“Маяковский улыбается. Маяковский смеется. Маяковский издевается” – провокационная обложка книги, раскрашенная красными и черными полосами с белыми буквами, бросается в глаза, когда входишь в выставочный зал. Напротив – фотография и вправду улыбающегося поэта. С другой стены на улыбку Маяковского с презрением смотрит его же портрет, но уже куда в более привычном образе. Губы сжаты, взгляд суров, на виске напряжена вена. На другом портрете рядом мужчина с такими же крупными чертами лица и бритым черепом – Александр Родченко, художник и фотограф. Эта пара в 1930-е годы пыталась перевернуть советское искусство, а вместе с ним и обыденную жизнь советского гражданина. О том, как авангард врывался в будни недавно появившегося государства, рассказывает открывшаяся недавно в Ульяновске выставка “Маяковский – Родченко. Революция в искусстве”.

Улыбнулся Скотику
В год столетия Октябрьской революции ульяновцы получили возможность увидеть выставку, созданную в Государственном музее Маяковского. До приезда в наш город она выставлялась лишь в Москве. В Ульяновске экспозиция пробудет до 26 апреля. Разместилась она в Доме-музее Гончарова.

Экскурсию для тех, кто посетил открытие выставки, провел сам директор Музея Маяковского Алексей Лобов. Для сотрудников Гончаровского музея, он, кроме того, дал мастер-класс по тому, как рассказывать о привезенных материалах. Тут и вправду есть, о чем послушать. А послушав, еще остаться в зале, чтобы рассмотреть все в подробностях.

Вот тот же улыбающийся Маяковский, да еще и с собачкой на руках. Редчайшая фотография, потому что поэт обычно старался выглядеть серьезным, даже чересчур. А эту сделал Александр Родченко, когда гостил на даче у Маяковского в Пушкино. На дачу пришел мороженщик, у которого хозяин покупал лакомство не для себя или гостей, а для собачки по кличке Скотик. Поэт проверил, чтобы мороженщик не обманул с количеством сладкого, поставил миску перед собачкой, а когда пес наелся, спросил, не хочет ли он еще добавки и взял любимца на руки. Это отношение к псу и удалось поймать фотографу.

Снимков на выставке немало, и все они сделаны Александром Родченко. Их знакомство с Владимиром Маяковским состоялось в 1920 году тоже из-за фотографии. Возлюбленная поэта Лиля Брик попросила познакомить ее с уже известным фотографом, чтобы тот отснял для нее фотосессию. Родченко прославился своим свободным подходом к фотографии. Сто лет назад обычными были постановочные жеманные снимки, а он искал новые ракурсы и образы. Окружение Маяковского, в том числе и Лилю Брик, он в реузльтате снимал не раз. Среди представленных на выставке кадров, например, запечатлено, как шофер в присутствии хозяйки накачивает колесо на автомобиле “Форд”. Привезенном, кстати, из-за границы Владимиром Маяковским для любимой.

Галоши для Маяковского
Но фотографиями знакомство Александра Родченко и Владимира Маяковского не ограничилось. Наоборот, оно вылилось в продуктивное сотрудничество сразу в нескольких сферах. Художник и поэт занялись рекламой, создав объединение “Реклам-конструктор”, агитпропом, изданием книг и журналов.

При этом не всегда над созданием визуальных образов работал признанный в этом деле мастер Родченко. Нередко, свидетельствует выставка, Маяковский брал в руки карандаш или перо не чтобы записать пришедшие в голову строки, а чтобы зарисовать иллюстрацию к ним.

Например, сохранились его наброски плакатов, рекламирующих галоши Резинтреста, а также объявлений для ГУМа. Александр Родченко затем по эскизам друга отрисовывал плакаты.

Реклама при этом воспринималась творческим союзом как один из образцов искусства. Об этом писал и говорил Осип Брик, супруг Лили, к мнению которого Маяковский и Родченко прислушивались. Поэтому над своими плакатами они работами тщательнейшим образом, создавая лаконичные, но яркие и остающиеся в памяти образы. Владимир Маяковский, конечно, отвечал и за словесное их наполнение. “Резинтрест – защита в дождь и слякоть. Без галош Европе сидеть и плакать”, – написал он для одного из плакатов. “Нет буржуев, помещиков нет. Нами правит наш совет!” – для упаковки карамели “Красная Москва”.

Поэт как динозавр
Реклама в руках двух художников – слова и изображения – превращалась в оружие пропаганды целенаправленно. Приемы конструктивизма, которыми они пользовались, должны были сделать жизнь советских граждан ярче. В агитпропе эта задача решалась еще эффективнее. Рабочие буквально жили под стихи Маяковского, расцвеченные красками Родченко: “Я член союза. Союз позаботится, чтоб ко мне не подошла безработица” или “Чтоб легче был работы груз, коллективный договор заключит профсоюз”.

Конечно, со всей своей силой авангард разворачивался на обложках и страницах книг и журналов, выпускаемых Владимиром Маяковским и Александром Родченко. Художник делал для поэта лаконичные, но привлекающие внимание обложки, участвовал в выпуске журнала “Леф”, название которого расшифровывалось как “Левый фронт искусства”. В номере, полностью отданном под фотографии, анонсировалось: “Прочитав это, ваша голова потеряет точку опоры”.

Особой книгой можно назвать поэму Маяковского “Про это”, которая сначала вышла в “Лефе”, а затем напечатана отдельным изданием с иллюстрациями Родченко. Подобных изданий еще никто не делал. На обложке поэмы был, конечно, потрет Лили Брик. Под обложкой – фотоколлажи с ней и Владимиром Маяковским. Чтобы понять значение коллажей, на выставку стоит приходить с книгой и искать страницы, соответствующие иллюстрациям. На одной из них, к примеру, наверху листа сидит Маяковский, у его головы вытянул шею динозавр. Внизу по диагонали – город, телефон, тетка в фартуке. Поэт на фоне затягивающего его быта чувствует себя динозавром.

Задача двигать достижения искусства в массы ставилась не только при печати книг и создании пропагандистских плакатов. Появился даже термин “производственное искусство” – прозискусство. Например, супруга Родченко художница Варвара Степанова и ее коллега Любовь Попова разрабатывали конструктивистские рисунки для недорогой хлопоковой ткани. Изделиями из нее, свидетельствует фотография Родченко, не брезговала и Лиля Брик. Также художницы проектировали форменную одежду – утилитарную и яркую. По созданным ими выкройкам была отшита спортивная форма, представленная на выставке.

Конструктивизм, широкими шагами шагавший по Советскому Союзу, мог бы сделать саму жизнь в нем предметом искусства. Но расцвет был недолог. Уже в 1930-е годы авангард попал в Союзе под запрет. Привлекающие внимание цвета, слова, звучавшие заклинаниями новой лучшей жизни, и самые смелые идеи дошли до нас лишь в музейных экспозициях.

Лидия Пехтерева