|
Публикация группы «Старый Ульяновск. Brandergofer» В Симбирске, находившемся далеко за пределами установленной для еврейского населения черты оседлости, община представителей этой национальности никогда не была многочисленной. Тем не менее евреи, в том числе причисленные к купеческому сословию, селились здесь с начала XIX века. П.Л. Мартынов писал: «До 1840 года в Симбирске жило много евреев, но в том году, по распоряжению правительства, все они были разосланы по местам их приписки; однако с 1843 года евреи снова стали селиться в Симбирске» С принятием «Устава рекрутской повинности и военной службы евреев» от 26 августа 1827 г. евреи служили в составе расквартированных в Симбирске воинских частей. В период службы и после отставки они получали право селиться в любом месте Российской Империи. Достаточно свободно выбирать место жительства могли также евреи-ремесленники. С 1843 года известно еврейское кладбище (ныне по 1-му пер. Робеспьера). В 1855 г. еврейская община, хотя и небольшая (356 человек), превосходила по численности католиков и лютеран вместе взятых. Имеются свидетельства, что в 1856-1857 г., в доме поручика Трубникова на Московской улице, с разрешения Военного министра был открыт еврейский молитвенный дом. «Устав рекрутской повинности» допускал это при отсутствии по месту службы евреев синагоги и раввина. Но документов не сохранилось; местные евреи объясняли, что разрешение сгорело в пожаре 1864 года. По тому же Уставу, при численности военных евреев не менее 300 чел., для них мог быть назначен раввин с жалованьем от казны. Но такого назначения не последовало, «исправляющим должность раввина» являлся некто Дивинский. Он имел печать и метрическую книгу Симбирского еврейского общества, заведенную в 1862 году. С этого времени ведется отсчет существования полуофициального еврейского общества в Симбирске. Старосту общества ежегодно избирало собрание, ни перед кем не отчитываясь. Наряду с этим отношения общины с официальными властями оставались сложными, о чем свидетельствуют дела об «уклонении в иудаизм» некоторых крещеных евреев, а в других случаях – об отказе креститься. Как отмечал соборный протоиерей П.Н. Охотин: «…при такой обстановке, при множестве Евреев грамотных в Симбирске, нет никакой надежды на успех увещаний…» В 1870-х гг. видную роль в еврейской общине играли Мордка Лейбович Абрамович и Янкель-Шмуль Гиршович Кравец. М.Л. Абрамович в 1864 г. вышел в отставку из Симбирской команды внутренней стражи. Торговал дровами; в 1874 г. причислен к мещанскому сословию. С супругой Хаей Абрамовной они владели каменным домом на Панской улице и местом на Петропавловском спуске. Его зять (муж сестры) Я.-Ш.Г. Кравец, также после выхода в отставку, причислен в 1870 г. к мещанскому обществу, являясь мастером переплетного дела. П.Л. Мартынов писал: «В 1878 году, по распоряжению городской думы, построена была, на средства города, деревянная еврейская молельня на Малой Казанской улице». В данном случае Павел Любимович ошибся. 2 июня 1878 г. симбирские мещане Мордка Абрамович и Янкель-Шмуль Кравец обратились в Симбирскую городскую управу за разрешением «на постройку двух деревянных флигелей на принадлежащем нам дворовом месте, состоящем во 2-й части г. Симбирска, по Мало-Казанской улице». К прошению приложен план местности, фасады и планы флигелей: оба одноэтажные, один – в 3 окна по фасаду, с пристроенной террасой и двумя комнатами; другой – в 4 окна по фасаду, с пятью комнатами в двух половинах. Разрешение на постройку дано 14 июня 1878 года. В одном из построенных зданий – «двухсветный деревянный флигель на каменном фундаменте…, обшитый тесом…, крытый железом…, при нем во всю длину его крыльцо, обшитое с обеих сторон тесом…; в нем устроены хоры…» – был открыт молельный дом. Согласно иудейским канонам, молельня была двухуровневой: хоры для женщин, нижний ярус – для мужчин. Городские власти в создании молельного дома не участвовали и права на это не имели: разрешение на устройство молельни в населенном пункте вне черты еврейской оседлости мог дать только министр внутренних дел. Разрешения же не было; фактически молельный дом существовал тайно. За отсутствием раввина религиозные обряды совершал староста молельного дома М.