ВСТУПЛЕНИЕ

(продолжение)
III. ОЧЕВИДЦЫ О ПОДЖОГАХ И БДИТЕЛЬНОСТИ
Неудивительно, что в горящем городе, среди охваченных ужасом жителей, распространялось множество слухов, в которых, вероятно, правда смешалась с фантастическими вымыслами. А сама обстановка, зловещие слухи и бессилие властей заставляли людей предпринимать меры для спасения своей жизни.Послушаем, что говорят об этом очевидцы пожара. В очерке Д.П.Ознобишина действиям «зажигателей» также уделено немало места: https://vk.com/brandergofer?w=wall-107791040_729/all
***
В.Дублицкий (2): «…В апреле распространился среди жителей Симбирска слух о намерении каких-то злоумышленников сжечь город, а казначейство ограбить… Появились в ночное время на улицах усиленные полицейские обходы, а к казначейству начали ставить на ночь усиленный караул… Все обстояло благополучно, и жители города, губернское начальство и полиция успокоились. Усиленные обходы и караулы были отменены…
14 августа между жителями города пронеслась молва о поджогах… Рассказывали о подметных письмах, о надписях на заборах, дошло дело и до очевидных фактов. В одну ночь во многих улицах оказались деревянные дома и заборы намазаны каким-то составом, моментально воспламеняющимся, как только попадали на него лучи солнца. Тут уже жители окончательно пали духом…
Вечером 17 августа стали говорить о подметном письме, предупреждающем, что 18 числа будет зажжен на Стрелецкой улице дом помещика Языкова. И действительно, 18 августа ровно в 12 часов дня… над домом Языкова показался густой черный дым…
Разнесся слух, что злоумышленники намерены в эту ночь напасть на погорельцев… Решили послать к губернатору депутацию с просьбой о высылке вооруженных солдат… Около 11 часов ночи от губернатора прислан был майор Бендерский, который объявил нам, что солдат свободных у него нет… Так как Бендерский был поляк, а озлобление к этой нации… дошло до ожесточения, то ему энергично было рекомендовано уезжать, и он, повернув коня, ускакал…
Когда я шел берегом, какие-то люди избили землемера Маторина, и толпа тащила офицера со связанными руками и оборванными погонами. На вопрос мой, куда и за что ведут его, отвечали: «не твое дело, барин!»…
А.М.Брянчанинова, урожденная Бендерская (3): «…В.Дублицкий рассказывает о посылке губернатором к погорельцам майора Бендерского и говорит: «Так как Бендерский был поляк…». Считаю долгом заявить, что отец мой, Михаил Константинович Бендерский (тогда майор и командир батальона), был православным…, происходя из дворян Петербургской губернии… Вероятно, г.Дублицкий введен был в заблуждение фамилией, оканчивающейся на «ский».
***
В.Сабанин (9): «…Днем [14 августа] начали ходить глухие слухи о том, что предстоят еще пожары, что сожгут весь город… Пошли разговоры о подметных письмах. Состояние духа у всех было очень тревожное…
17 августа разнеслись слухи, что 18-го, в час дня, загорится Стрелецкая улица. Стали просить солдат для охраны. Наступило 18 августа… На Стрелецкой улице стояли солдаты, через дом по одному. Все ждали со страхом, будет ли выполнена угроза. Настал час дня. Пожара не было. В половине второго сняли солдат…. У углового дома мы встретили хозяина, громко жаловавшегося, что солдат увели. Он говорил…, что поджечь могут и после назначенного часа…
Было около 3-х часов дня. Не успели мы сесть за стол, как кто-то крикнул «горим»…
***
«СГВ», 1893, № 54, по рассказу г. К-ва (10): «…Еще больший ужас охватил население…, когда с быстротой молнии пронесся грозный слух, что как только стихнет пожар – начнут жечь оставшееся имущество, а жителей резать. Кто будет жечь, чья злодейская рука поднимется на несчастных?.. Никто этого не знал. Таинственность пугала более всего и заставляла безропотно ждать чего-то нового, более ужасного… Богач и бедняк, вельможа и простолюдин – все побратались… Готовясь к смерти, люди прощались друг с другом, а священники исповедовали, напутствуя несчастных в вечность…»
***
С.И.С-ков (1): «Первые 2-3 пожара были объяснены простой неосторожностью, но затем появились неопровержимые данные вмешательства злой воли. Паника и ожесточение массы крепли с каждым днем все больше. Все зло народная молва приписывала полякам, водворенным в Симбирск после мятежа. Ажитация против них воплощалась в какую-то дикую злобу, пылавшую мщением. «Поляк» стал чем-то вроде египетской казни… Если где-либо возникло подозрение, то оно неизбежно связывалось с именем «поляка» и часто не обходилось без ошибок и даже курьезов…
Однажды, близ полночи, через овраг, пронизывающий Симбирск, пробиралась фигура, одетая во что-то белое…
