В эти дни, когда прокуратура Ульяновской области отмечает свой 75-й день рождения, есть повод рассказать о людях, которые прошли в ее рядах долгий и славный путь. Одним из них является Виталий Петрович Родионов. Вернемся к воспоминаниям, которыми он в свое время делился с автором этих строк.

… Была у парня из оренбургского села Подлесное Виталия Родионова мечта: поступить в училище Министерства госбезопасности. Тем более что он как раз к тому времени оканчивал школу-десятилетку. Но все повернулось иначе. Односельчане, братья Брагины, сманили его в Саратовский юридический институт, по окончании которого Виталий Родионов приехал по направлению в Ульяновскую область и тут же приступил к работе в качестве стажера прокуратуры Тагайского района. Было это в августе 1954 года.

Нетрудно подсчитать, сколько лет он оставался верен своему призванию: без малого полвека, точнее сказать, 48 лет. А все было словно вчера. Около 9 лет работы народным следователем, 5 лет – прокурором Майнского района, почти полтора десятка лет – начальником отдела юстиции Ульяновского облисполкома. С 1986 года в органах прокуратуры. Старший советник юстиции. Почетный работник прокуратуры Российской Федерации. Ветеран труда. Медали, почетные грамоты, памятные подарки… По возрасту и годам работы среди стражей законности и правопорядка в нашей области старше его никого нет.

– Виталий Петрович, давайте вернемся в 1954 год, точнее, к вашему первому делу…

– В районе я был тогда единственным следователем. В органах милиции до 1963 года такой должности не было вообще. Дела расследовались исключительно следователями органов прокуратуры.

Первым в моей практике было убийство солдата срочной службы, пришедшего на побывку. Приехал он в одно из сел района передать привет родителям своего друга-сослуживца. На вечеринке сидел на бревне. Сзади подошел убийца, который, кстати, до недавнего времени был еще жив, ударил его камнем по голове. Рана оказалась смертельной.

Хорошо помню ночь с 30 апреля на первое мая 1955 года. В Тагайский райотдел милиции глубокой ночью поступило сообщение о покушении на изнасилование девушки на опушке леса возле села Старое Никулино. Прокурором района тут же была организована оперативно-следственная группа, в состав которой, как следователя, включили и меня. Потерпевшую, девушку 16 лет, мы увидели в больнице. Вся одежда ее была в крови и грязи, лицо опухшее – не разглядеть… Установили, что две подружки из села Старое Никулино поздно вечером на попутке добрались из Ульяновска до Тагая и пошли пешком. Надо сказать, что асфальтированных дорог и регулярного автобусного движения тогда не было и в помине.

Так вот, по дороге девушек догнал грузовик «ЗИС-5», за рулем которого сидел молодой человек. Он подсадил девушек, но когда проехали лес и вдали уже виднелись огни села, неожиданно остановил машину, схватил одну из подружек и потащил в сторону от дороги. Другая с криками о помощи бросилась в село. Тем временем между насильником и жертвой завязалась борьба. Потерпевшая заставила преступника отступить, правда, опознать его она не смогла. Машину обнаружили недалеко от места преступления. Она была в ту ночь угнана от закусочной в селе Тагай. Подозреваемого вычислили в тот же день, застали его дома. Насильник пробовал отрицать свою вину. Но доказательства были неоспоримыми, проводились экспертизы и следственные эксперименты, лично для меня, как молодого специалиста, очень поучительные. Судебная коллегия областного суда приговорила молодого человека к длительному сроку лишения свободы.

– Из приказа прокурора области от 5.11.54 года № 200: «Молодой специалист – стажер народного следователя прокуратуры Тагайского района В.П. Родионов… показал себя с положительной стороны. В расследовании уголовных дел проявляет инициативу и оперативность. По всем оконченным делам в суде вынесены обвинительные приговоры. Родионов В.П. быстро освоил работу народного следователя и может вести ее самостоятельно». Это о вас, Виталий Петрович.

– Так оно и произошло. Через 3 месяца стажировки, вместо положенных шести, я стал народным следователем. В 1956 году были созданы межрайонные прокуратуры, каждая из которых включала в себя три района. Майнская, например, обслуживала Игнатовский, Майнский и Тагайский районы. Легче работать не стало. Если раньше в каждом районе было по одному следователю, то в межрайонной прокуратуре нас осталось двое.

Основное бремя расследований приходилось на Языково. Теперь это Карсунский район. Самая высокая преступность была именно там. Помню, в конце 1959 – начале 1960 годов мне пришлось расследовать крупное дело о хищении одеял и шерсти. Проходило по нему более 20 человек из Языкова и Чуфарова, откуда на фабрику с железной дороги доставлялись топливо и сырье, а обратно – готовая продукция. Пришлось иметь дело, как бы сейчас сказали, с организованной преступной группой. Потребовалось 4 месяца упорной работы, чтобы ее разоблачить. Но дело прошло хорошо. По первой инстанции его рассматривал областной суд.