Л. Абрамович – один из владельцев усадьбы. В 1886 г. в Симбирское еврейское общество входило 35 семейств – 142 человека обоего пола: землевладелец, бухгалтер, торговцы, портные, переплетчики, резчики печатей, часовщик и т. д. К этому нужно добавить до 500 евреев-военнослужащих расквартированных в Симбирске воинских частей. Немалое общество для тайного существования; удивительно, что власти долго закрывали на него глаза. Но в январе 1886 г. незначительное дело привлекло внимание начальства. Тут и выяснилось, что общество не имеет раввина; старосты его не утверждаются, как положено, губернским правлением, метрические книги ведутся бесконтрольно. Губернатор Н.П. Долгово-Сабуров обратился за разъяснениями в МВД. Ответ от 13 мая 1886 г. не оставлял места для толкований. Начальник департамента, указав, что евреи в Симбирске, лежащем вне черты оседлости, могут иметь молельню только с разрешения министра, далее писал: «усматривая…, что число еврейских семейств в Симбирске составляет только 35 и признавая нежелательным увеличение еврейского населения на Волге, я не вижу уважительных поводов к разрешению открытия еврейской молельни… Несмотря на бедность местного еврейского общества, лишающую его возможности содержать раввина, я нахожу невозможным… разрешить ведение метрикации какому-либо другому лицу…» 27 мая 1886 г. Симбирское губернское правление потребовало от городского полицейского управления закрыть молельный дом на Мало-Казанской улице; отобрать у старосты печать и представить ее для уничтожения; под подписку запретить старосте отправлять религиозные обряды и вести метрические книги; что и было вскоре исполнено. Члены общества обратились к губернатору с прошением ходатайствовать об оставлении им молельного дома и назначении раввина. Признавая вину в нарушении правил, они указывали, что в Симбирске, с учетом военнослужащих, насчитывается до 600 лиц иудейского вероисповедания, а раввины по закону могут избираться единоверцами числа образованных евреев. Это прошение осталось без внимания. Впрочем, богослужения продолжали проводить в формально закрытой молельне. Ведь официально на Малой-Казанской находился частный дом Абрамовича и Кравца, а кто может запретить ходить в гости? С этими осложнениями совпало еще одно печальное для общины событие. 1 мая 1887 года умер Мордка Лейбович Абрамович – один из руководителей общества. Движимое имущество он завещал продать, а оставшиеся после похорон и уплаты долгов средства использовать на нужды еврейской общины. Дом на Панской улице оставался жене, а после ее смерти вырученные за дом деньги следовало потратить на содержание еврейского кладбища и устройство миквы (ритуальной купальни). Доля Абрамовича в имении на Мало-Казанской улице перешла к Кравцу. Уже 1 июня 1887 г. Янкель-Шмуль Кравец получил разрешение городской управы на постройку при доме на Мало-Казанской улице каменной прачечной. В действительности под видом прачечной была устроена ритуальная женская купальня – «миква». Прачечная-купальня представляла собой пристрой к малому дворовому флигелю с общим входом и коридором; имела два помещения и печь; окна отсутствовали. А 4 мая 1889 года Я.-Ш.Г. Кравец обратился в городскую управу за разрешением построить в усадьбе на Мало-Казанской улице каменный двухэтажный дом (ныне ул. Красногвардейская, 4). К прошению прилагались план места; планы, разрез и фасад будущего дома (фото 1), подписанные городским архитектором В.