Весной 1942 года по городским ухабам Ульяновска скакала, как лягушка, престижная легковушка. Ее высокопоставленный пассажир больше всего боялся, подпрыгивая на сиденье во время дикой тряски, как бы не откусить собственный язык. А он ему был позарез нужен, чтобы вести в Ульяновске важные международные переговоры.

Пассажира звали Климент Ефремович Ворошилов, Маршал Советского Союза. Переговоры же ему предстояли с польским генералом Владиславом Андерсом.

Тот со своим окружением размещался в здании Троицкой гостиницы, где ныне заседает областной департамент культуры и архивного дела.

А под Бузулуком находился корпус, сформированный из польских военнопленных. Сверхзадачей Клима Ворошилова было уговорить пана Андерса вступить «в боевые действия на одном из наших фронтов».

Весной 1942 года, когда перелом в войне еще не наступил, это имело важное стратегическое и политическое значение.

Господина Андерса обхаживали, как могли. Например, его водили в местный театр. По воспоминаниям очевидцев, генерал «находился в ложе с председателем горсовета Михаилом Семеновичем Погоняевым.

А в старом здании 1-й школы, где в ту пору размещался штаб Приволжского военного округа, для польских офицеров устроили даже торжественный прием.

Там же, в бывшей гимназии, проходили переговоры Ворошилова и Андерса. Миссия Климента Ефремовича оказалась невыполнимой.

Причем не из-за отсутствия у него дипломатических способностей, а из-за непреклонности пана Андерса. Польский генерал оказался человеком на редкость упрямым и упертым. Он ни на йоту не доверял русским и не мог им простить раздела Польши между СССР и Германией по пакту Молотова-Рибентропа. А также собственное ранение от советского оружия, пленение в сентябре 1940 года и месяцы, проведенные в тюрьме на Лубянке. Андерс наотрез отказался воевать под советским командованием. Официально генералом (и поддерживавшим его из Англии премьер-министром Черчиллем) выдвигались утверждения, что поляков следует перевести в Иран из-за теплого тамошнего климата и лучших возможностей для снабжения англичанами.

Ни Ворошилов, ни Сталин, понятно, в сказки о «климатических особенностях» поляков не верили, но пришлось уступить. Польский корпус из Бузулука был переброшен весной-летом 1942 года через иранскую границу в Северную Африку. И там Андерс воевал против фашистов, сохраняя стойкую ненависть к Советскому Союзу. В мае 1945 года британскому премьеру Черчиллю пришлось оправдываться за резкие заявления Андерса. Беседуя со Сталиным в Потсдаме и дымя сигарой, сэр Уинстон говорил: «Наша политика – это убедить наибольшее число поляков возвратиться в Польшу. Вот почему я очень сердился, когда прочитал о выступлении генерала Андерса, которого генералиссимус знает. Андерс заявил своим войскам в Италии, что если они вернутся в Польшу, то их отправят в Сибирь. Против этого генерала мы предприняли дисциплинарные шаги, чтобы он в дальнейшем не делал подобных заявлений».

А возвращаясь к маршалу Ворошилову, стоит заметить, что, по свидетельствам современников, именно он был одним из тех, кто ускорил решение вопроса об образовании в 1943 году Ульяновской области.

Автор: Антон Шабалкин