На последнем градосовете обсуждалась судьба одного из самых одиозных проектов, реализованных в Ульяновске — стены у нового входа в парк Победы. Разработало его бюро «Простор», которым руководит Кирилл Штемпель. Главный антагонист — сопредседатель движения «За сохранение исторического наследия Ульяновской области» Игорь Воеводин считает, что стену надо снести, так как она несет неправильный посыл в оценке итогов Великой Отечественной войны. Штемпель считает, что замысел архитекторов неверно поняли и предлагает подождать хотя бы год, посмотреть, как горожане будут реагировать на обновленное пространство. Некоторые архитекторы пытаются найти компромиссные решения.

Напомним, изначально городские власти решили обновить к 60-летию парка Победы (к 2022 году) вход — построить за танком (на площади Танкистов) триумфальную арку. В 2021 году определили подрядчика, который должен был заняться ее строительством — ООО «Стройснабсервис». Но летом прошлого года градосовет категорически выступил против арки.

Городские власти предложили архитекторам представить другие проекты нового входа. Бюро «Простор» предложило три альтернативных варианта решения (от других архитекторов предложений тогда не поступило). Разница между ними была в смысловой нагрузке, сложности исполнения и в стилистике. В итоге комиссия выбрала проект «Линии жизни». На входную группу из бюджета выделили 16,5 млн рублей, на укладку тротуарной плитки, снос деревьев и обустройство газона — 7,5 млн. Проект реализовали по федеральному проекту «Городская комфортная среда».

В октябре прошлого года Улпресса описывала первые впечатления от новой входной группы.

После увольнения помощника губернатора по архитектуре и градостроительству Ольги Мельниковой (она поддерживала и курировала проект), споры разгорелись с новой силой. Сопредседатель движения «За сохранение исторического наследия Ульяновской области» Игорь Воеводин в поисках справедливости дошел до генпрокурора Игоря Краснова — рассказал ему о том, что при реализации этого проекта «были нарушены все процедуры» и попросил проверить на предмет экстремизма – сослался на слова президента России, который заявил о том, что нельзя пересматривать итоги ВОВ.

— Для стены образцом изначально был мемориал жертвам Холокоста, она создавалась как символ покаяния. Но итог Великой Отечественной войны — победа советского народа, мы благодарны за нее нашим отцам, дедам. За что мы должны каяться? Миром правят символы и смыслы. Стена стоит под углом в 90 градусов, она несет разделяющую роль, и это разделение больше всего настораживает. Равно как и нежелание городских и областных властей общаться с нами на эту темы. Президент говорил о том, что что пересматривать итоги ВОВ нельзя, по сути это экстремизм. А потому чиновники и те, кто это делал, должны нести уголовную ответственность.

Воеводин жестко раскритиковал Ольгу Мельникову, которая, по его словам, «принимала решения, которые идут вразрез с пониманием культуры, нашей русской души, многих простых вещей, которые нельзя трогать»:

— Она проигнорировала позицию нас, танкистов. Изначально мы предлагали сделать оформить новый вход в виде новой триумфальной арки, со стороны танка, при этом бы остался и старый вход. Получилась бы преемственность поколений. Но Мельникова заявила, что «триумфальные арки теперь не в моде».

Активист считает, что стену нужно снести либо полностью, либо частично, «чтобы она уже не несла исконный смысл».

— Наша позиция очень жесткая. Просто покрасить стену или отделать мозаикой — не тот вариант. Она все равно будет делить нас на части. Нужно поставить жирную точку и сохранить память о войне, — резюмирует Воеводин.

Почетный архитектор России Владимир Сергиенко разработал компромиссный вариант, который предусматривает переделку стены и всего окружающего пространства вокруг нее. По его мнению, денег потратили много, а просто загонять бульдозер и сносить — не дело.

— Вход можно сделать не основным, второстепенным — я не представляю парк как проходной двор, чтобы он был открыт со всех сторон. Площадь у танка можно открыть, проложить аллею к главному входу. Стенку переделать — обшить ее деревом, или сделать что-то еще, чтобы она была более «веселенькой». На ее основе обустроить эстраду, рядом на площади устраивать выступления оркестра, чтобы люди могли танцевать, например, под песни военных лет. Убрать отсюда траурные светильники и газон, обустроить пространство, где можно проводить массовые мероприятия, гуляния, ярмарки, проводить сабантуи, — рассказал свое видение Сергиенко.

Облик главного входа, по его мнению, нужно обсуждать с архитекторами, историками, проработать разные варианты. В обязательном порядке убрать расположенные торговые павильоные и кафе:

— В кафе обычно проводят поминки, а это не очень хорошо, с учетом, что рядом детская зона, — пояснил архитектор.

