Интернет-сайт экс-режиссера Никиты Михалкова и его телепередача называются словом «Бесогон». Я лично не понимаю, что это означает, но что такое «гон» вообще, я догадываюсь.

Гон у лосей, например. Это когда самцы слетают с катушек и крушат все, что под руку подвернется, а у самок рождаются потом лосята. Гон у волков – не приведи, как говорится, Господи! Однако для гона в этом смысле Никита Сергеевич, наверное, все-таки уже староват – как-никак семь десятков доходит. И у него это, возможно, просто разгуляй, бывают же такие, где-то там, на Лысой горе.

На своем «Бесогоне» Михалков трясет души в основном живых людей – за то, что они гладят власть не по шерсти, а против. И особенно прицепился почему-то к Ксении Собчак, рассказывает о ней самой, о ее квартире, вопрошает, где же она, Ксюша, настоящая?

Ксюша – девушка, как известно, бойкая и не раз заявляла: «Да вот же я, Никита Сергеевич!». Отчаявшись докричаться до Лысой горы, она написала Михалкову открытое письмо («СК» его публиковал), в котором сказала примерно следующее: «Никита Сергеевич, зачем же без меня меня замуж выдавать? Я работаю телеведущей, у меня своя программа, приходите и при свидетелях, то есть телезрителях, обсудим все, что Вас так волнует. И меня, настоящую, и мою квартиру, в которой побывали с обысками, кажется, уже все полицейские Москвы, и Вашу роскошную усадьбу в Тверской губернии площадью то ли 50, то ли 150 гектаров, с хозяйским особняком и всякими постройками, слугами и прислугой, и Вашу баню посреди озера, о которой с таким восторгом рассказывают люди, побывавшие у Вас в гостях. Я бы к Вам на телепередачу и сама пришла, но на канал, где она выходит, меня не пускают – ни настоящую, ни искусственную».

Прочитав письмо Собчак, Михалков страшно забеспокоился, что люди-то подумают: они ведь могут подумать о нем что-нибудь не то. И в одной из следующих передач стал отрабатывать алиби, прямо из студии набирая телефонные номера тех гостей, которые могли рассказать Собчак о его усадьбе и бане. Позвонил министру культуры Мединскому и спросил: «Правда ли то, что Собчак пишет о моей бане?». «Нет-нет, лепетал Мединский, – баня, конечно, хорошая, но небольшая, небольшая».

Позвонил главному по культуре в Москве Капкову, и тот забормотал, что нет, не имею никакого отношения, и проч.

Поняв, что Михалков от ее приглашения уклоняется, Ксения Собчак написала ему еще одно, но уже маленькое, письмо, в котором говорит: «Я не люблю заочных публичных споров… Приглашаю Вас еще и еще раз к прямому разговору в прямом эфире. Обещаю, что буду не только задавать Вам вопросы, но и отвечу на Ваши… И не бойтесь приходить – я ни в коем случае не соревнуюсь с Вами размерами таланта и усадьбы.

Охотно признаю: и то, и то у Вас больше». Это письмо Собчак обозначила как последнее, «как бы ни прельщала меня перспектива рассказывать своим будущим детям о том, что я состояла в переписке с самим Михалковым…».

«Не верю я этим Михалковым – и младшему, и старшему, – написал, правда, по другому поводу, один из блоггеров. – Они все о народе пекутся, а так и представляешь, как садятся в барский экипаж и тычут тростью кучера: «Давай-ка, братец, трогай!».

Старший, которого помянул блоггер, – это Андрей Сергеевич Михалков-Кончаловский. Гусь тоже еще тот.

Пару лет назад в журнале «Коммерсантъ» он опубликовал душераздирающую статью, в которой сообщал, что власть добивает страну, что народ спивается, деградирует и вымирает, и что должны же люди, наконец, очнуться и посмотреть, куда все летит.

А на днях прочитал в одном из журналов его интервью, где совсем другие песни. Они о том, что в России все прекрасно и будущее за ней, а Европа дряхлеет и заканчивается. И не удивлюсь, что, продиктовав журналу эти слова, он отправился в Италию, в собственное имение в Тоскане, жить и наслаждаться – оливами на своих полях, многокилометровыми велосипедными прогулками, перекусами в деревенских тавернах, видами и свежим, ароматным тосканским воздухом, о чем он сам рассказывал совсем недавно в другом интервью. Вот же семейка!

Сергей Поленов