«Кто идет?». Фигура, булькнув в доказательство своей благонадежности: «здешний», побрела было дальше, но сторожевой…, не удовлетворившись этой отповедью, крикнул: «Стой! Много вас, «здешних»-то. Сказывай, что за человек?». Фигура не вняла окрику и ускорила шаги. Сторожевой… кричит: «Эй, сюда! Поляк!»… Через пять минут сторожевые гнались за мелькавшей в темноте белой фигурой… Еще через минуту местность огласилась… восклицаниями: «Катай его, робя! Знамо, поляк!» – «Что вы, дьяволы, деретесь? Говорят вам – здешний я, князь У-ский» – «Князь? Морочь больше. Станет князь ночью по оврагам шататься. Волоки его в участок!».
– Извините, ваше сиятельство, – говорил в части полицейский чиновник, – Народ-то уж очень озлоблен…
И князь У-ский, коренной симбирский аристократ, удалился с помятыми боками…
Долго лиходеи продолжали свое разрушительное дело, но, наконец, – помню, это было 19 августа, – по всему бивуаку пронеслась весть, что пойман поджигатель в тот самый момент, когда он обливал стены каким-то веществом, воспламеняющимся под действием солнечных лучей…»
***
А.Е.Егоров (4, 5): «…Навстречу мне показались несколько крестьянских повозок, ехавших в город с хлебом… Поравнявшись со мной, крестьяне вдруг остановились и подозвали меня к себе.
– Ты кто такой будешь и чего тут шляешься по задворкам в такое время?..
Я ответил, что я губернаторский чиновник и иду по делу. Но мой измятый вид и отсутствие всяких чиновничьих атрибутов не внушили им доверия, и они решили, что повезут меня с собой в город и представят по начальству…
– Почем знать, кто ты? Может, и не чиновник, а поджигатель, теперь ведь, брат, не такое время – вишь ты, что натворили с городом! Начальство разберет…
Не знаю, чем бы окончилась для меня эта встреча, если бы один из них не вздумал… осмотреть мои карманы. Я постоянно ношу при себе спички, но, по счастью, на этот раз их у меня не оказалось, иначе я пропал бы! Они обязательно заявили бы, что поймали в окрестностях города скрывающегося поджигателя, и покамест добрались бы до полиции…, злобно настроенная толпа, жаждавшая мести за уничтоженный город, могла учинить надо мной суд Линча. Но… просфора спасла меня! Вынув ее из моего кармана, они спросили, откуда я ее взял? И когда я рассказал им, как она ко мне попала [см. часть 1]…, они оставили меня, сказав: «Коли так, то иди себе с Богом!»…
***
В.П.Юрлов (11): «…К довершению бедствия распространился слух, что злоумышленники будут резать жителей. У страха глаза велики, и вот ночью женщина в нашем таборе закричала «караул», кто-то выстрелил из ружья, и вся огромная толпа народа бросилась бежать…, и лишь к утру все успокоилось в нашем стане…
На другой же день [20 августа] появились разные проходимцы… и стали собирать в пожарище уцелевшие вещи – многие нагружали целые воза и нажили хорошие деньги, а у одной нищенки было отобрано полицией с лишком 20 фунтов серебряных вещей…
Много народу было избито по подозрению в поджогах невежественною толпою, ее же жертвами сделались два офицера Самарского полка – один был убит, другой страшно искалечен, но остался жив. Симбирский полицмейстер Барляев был уволен от должности еще 18 августа, на его место прибыл бывший исправник Некрасов, богатырь ростом и силою, и принялся с помощью прибывших казаков восстанавливать порядок. Строгость, действительно, была необходима для возмущенных страшным бедствием жителей…
Много безвинных людей поплатилось жизнью или страшными побоями не только за любопытство поглазеть на пожар вблизи, но даже и за отыскание собственного имущества в неурочное время. Начальству тоже было опасно появляться на улицах. Так, командира гарнизонного батальона Бендерского едва не бросили в огонь, а капитана жандармов Чальева стащили с лошади и, наверное, убили бы, если бы не подоспели на выручку солдаты…
Что же касается подметных писем, то они, действительно, в большинстве случаев точно предсказывали время начала пожара. Так, купец П.Г.Завьялов передавал мне, что он получил 18 августа анонимное письмо, в котором было сказано, что дом его сгорит того же 18 числа в 12 часов дня. И, действительно, дом этот моментально вспыхнул в назначенное время…»
IV. ВЕРСИИ
Кем же были эти таинственные злодеи? К результатам работы следствия, впрочем, так и давшего окончательного ответа, обратимся далее. Наряду с этим, жителями Симбирска, а также различными кругами российского общества, высказывались самые разные предположения. Упомянем лишь основные из них.