История с новым входом в парк Победы началась с того, что земля здесь частная — участок площадью 1 102 квадратных метра был предоставлен за плату в собственность предпринимателю еще в 2013 году. Вариант с выкупом земли у частника городские власти, видимо, посчитали не лучшим, поэтому было принято решение обустроить новый вход, со стороны проспекта Нариманова.

Архитектор Кирилл Штемпель комментирует, что смысл, который архитекторы вложили в проект, совершенно иной, чем говорят их оппоненты:

— Стена символизирует не покаяние, а войну, страшное, трагическое событие, которое унесло миллионы жизней. Она разделила жизнь людей на «до войны» и «после», поэтому выглядит тяжело и даже мрачно. И то, что люди проходят мимо стены и попадают в парк, по задумке, должно еще больше подчеркнуть ценность мирной жизни. Я пытался донести наше видение, но безуспешно. Больше уже не вижу смысла дискутировать.

Штемпель признается: бюро ввязалось в эту историю, потому что архитекторам было не все равно, как будет развиваться значимое общественное пространство, связанное с важной темой Великой Отечественной войны. Они не захотели остаться в стороне, но теперь за это «получают»:

— В 2022 году, когда проект появился, мы его не скрывали ни от кого. Никакого негатива на тот момент не было. Никаких альтернативных решений никто из коллег не представил, хотя у всех была такая возможность. Когда мы сделали проект, призвали их к обсуждению. Некоторые высказали замечания, но категоричной критики, что ни в коем случае так делать было нельзя, никто не озвучивал. Теперь же только ленивый не ввязывается в эту полемику, все стараются подчеркнуть, что мы якобы подобрали неправильный символ. Включая коллег, которые могли бы обсудить этот проект раньше. Сейчас получается, что единственный, кто несет моральную ответственность за всю историю с дополнительным входом в Парк Победы — лично я, потому что везде упоминается моя фамилия. А мы всего лишь представили свое видение благоустройства территории, которая уже до нас была выбрана, причём предложили три совершенно разных варианта. Когда мы стали заниматься этим проектом, вопрос о реконструкции исторического входа уже не стоял (он оказался в частной собственности), так же, как не стоял вопрос о том, чтобы совсем отказаться от организации новой входной группы. Та ситуация, в которой мы начали работать уже имела массу сомнительных решений, но мы посчитали, что раз благоустройство этого места неизбежного, его нельзя делать формально.  Другой вопрос, что на комиссии, которая в итоге выбрала вариант, было мало архитекторов, но им никто не мешал там присутствовать. Если уж и говорить о том, что проект не удался, то это в меньшей степени наша ответственность.

По словам архитектора, вышло так, что «смыслы, которые авторы пытались вложить в проект, оказались чересчур глубокими и их оказалось слишком много. Можно сказать, что этот проект оказался не совсем уместен конкретно для этого пространства, для людей, которые этим местом будут пользоваться и для того времени, в которое этот проект реализуется».

— Слишком много смыслов для популярных общественных пространств, которыми ежедневно пользуются сотни людей не всегда хорошо — признает Штемпель.

Сейчас управление архитектуры разрабатывает свои варианты — что именно сделать со стеной. Есть предложения разукрасить ее мозаикой, разрисовать.

— Мы слышим критику, нормально к ней относимся, со многими моментами соглашаемся. В результате подготовили свои предложения, как можно пересмотреть это пространство и эту входную группу. Чтобы избежать конфликта между старым и новым входом, возможно, следует перестать позиционировать эту стену, как вход. Сама стена хорошо читается при въезде в город — ее можно облицевать камнем и превратить в стелу, надпись «Парк Победы» заменить на «Ульяновск — город трудовой доблести». Символизм сохранится: на обратной стороне, выходящей на танк, можно разместить историческую информацию, рассказывающую историю нашего города в годы войны, указать, сколько ульяновцев трудилось в тылу, сколько произвели шинелей, автомобилей и так далее. Это будет уже будет восприниматься не как вход в парк, а как общественное пространство вокруг стелы. Можно расчистить территорию вокруг танка и увязать ее с пространством, которое уже благоустроено. Таким образом всё объединится в единый комплекс и не будет спорить с парком, — рассказывает глава «Простора».

Исторический вход, по его мнению, нужно возвращать городу, восстанавливать арку и позиционировать в качестве главного.

Штемпель предлагает довести проект до конца — закончить озеленение, которое играет существенную роль в облике площади (по задумке здесь в течение всего теплого времени должны цвести разные кустарники), установить флагштоки, доделать стену, привести ее в порядок. И не торопиться с решениями, подождать год, посмотреть, как это пространство живёт. А после, возможно, объявить конкурс среди профессионалов, художников, скульпторов, кузнецов, которые предложат, что в итоге делать со внезапно ставшей знаменитой стеной.