16 марта Ленинский районный суд вынес приговор по так называемому монастырскому делу – о неправомерной мене земельного участка перед женским монастырем на улице Карла Маркса на два других объекта в центре города. Подсудимых было двое: вице-мэр Ульяновска Михаил Сычев, получивший 3,5 года колонии, и директор агентства недвижимости Ольга Колесникова, приговоренная к трем годам условно. Если приговор не будет отменен апелляционной инстанцией, то останется, на мой взгляд, образцом судебного недоразумения.

Прелюдией к этому делу явилось вздорное, я считаю, решение тогдашнего губернатора Сергея Морозова восстановить на пятачке между торгово-развлекательным центром (ТРЦ) «Версаль» и Дворцом профсоюзов стоявший здесь до революции 1917 года монастырь. Восстановление монастыря преподносилось обществу как восстановление исторической справедливости, что было уловкой. Если уж ее, эту справедливость, и восстанавливать, то на этом месте надо было ставить деревянную избу, с отоплением по-черному, то есть без трубы, с бычьими пузырями на маленьких оконцах вместо стекол, которых в ту пору просто не было, земляным полом, укрытым соломой и проч. Ставить, в общем, то, что стояло, когда на месте Симбирска-Ульяновска появилось первое поселение. Но решили монастырь. Спонсировать стройку взялся хозяин торговой сети «Гулливер» Игорь Любченков.

Возвели среди прочего надвратную церковь со входом с улицы. Перед входом стоял киоск-павильон, торговавший сумками. На открытие монастыря ждали патриарха Кирилла. Если киоск оставить, он будет оскорблять патриарший взор, чего и опасался, вероятно, Морозов. Кстати, киоск – это оскорбительно, а ТРЦ «Версаль» с веселящейся молодежью, под стеной которого обосновался монастырь, нет? Словом, киоск подлежал сносу, если бы не одно «но» – он был частным, и у него были владельцы. Правда, вопрос решался элементарно. Симбирская епархия или ее спонсор Любченков выкупают у владельцев павильон вместе с землей, на которой он стоял, и его сносят. И всё. Но епархия легких путей не искала, и ее глава (на тот момент Анастасий) перетирает вопрос с Морозовым, прося помочь с торговым павильоном. Морозов подключает главу города Сергея Панчина. Тот ставит перед подчиненными, среди которых был и Михаил Сычев, задачу найти вариант решения. Проходят совещания, заседания, часто с участием Морозова и Панчина. В результате был найден такой выход.

Горадминистрация передает епархии два объекта, когда-то связанных с церковью. Это давно расселенный аварийный деревянный дом по адресу: ул. 12 Сентября, 105 и двухэтажное кирпичное здание – дом купца Акчурина, памятник истории и культуры, находившийся в очень плохом состоянии, по адресу: ул. Федерации, 27. Сергей Кузнецов, из предпринимателей-застройщиков, крайне религиозный человек, выкупает у владельцев павильон и землю под ним, после чего заключается договор мены двух объектов епархии на павильон и землю. Так и было сделано. Павильон обошелся Кузнецову в 16 миллионов рублей. Все документы от горадминистрации подписал глава Ульяновска Сергей Панчин. Павильон был демонтирован, площадка перед входом в монастырь выложена плиткой и благоустроена, в чем помогал все тот же Кузнецов. Руины на 12 Сентября были им также снесены, а участок подготовлен под строительство жилого дома. Здание на Федерации было отремонтировано.

Но тут правоохранительные органы вдруг обнаруживают, что размен объектов был неравноценным. То, что досталось Кузнецову (руины, напомню), стоит якобы дороже, чем то, что передал епархии он. Дороже на 22 миллиона рублей, чем городской казне был нанесен ущерб на эту сумму. Возбуждается уголовное дело.

Кузнецов и Колесникова помещаются под домашний арест. Сычева берут прямо на работе, в мэрии, и заключают в СИЗО. И начинается бесконечное расследование, в ходе которого Сергей Кузнецов, по официальной версии, сводит счеты с жизнью. Сычев месяц за месяцем сидит за решеткой. При этом вся история занимает не больше места, чем то, которое я потратил на ее пересказ, и расследовать, на мой взгляд, было нечего. Если договор мены оказался неравноценным, это было легко исправить, аннулировав договор и вернув ситуацию в исходное состояние. О чем Сычев, уже находясь в СИЗО, и просил Панчина, однако тот отказался это делать. A все статусные свидетели – главы епархии Анастасий и сменивший его Иосиф, и Сергей Панчин зарядили на допросах мантру о том, что были введены в заблуждение и не ведали, так сказать, что творили.

На допросах до суда и в ходе судебного процесса Панчин, образно выражаясь, валял ваньку, отвечая чаще всего словами «не знаю», «не помню», «не могу знать», «не знаю и не помню – одно и то же». Жаловался на старость, на то, что уже пенсионер, за время расследования этого дела перенёс семь операций, переболел ковидом и получил 3-ю группу инвалидности. Всячески выгораживал, если не сказать – отмазывал Морозова. После окончания всех допросов резко восстал из пепла, работает председателем Ассоциации муниципальных образований области, является членом регионального совета «Единой России», активно участвует в заседаниях этого совета, в парт-конференциях и других мероприятиях, появляется там и сям, где появляется и Морозов. Иными словами, это дело и поведение задействованных в нем лиц превратилось во что-то вроде театра абсурда.

Если в деле имело место преступление, то на скамье подсудимых должны были cидеть, думаю, те, кто решал вопросы, a не люди, выполнявшие чисто техническую функцию. Если же преступления не был, то не должно было быть ни расследования, ни СИЗО для Сычева, ни домашнего ареста для Колесниковой и Кузнецова, ни смерти Кузнецова, ни суда. Но было то, что было: почти два года заключения отца четверых детей Михаила Сычева, переживания его матери, приходившей на судебные заседания, чтобы «хоть посмотреть на него». Была двухлетняя пытка Ольги Колесниковой под домашним арестом с браслетом на ноге, повешенным следствием. Был уход из жизни Сергея Кузнецова и есть сиротство его оставшихся без отца детей. И все из-за павильона с сумками? Осужденные, кажется, не очень верят в апелляционную инстанцию и настраиваются на кассацию, хотя будет, по-моему, правильней, если репутацию ульяновского правосудия спасут в Ульяновск же, отменив приговор районного суда и оправдав подсудимых.


Почти два года Сычев находится в заключении.