Самой первой, возникшей еще ДО пожара (а потому убедительной для многих), была версия криминальная: «в апреле распространился… слух о намерении каких-то злоумышленников сжечь город, а казначейство ограбить» (2; см. выше). Во многих рассказах очевидцев говорится об упорных слухах: как только утихнут пожары, жителей начнут резать, а имущество их грабить. Конечно, подобные слухи вполне объяснимы царившей паникой. Но вполне возможно, что были и помимо обычных мародеров люди, нажившиеся на пожаре, а по некоторым свидетельствам, действовать они могли по заранее составленному плану.
В.П.Юрлов (11): «…Нам передавали, что некоторые из комиссариатских солдат нажили большие деньги, вывезя заранее из складов, которые после все сгорели, множество сукон, которых, по слухам, было до 1.800.000 аршин. В городе упорно циркулировали также слухи, что некоторые купцы обогатились благодаря пожару, ибо на другой день после последнего пожара пришел товар из Нижнего с ярмарки, и этот товар они показали погоревшим, а кредиторы, как известно, простили погоревшим купцам все их долги…».
Добавим, что эта версия ничуть не противоречит другим и могла рассматриваться в совокупности с ними.
Вторая версия – политическая. Тут, как водится, противоположные стороны взаимно клеймили друг друга. «Правые», монархические круги обвиняли в поджоге некие революционные организации. В частности, такую точку зрения высказал «Московский телеграф». В свою очередь, герценовский «Колокол» (1864-1866, «Симбирские поджигатели» и др.) заявлял, что вина за поджог лежит на реакционном дворянстве, недовольном крестьянской реформой 1861 года. Эту идею в 1868 г. в женевском журнале «Народное дело» развил Н.И.Утин (12), причем исполнителями преступного замысла он прямо назвал офицеров расквартированных в Симбирске полков, а их покровителями – местную администрацию:
«Во время Симбирского пожара, истребившего весь город, симбиряками чуть не был убит полковник Самарского полка, квартировавшего тогда в городе [Самарский полк был введен в город после начала пожара для охраны госучреждений], и только благодаря прыжку лошади удар дубины… пришелся по заду лошади. На второй день полк, по настоянию жителей, был удален из Симбирска в Самару. Ненависть к «защитникам отечества» была до того велика, что народ, поймав двух офицеров того полка, начал их бить, и один из них поплатился жизнью, а другой, избитый, был посажен в острог. …Оставшийся в живых офицер привлечен был к следствию по пожару, и полковник потом был арестован и уличен несколькими солдатами в участии в поджогах… Симбиряки энергично заявили, что если администрация раньше мало заботилась о них, то они теперь и подавно в ней не нуждаются, и действовали так, будто ее и не существовало…». Об этих эпизодах следствия речь пойдет далее.
Но самой распространенной была версия «польская» – как месть за казненных участников восстания 1863-1864 гг. В Симбирске проживало немало поляков – сосланных после восстания и живших здесь ранее, были они и среди солдат гарнизона. Для многих симбирян их причастность к пожару была несомненной, в частности, был убежден в этом Д.П.Ознобишин (8), а озлобление населения по отношению к полякам достигло высшей точки.
В.П.Юрлов: «Говорили, что поджигатели поляки; что по Волге были отправлены злоумышленниками в Симбирск множество поджигательных веществ, разрывных бомб, и даже уверяли, что видели 19 августа, в 4 часа дня, две упавшие в городе ракеты, и что полет их был от Студеной горы к Казанскому выезду… Говорили, что был рассыпан порох дорожками от кафедрального собора к губернаторскому дому. Но подтвердились ли эти слухи судебным следствием, осталось неизвестным. Известно только, что в кладовых Троицкого собора действительно было два сильных взрыва, но это объясняется тем, что в них, вместе с другим частным имуществом, был сложен порох лицами, им торговавшими…» (11).
«Санкт-Петербургские ведомости» писали 6 августа 1865 г., через год после пожаров: «Поляк – магическое слово в Симбирске, оно чуть ли не синоним поджигателя… Например, Вятская губерния полна поляками, да еще ссыльными, и там вовсе нет пожаров. Что сделал полякам… дворянский город Симбирск? За что стали они жечь его, а не другой какой город? …Говорят, что пожары были предсказаны подметными письмами с точностью, которой едва верится. Неужели из всего Симбирска не нашлось человека, который бы в предсказанное время подсмотрел поджигателя или хоть начало пожара? Неужели те, кому следовало подсмотреть, подсмотрели и скрыли? Удивительно».
Конечно, при общей убежденности в поджогах, во время пожаров у жителей не было возможности объективно разбираться в их причинах и личности злодеев. Был только страх… «Кто будет жечь, чья злодейская рука поднимется на несчастных?.. Никто этого не знал». Ответы на все вопросы должно было дать следствие. И мы переходим к основной части повествования…

