Так назвал Армен Джигарханян, народный артист СССР, недельный визит труппы своего театра в Ульяновск.

Сложится ли контакт с публикой – вот в чем опасность, вот что волнует 72+летнего актера, не привыкшего стоять в очереди за признанием и славой.

10 лет назад он создал свой «Театр Д», который теперь с Ульяновска начал гастрольный тур по стране.

60 человек труппы, 20 тонн декораций, больше 100 костюмов, 6 спектаклей привезли к нам столичные гости, а еще предвкушение события, настоящий праздник для театралов.

Почему актер Джигарханян создал свой театр? Он отвечает на вопрос, не дожидаясь его: «Во мне живет чувство родителя, отца, деда… Для меня театр домашний очаг». Дедушка Джигарханян произвел впечатление в Ульяновске еще до того, как впервые поднялся занавес. Например, предложил обмениваться премьерами: будущего «Короля Лира», которого сейчас заканчивает репетировать Юрий Копылов, смогут увидеть и москвичи на сцене театра Джигарханяна. К нам, в свою очередь, привезут какую-нибудь новую столичную постановку. Губернатор поддержал идею и обещал всяческую помощь. А на открытии гастролей в Ульяновском театре драмы признался, что актер его растрогал.

«Мы с мэром, Сергеем Николаевичем Ермаковым, не слишком сентиментальные люди, но нам было очень приятно с Арменом Борисовичем», сказал Сергей Морозов. Сам актер вышел на сцену, только чтобы представить свой театр. Уже четыре года, как он отказался от всех ролей.

В 2004 году я принял судьбоносное решение в театре больше не играть и не изменял ему, рассказывает Джигарханян. Я думаю, что в театральном искусстве нельзя работать на сэкономленном топливе. Нельзя организм сажать на подзарядку. Но есть проблемы. Я смотрю на молодых актеров, и все время с ними вместе в уме играю. И когда читаю великую литературу, играю ее для себя.

Знать о театре все значит, похоронить его для себя. Джигарханян предпочитает очаровываться. И сомневаться.

«Если там аплодируют, а там смеются, это не контакт со зрителем, – говорит он. – Я неприлично долго работаю в театре, 52 года, но так и не понял, на чем строятся наши отношения с публикой. В театре есть две несомненные величины – зритель и актер, все остальное – сопутствует. Люди приходят в зал, потому что у нас есть общие проблемы. Если они смыкаются, тогда и возникает то, что называют зарубежным словом «катарсис». У трех, пяти, семи человек… Если любовь не случится, мы все равно будем хотеть, умолять этой любви. Я очень циничный человек, но думаю, что театр – это чудо, самая высшая точка любовной истории, дальше ангелы летают».

Джигарханян вспоминает, что когда-то чувствовал себя Ромео, потом Фердинандом, потом Бабой Ягой. Получив роль в «Красной Шапочке», сыграл своего Лира.

Актер буквально напичкан притчами о театре. Рассказывая одну из них, он ссылается на великого режиссера Георгия Товстоногова. История такая. Отправился театр на гастроли, в одном самолете артисты, в другом – главреж, директор и прочая часть труппы. Приземлился второй самолет, а первый задержался – вся верхушка здесь, а спектакль играть некому. Приземлился самолет с актерами – тогда и будет спектакль. Артист – главное лицо в театре, это «простая истина» Армена Борисовича. Признается, что иногда ее нарушает, накатывает на актеров. Ночью понимает, что был не прав.

«Я думаю», – почти каждый абзац в моем блокноте начинается с этих слов Джигарханяна; жаль, не передать его знаменитой интонации. «Я думаю, что русский театр – это крепостной театр.

Но как только я захочу поставить актера на колени, я должен уходить», говорит Армен Борисович.

«Я думаю, меньше всего я знал себя сам. Когда играл Левинсона в «Разгроме», обнаружил, что есть потенция лидера: меня боялись».

«Я думаю, у меня нет двойной жизни. Все – закрыл дверь в театр и теперь живу. Я смеюсь, ругаюсь, подлизываюсь всюду одинаково…». Армен Борисович говорит: «Мы вас обманываем, обманывая себя. У Достоевского есть хорошая фраза – «самоотравление собственной фантазией».

Одна из его притч называется «Паршивая овца». Она о том, что в творчестве все важны. Как-то Армен Борисович очень хотел попасть в одну картину. Пришел на пробы, попал к гримерше. Говорили, говорили…

Дама провела рукой по голове актера и говорит: «Как много у вас перхоти!».

Все, Джигарханян не попал в фильм, он стал «человеком с перхотью».

Еще одна история, кажется, родилась прямо на пресс-конференции в Ульяновске. На вопрос про значок на лацкане пиджака с надписью «Босс» актер отреагировал мгновенно. Вспомнил, как снимался в картине по Сименону, комиссара Мегрэ подчиненные называли «патроном», но у одного актера что-то сместилось в голове, и он подал реплику: «Пистон, разрешите доложить».

Не знаю, зовут ли актеры театра Армена Джигарханяна боссом, но любви и уважения там море.

– Я иду на репетицию в 11 утра, машина Армена Борисовича стоит у подъезда. Иду поздно вечером после спектакля, машина стоит. Все его репетиции – настоящие мастер-классы, – говорит актер Юрий Анпилогов.

Алексей Шевченков рассказывал, что проблем с участием актеров в кино или сериалах не бывает, обо всем можно договориться. Как-то Армен Борисович позвонил ему на съемки в Киев, сообщил, что заболел один артист, если его не заменить, спектакль сорвется. Через час Алексей вылетел в Москву. Вечером – был на сцене. Джигарханян, блистательно сыгравший в фильмах «Здравствуйте, я ваша тетя!», в «Собаке на сене», в сериале «Место встречи изменить нельзя», и многих, многих других, понимает своих актеров. Сам в сериалах сегодня сниматься отказывается, но работы в кино не исключает. Какой – не назвал из суеверия.

А актеров Джигарханян привез в Ульяновск знаменитых. Андрея Мерзликина, Елену Ксенофонтову, Александра Бухарова, Алексея Шевченкова, Владимира Капустина зрители знают по фильма и сериалам – «Конвой PQ17», «Штрафбат», «Красная капелла», «Дальнобойщики», «Курсанты», «Вокзал», «Тайга. Курсы выживания», «Небо и земля», «Турецкий гамбит», «Бумер», «Волкодав», «Слуга государев», «Охота на пиранью», «Дочки-матери» и другим. Юрий Анпилогов звезда телепроекта ТНТ «Школа ремонта». Но когда актеры выходят на сцену, все меняется. И ловкий «строитель» становится безжалостным Дон Жуаном, «браток» – блистательным Сганарелем, а «мент» – самим Фигаро.