А. Алатырцевым и утвержденные 28 июня 1889 года. По бумагам возводился частный дом, но средства на постройку в сумме 6000 руб. были собраны еврейским обществом. Это свидетельствует, что здание выполняло функции молельного дома, синагоги. Деревянные флигели вроде бы сгорели в пожаре 1888 года, уничтожившем 186 домов на десятке улиц. Об этом упоминают и П.Л. Мартынов, и позднейшие авторы. Но на плане места, приложенном к прошению 1889 года, малый флигель с пристроенной к нему прачечной-купальней показан, как существующий (Кравец просил разрешения снести деревянную постройку, оставив каменный пристрой). На месте второго, главного флигеля на плане показан проектируемый 2-этажный дом. Вероятно, этот флигель действительно сгорел. Дом, как и стоявший ранее на его месте флигель, был немного отнесен вглубь двора и закрыт со стороны улицы от любопытных глаз забором. Проектом предусматривалось закрытое крыльцо, по которому в дом можно было зайти с улицы, и еще одно крыльцо со двора. Потом Кравец уличное крыльцо зачеркнул, а через несколько дней обратился с новым прошением: «по изменившимся обстоятельствам» постройку крыльца разрешить. Вероятно, члены еврейского общества размышляли, как привлекать меньше внимания окружающих, что и нашло отражение в изменениях проекта. П.Л. Мартынов писал: «В 1894 году эта синагога закрыта по поводу произведенного в ней, самими евреями, скандала и на основании закона, не допускающего устройства еврейских молелен в городах, где евреев менее 300 душ – в Симбирске же их несколько менее – 158 мужчин и 71 жен. Вследствие такого распоряжения еврейское общество продало свою синагогу… и отправляет богослуженье в частных квартирах своих членов». Хоть это и не вполне соответствует истине, но главное верно: еврейское общество лишилось молельного дома из-за внутренних раздоров. В 1892 г. случилась ссора между портным Л. Эльманом и точильщиком Л. Бернштейном; последний, согласно доносу портного властям, «как человек дурной нравственности, вселил между горстью еврейских семейств раздоры и разлады». Члены общества включились в выяснение отношений. Обстановка накалялась. Многие задавались вопросом: почему зданием, на которое деньги собирали всей общиной, единолично владеет Я.-Ш. Кравец? Добавляла нервозности и необходимость держать проведение религиозных обрядов в тайне. В начале 1893 г. симбирским губернатором назначен В.Н. Акинфов. В августе того же года к нему обратились с прошением члены общества: «Нам, Евреям, необходимо иметь помещение для отправления общественных молитв и богомолий, которые каждый по одиночке на дому отправлять не может…». Прошение было оставлено без последствий: ни нанять новое помещение, ни «узаконить» существующую синагогу власти не разрешили. И тогда община в 1894 году решила продать дом на Мало-Казанской, не дожидаясь, когда он будет опечатан. В 1901 г. по ходатайству губернатора В.Н. Акинфова получено разрешение МВД «на устройство в Симбирске молельни и хозяйственного при ней правления». В 1902-м был избран общественный раввин – «раввин духовный, не утвержденный правительством». Первым общественным раввином Симбирска стал коллежский советник, врач, бывший офицер 5-го Калужского полка Ицка (Ицхак)-Лейба Мовшевич Гальперн. Вероятно, на квартире Гальперна в доме купца В.А. Стрелкова на Большой Саратовской улице и размещалась разрешенная властями молельня. Общество выразило благодарность В.Н. Акинфову за участие. В сентябре 1902 г., на проводах переведенного в Москву губернатора, ему был преподнесен роскошный адрес «синего бархата, с изображением скрижалей с десятью заповедями на древне-еврейском языке, щитом царя Давида с изречением, в русском переводе означающим: «Благословен твой приход, да будет благословен твой уход» и гербом Симбирской губернии». В адресе говорилось: «Ваше беспристрастное и благожелательное отношение к нам… оставляет в нас неизгладимую память, и Ваш высокогуманный образ всегда будет жив в сердцах наших…» В 1903 г. еврейская община просила городскую думу отвести место на углу Кирпичной улицы и 1-го Курмышка под постройку каменного дома для молельни, но получила отказ. В 1907 г. еврейское общество смогло открыть синагогу на Нижне-Чебоксарской улице. По данным ГИММЗ «Родина В.