«Порой происходили в праздничные дни совсем уж безобразные события…» Brandergofer о том, как праздновали Пасху в Симбирске Улпресса

Несколько небольших текстов, рассказывающих о праздновании Пасхи в Симбирске: как в духовном плане, так и о народных гуляньях и забавах. Без развлечений разного рода праздник Воскресения Христова не обходился; и были они порой далеки от высоких духовных помыслов.

Конечно, эти короткие отрывки не охватывают всей картины происходившего в Пасхальные дни. Но какое-то представление они, возможно, могут дать.

Вопреки обыкновению, тексты расставлены не в хронологическом порядке, а, скорее, исходя из их содержания.

* * *

Из воспоминаний симбирского и ульяновского старожила Алексея Васильевича Ястребова (1886-1969):

«[…] Пасха – весенний, радостный праздник. Этот праздник не мог не запомниться, так ярко и красочно он обставлялся. В пасхальный вечер не спали все: только маленьких детей уже не будили. Все городские церкви были ярко и красиво иллюминированы разноцветными фонариками – в них вставлялись свечи. Ровно в полночь начиналась пасхальная заутреня, и пока она продолжалась, на улицах пускали ракеты. А около церковных окон зажигали бенгальские огни, придававшие зданию какую-то фантастическую окраску.

В домовых церквах, находившихся непосредственно в зданиях заведений, молодёжь в большинстве случаев предпочитала прогуливаться по коридорам, чем слушать заутреню.
Этот момент был необычайно удобен для свиданий, разговоров отнюдь не на душеспасительные темы и даже для объяснений в любви, тем более, что в этот день всем разрешалось целоваться открыто (христосоваться), чем молодёжь, разумеется, пользовалась в полную меру.

Надо заметить, что от этой пасхальной ночи всегда оставалось весьма сильное впечатление: море огней повсюду, весёлые мотивы исполнявшихся в церквах песнопений, нарядные одежды публики (обычно в светлых тонах), красочные облачения священнослужителей – всё это способствовало тому, что у людей в эти часы создавалось жизнерадостное настроение. […]

[…] Весной в первую неделю после Пасхи симбирские горожане обыкновенно отправлялись в церковь при городском кладбище [Воскресенская церковь].

Это был ежегодный день поминовения усопших [Радоница]. Церковь эта, очень маленькая, в другие времена года не привлекала обычно к себе массы верующих. Но в этот весенний день она была как бы в центре внимания симбирян. Большею частью в этот день бывала хорошая погода. Жители Симбирска в день поминовения шли на кладбище, как на прогулку. И действительно, там было немало живописных уголков. И молодёжь, конечно, больше всего думающая о жизни, а не о смерти, по-своему проводила этот, собственно говоря, траурный день, так не вяжущийся с весенним обновлением природы. […]».

* * *

Обратимся к временам более отдалённым (свыше 150 лет назад) и отвлечёмся от духовного содержания Светлого праздника. Светская жизнь не замирала в Пасхальные дни, а массовые народные гулянья придавали ей особый размах и колорит. Погода же на Пасху не всегда радовала симбирян. Как и теперь.

«Симбирские губернские ведомости», 29 апреля 1869 года. Из рубрики «Симбирская хроника»:

«Святая неделя прошла весьма тихо в нашем городе. Общественных удовольствий, за исключением клубов, у нас покуда нет. Простой же народ наш начинает уже отвыкать от балаганных зрелищ, качелей и других простонародных развлечений, бывших в прежние годы в дни торжественных праздников.

Как весьма отрадное явление мы заметили, что пьянство в народе начинает заметно уменьшаться в здешней местности; таковые же слухи мы получили и из уездов. […]

Погода на Святой неделе стояла у нас дурная, дул постоянно сильный ветер, наделавший много повреждений судам на Волге, и только в последние дни небо немного прояснилось. Пароходное сообщение по Волге вполне уже восстановилось».

* * *

Возможно, автор заметки 1869 года несколько поторопился с выводами или выдал желаемое за действительное. А может, из за плохой погоды «святая неделя прошла весьма тихо».

Анна Ильинична Ульянова-Елизарова писала в «Воспоминаниях об Александре Ильиче Ульянове» о праздновании Пасхи в 1870-е годы на Старом Венце (Ульяновы жили рядом, на Стрелецкой улице):

«[…] На Пасху сюда выходили катать яйца, и Старый венец пестрел яркими платьями и красными рубахами местных обывателей. Водружалась карусель, сновали продавцы рожков, семечек и маковок. И публика веселилась почти непосредственно под завистливыми взорами обитателей тюрьмы [тюрьма на Старом Венце, в бывшем доме Н.М. Карамзина. С 1896 г. женская тюрьма] […]

Но в праздники мы разве с кем-нибудь из старших проходили по Венцу, одних нас мать не пускала. К вечеру оттуда доносились пьяные песни, происходили драки, без которых народные празднества были в то время немыслимы. […]».

* * *

Порой происходили в праздничные дни совсем уж безобразные события, вызванные буйным нравом некоторых симбирян и чрезмерной тягой к зелёному змию.

Пасха в 1906 году выпала на 2 апреля (по старому стилю). А 9 апреля газета «Симбирские вести» сообщала о случившейся в праздник массовой драке – настоящем побоище – на Буинской улице. Сражение произошло между 60 солдатами и «статскими хулиганами под начальством «буинских котов». Противники пустили в ход топоры и поленья. Солдаты «не выдержали молодецкого натиска и позорно бежали». Буинские хулиганы преследовали их до самых казарм.

Автор статьи сетовал, что в будние дни «в том буйном крае» постоянно дежурят верховые казаки, а «на Пасху – время сплошного русского пьянства и драк, они как в воду канули».

* * *

Но такие события, конечно, не были повсеместным явлением. Большинство симбирян отмечали Пасху пристойно и богобоязненно. Шли в церковь к заутрене, святили куличи, разговлялись за праздничным столом, ходили в гости и принимали гостей, христосовались, предавались молитве и благочестивым размышлениям. Развлечениям и веселью тоже обязательно уделяли время. Как же без этого в Светлый праздник! А уж забавы каждый выбирал по своему вкусу.

Христос воскресе! Открытки.