Окончание далее

План г.Симбирска, 1864.
«Объяснение к плану:
А. Синею краскою покрыта часть города, уничтоженная 7-ю пожарами, бывшими 13, 15, 16, 17, 18, 19 и 21 августа.
Казенных и общественных зданий сгорело: 1. Присутственные места; 2. Губернаторский дом; 3. Почтамт; 4. Комиссариат; 5. Дума; 6. Бывший дом военных кантонистов; 7. Гимназия; 8. Уездное училище; 9. Приходское училище; 10. Елисаветинское училище; 11. Архиерейский дом; 12. Семинария; 13. Духовное училище; 14. Дом дворянского собрания. Деревянных: 15. Полицейская часть; 16. Жандармские казармы; 17. Ярмарочные лавки. Обгорело каменных церквей: 18. Холодный собор; 19. Св. Николая; 20. Пророка Илии; 21. Тихвинской Божией Матери; 22. Св. Германа; 23. Женский монастырь с церковью Спаса Нерукотворного.
Б. Палевою краскою покрыта уцелевшая часть города.
В. Зеленою краскою означены сады, огороды и выгоны».
ГАУО

План Симбирска 1843 года с обозначением улиц и зданий, сгоревших в 1864 году.
ГИММЗ «Родина В.И.Ленина»

Центральная часть города: Троицкая церковь и почтамт (дом Пустынникова) после пожаров 1864 года.
УОКМ

Троицкая церковь. 1864 год.
УОКМ

Троицкая церковь, колокольня Вознесенского собора, почтамт без крыши после пожара и дом Бычковой. Фото А.С.Муренко, 1867.
УОКМ