Вскоре после этого подобное дело возникло по Мулловской фабрике. Здесь по нему проходило уже около 30 человек, которые занимались хищениями сукна и одеял. Мне доверили возглавить следственную группу, и я целых 3 месяца безвылазно жил в Мелекессе, как тогда назывался Димитровград. Материалы дела заняли 36 томов. Его тоже успешно провели и передали в суд.

– Должность следователя в органах прокуратуры всегда считалась самой беспокойной и трудоемкой. А в вашем послужном списке за все годы работы не зафиксировано ни одного взыскания. Это, согласитесь, идеальный вариант.

– Начальству, как говорится, было виднее. Если говорить о работе следователя, текучка, конечно же, заедала. Это не могло не приводить к отдельным ошибкам и промахам. Теперь, при наличии немалого жизненного опыта, понимаю, что многих из них можно было бы избежать. А тогда… Приведу пример из практики 60-х годов, когда я уже работал прокурором.

В один из августовских дней поступило сообщение о том, что на окраине села Степное Матюнино Майнского района в реке Гуща обнаружен труп мужчины с привязанными к шее камнями, на голове у которого несколько глубоких ран, нанесенных тупым предметом. В трупе опознали жителя поселка Зеленя, что в двух километрах от Степного Матюнина. На место происшествия немедленно прибыла большая следственно-оперативная группа.

Установили, что убитый по своему характеру был очень спокойным человеком. Любил своих детей, которых у него было трое. Имел хороший дом, большой сад, пасеку. Работал в колхозе разнорабочим. Но жизнь его в последнее время не ладилась, поскольку жена заимела любовника и об этом все в округе знали. Мужчина пытался усовестить ее, но ничего не получалось. Со временем, выпивая с горя, он начал поколачивать неверную супругу. А в один из дней августа, застав с любовником, сильно ее избил. Утром следующего дня жена распустила по поселку слух, что, мол, «мой ни за что меня избил, собрал пожитки и ушел из дома, заявив, что навсегда уезжает к своей старшей дочери то ли в Мурманскую, то ли в Архангельскую область». А через три дня после этого тело мужчины всплыло в реке…

Следствие выдвинуло основную версию – убийство совершила жена. Но все свидетельствовало о том, что если она и совершила убийство, то при ее физических данных не могла одна ночью, при сильной грозе и проливном дожде переправить труп на большое расстояние к реке и утопить. Мы ошибались, но это выяснится позднее.

А пока жена все категорически отрицала. Подозрение пало на ее восьмилетнего сына, который мог помочь матери переправить труп отца к реке. Допрашивать мальчика было поручено мне. Он вначале все отрицал, заявляя, что всю ночь спал и о происшествии ему ничего не известно. Но спустя короткое время рассказал, как они вдвоем с матерью перевезли труп отца на тележке к реке. Мы только потом поняли, что работая всей группой в одном небольшом помещении, выдвигая версии, строя предположения, споря в поисках истины, совершенно не принимали в расчет, что мальчик находится в этом же помещении за дощатой перегородкой и может все слышать. Поэтому и удивлялись его рассказу, который во многом пересекался с нашими предположениями.

Когда с показаниями мальчика ознакомили мать, она сразу созналась в убийстве, но заявила, что ее сын к происшествию отношения не имеет. Впоследствии ее показания полностью подтвердились. Женщина убила мужа топором. И откуда только взялись силы, за два километра от дома, ночью, одна перевезла труп к реке.

А подросток на вопрос о том, зачем он вводил в заблуждение взрослых, заявил: «Мне надоело одному сидеть за перегородкой, послушал я вас, вот и придумал». Поучительный, прямо скажу, урок как для работавших по этому делу, так и для нынешних следователей и оперативных работников.

– Попробуем заглянуть в ближайшее будущее…

– Приходит время, когда надо крепко и много подумать о том, чтобы оставить работу. Вопрос об уходе на заслуженный отдых вплотную пока не ставлю. Скажу так: я на подходе к нему. Появится необходимость в отставке, тогда и будет конкретный разговор. А пока… Здоровье у меня хорошее, настроение бодрое. В семье порядок. Дети свою дорогу в жизни выбрали. Внуки, думаю, в выборе тоже не ошибутся.

Справляюсь ли я? Мне говорят, что справляюсь: помогает опыт. Но главное в другом – я всю жизнь стремился к тому, чтобы ничем не запятнать честное имя свое и прокуратуры, поступать по чести, совести и долгу.

ОТ РЕДАКЦИИ:
15 февраля 2018 года Виталию Петровичу Родионову исполняется 87 лет, с чем мы его искренне поздравляем. Свой рассказ о судьбе этого необычного человека мы продолжим в следующем номере нашей газеты.