из самых безопасных инструментов вложения средств, купить их может любой желающий. Второе — у нас есть проект поддержки местных инициатив, который очень популярен на селе. Жители, которые победят в конкурсе, смогут поучаствовать в финансировании своего проекта с помощью вложения облигаций.

Владельцы народных облигаций в любой момент смогут забрать деньги, с начисленными процентами — доходность мы установим в марте, она будет не ниже действующей ключевой ставки. Первую эмиссию хотим сделать на сумму 10 млн рублей — посмотреть, насколько интересно, понятно и востребовано это будет.

— Если бы остался всего один инструмент инвестирования, что бы вы выбрали лично для себя?

— Сейчас, в моменте, достаточно высокие ставки по вкладам. Если говорить о долгой истории, есть инвестиционные фонды и счета. Но я придерживаюсь принципа, что нельзя держать яйца в одной корзине.

Сноуборд против стресса

— Информации, помимо официальной биографии, в интернете о вас очень мало. Вы не любите афишировать личную жизнь?

— Скрывать мне особо нечего — если интересно, я могу поделиться личным, конечно, в определенных рамках.

— Вы один из немногих членов правительства, которые активны в спорте. Видела, как вы ходите на лыжах, ездите на велосипеде, посещаете квизы по вечерам. Что есть в вашей жизни за министерским кабинетном? 

— Спортом я занималась со школы — меня приучили родители. Я выросла на Севере, зима была длинной, кататься на лыжах можно было до 1 мая. Мы с папой часто это делали. Беговые лыжи, на самом деле, тяжелый вид спорта, но он мне интересен, доставляет удовольствие. У меня это получалось, даже в школе были награды. Так что эта вовлеченность продолжилась и после.

Ну а второе — я такой человек, который на себя всегда берет больше в плане работы. А чтобы организм от нагрузки не сломался, его нужно восстанавливать, нивелировать стрессы, выбросы кортизола и прочее. Лучше всего здесь подходят занятия спортом и физическая нагрузка. Так что баланса я достигаю именно так.

— Чем занимаетесь кроме лыж?

— Летом катаюсь на велосипеде, а сейчас, так как горные лыжи мне не особо интересны, решила попробовать сноуборд. Каталась на нашем склоне на Венце, пока побывала здесь три раза. Но уже вижу маленький прогресс. С учетом того, что зима в том году очень снежная, хочу сноуборд доосвоить. Занимаюсь пока с тренером.

— Когда вы находите время на это?

— Горнолыжный склон работает до 22.00 — можно приехать в восемь вечера и позаниматься, плюс выходные. Рабочий день, конечно, ненормированный, бывает, задерживаешься и позже…

— Раньше в правительстве при бывшем губернаторе нормальной практикой было, что чиновники буквально ночевали в кабинетах. Когда пришел Алексей Юрьевич, вернулись пунктуальность и четкое разграничение работы и личной жизни. У людей она должна быть.

— Жесткий тайм-менеджмент — это повышение эффективности и производительности труда любого человека. Когда у тебя сжатые рамки, ты должен в них уложится. И производительность растет, нет размывания на неконструктивные задачи.

— Что в вашей жизни есть еще помимо спорта?

— Я люблю путешествовать, в том числе, по нашему региону, где много красивых мест. Радует, что внутренний туризм сегодня развивается, культивируется.

Плюс к этому у нас есть команда, мы более пяти лет играем в квизы и викторины. Не скажу, что отличаемся огромной эрудицией, но это отличная разгрузка мозга. Видишь вопрос на экране и чувствуешь, как ролики в голове хрустят (смеется). Пытаешься что-то вспомнить, разгадать, угадать… Это такая перезагрузка! Как-то иначе, не переключившись, ты не отдохнешь.

— Домой работу забираете?

— Я поняла, что это бесполезно и не работает. Было дело, когда я приносила домой большие папки. Но смысла в этом не было. Я стараюсь выстроить работу так, чтобы все успеть. Где-то делегирую решение вопросов.

На самом деле, работа в предыдущей высокотехнологичной компании (Сбербанке — прим. ред.), с определенными правилами, особенно, в части тайм-менеджмента, научила меня очень эффективно управлять временем. Ты приходишь на совещание и за 2-3 минуты должен рассказать свою жизнь — это ко многому приучает.

Блиц

— Вы в прекрасной форме. Следите за питанием?

— Мне повезло — у меня хороший обмен веществ, метаболизм. Плюс спорт. Я не люблю вредную пищу, булочки. Я привередлива, но в части классического домашнего питания — люблю суп, каши.

— У вас есть вредные привычки?

— Даже не знаю, что считать вредным — даже если человеку нравится постоянно смотреть сериалы, и для него это комфортно — почему бы и нет?

— Какую музыку слушаете?

— Люблю в машине слушать транс, техно.

— На музыкальные фестивале ездите?

— Мне понравится фестиваль «Баржа» в Ульяновске, который прошел прошлым летом. Жить в палатках не приходилось.

— У вас есть стилист, который помогает одеваться?

— Нет, в этом плане я самостоятельна, за модой слежу.

— Есть у вас место силы?

— Дом, куда мне приятно возвращаться. Люблю быть на даче, на Волге, летом на велосипеде открыла очень много красивых мест. Постоянно их фотографирую, но на фото их красоту передать сложно. Летом нравится бывать в горах — Минфин проводил коллегию на Алтае, там фантастическая природа.