И. Ленина», это был один из домов усадьбы, принадлежащей врачу С.Н. Дубровскому. Вероятно, сейчас это дом № 32 по ул. Бебеля. Синагога была устроена в соответствии с правилами иудейского богослужения. По более поздней описи в ней имелись Тора, 12 подсвечников, неплохая библиотека. В начале 1914 г. симбирским общественным раввином избран Гирш Менделевич Клейн – кандидат коммерции, окончивший Рижский политехнический институт, слушавший лекции в университетах Европы. К этому времени Клейн служил в Симбирском отделении Русского для внешней торговли банка и преподавал в землемерном училище. Про данным полиции, придерживался левых взглядов, но в революционной деятельности не участвовал. Во время Первой мировой войны число евреев в Симбирской губернии выросло почти до 3000 чел. за счет беженцев, интернированных лиц и военнослужащих. Власти настороженно относились к увеличению еврейской общины. «…Немногочисленные в Симбирской губернии гнезда еврейства, несомненно, как и везде, являются источником самой яркой ненависти к существующему государственному порядку», – отмечал губернатор А.С. Ключарев. В военное время Симбирская еврейская община помогала беженцам и раненым. «Помощь, оказываемая нами беженцам, выражается в выдаче им пайка, платья и обуви, в доставлении работы и медицинской помощи, в удовлетворении их религиозно-духовных нужд, в надзоре санитарном за их квартирами и общежитиями, в раздаче им добровольных пожертвований местных евреев…» – писал Г.М. Клейн. Общественный раввин Клейн являлся уполномоченным Центрального еврейского комитета помощи жертвам войны; членом Симбирской городской комиссии о беженцах и других общественных организаций. Наряду с этим Г.М. Клейн и его единомышленники получили отказ в регистрации Симбирского еврейского общества помощи жертвам войны. Власти сочли, что евреев в губернии слишком мало, а материально они живут неплохо. Отказал губернатор и в ходатайстве Клейна об открытии в Симбирске русско-еврейского начального училища. После февральской революции деятельность еврейской общины значительно активизировалась. Создавались общественные организации горожан и солдат-евреев. 1 мая 1917 г. состоялось первое городское собрание евреев, на котором обсуждалось участие в предстоящем Всероссийском еврейском съезде. Г.М. Клейн принимал активное участие в пропаганде и сборе средств Займа свободы. Г.М. Клейн позиционировал себя марксистом по убеждениям. После взятия Симбирска красными войсками 12 сентября 1918 года он остался в городе, через несколько дней поступил на работу учителем 6-й советской школы; являлся лектором Симбирского губполитпросвета. Но его прежняя духовная деятельность не была забыта. В феврале 1922 г. Клейна арестовали за неподчинение приказу о «регистрации духовенства всех культов и религий». Следствие установило его невиновность – пост раввина Клейн оставил в 1918 году. В 1926-м он без объяснения причин уволен с должности преподавателя Ульяновского землеустроительного техникума. Итог закономерен: в декабре 1937 года Гирш Менделевич Клейн приговорен к расстрелу. Еще раньше, в 1932 году, была закрыта синагога на Нижне-Чебоксарской (с 1918 г. Бебеля) улице. По материалам ГАУО (Ф. 137, оп. 40, д. 100; Ф. 137, оп. 2, д. 59; Ф. 137, оп. 4, д. 91 и др.); ГИММЗ «Родина В.И. Ленина», публикациям И.Э. Сивопляса.
|
|
Цитирование информационных материалов, размещенных в ИА "Улпресса" без получения предварительного разрешения допустимо при условии обязательного указания на источник цитирования: приведение ссылки — в печатных материалах, гиперссылки на cайт ulpressa.ru — в сети Интернет. Ссылка на источник или гиперссылка должны располагаться в начале текстового материала.
