Есть кони для войны и для парада

Могут сколько угодно меняться политические и экономические системы, название государств, а привязанность человека к коням останется неизменной. Ибо нет другого такого животного, которое в течение веков в труде, в военных проходах, просто в повседневной жизни так верно служило людям.

Известный писатель Борис Слуцкий подметил: «Есть кони для войны и для парада». Публикуемые зарисовки о них – серых, сивых, каурых, вороных, попавших на фронт прямо от плуга, разделивших со своими хозяевами-артиллеристами все военные невзгоды. Истории автору этих строк поведал Юрий Туманов, долгие годы возглавлявший совет ветеранов 344-ой Рославльской краснознаменной стрелковой дивизии.

МАТРОС

Местом формирования 1154-го полка 344-ой дивизии был избран Базарный Сызган. Сюда прибывали новобранцы из Куйбышева, Ульяновска, Оренбуржья, Башкирии, из них собирали роты и батальоны. Нужно было возить орудия, боезапасы, и в Базарный Сызган стали пригонять лошадей. С одним из табунов прибыл в полк красавец Матрос.

Долго смотрел на него командир противотанковой батареи лейтенант Колтунов. Ощупывал ноги, проверял зубы: не конь, а загляденье. Но он уже выбрал себе огромного черного жеребца с подходящей кличкой Мамонт. Весу в Колтунове было гораздо больше, чем в любом из его батарейцев. Только такому Мамонту и носить его на спине. И в последний раз похлопав Матроса по крутой лебединой шее, Колтунов передал уздечку взводному командиру Юрию Туманову. «Готовь к бою, лейтенант, – сказал он с сожалением, – не по мне савраска».

Лейтенант учил его каждый день. И многому научил. Жеребцом можно было управлять без рук, без голоса, одними шенкелями (это кавалерийское словцо означает ногу от колена до пятки). Сожмет всадник посильнее конские бока или потише, толкнет, отпустит – все поймет четвероногий: рысью пойдет после этого, или галопом, или же встанет на всем скаку. А рука? Уздечка? Наклон корпуса? Через них тоже можно разговаривать с животными.

Однажды проезжая берегом, лейтенант обогнал группу верховых. Он был занят своими мыслями и не обратил внимания, кого же обгоняет. Оторвавшись на приличное расстояние, увидел, что кавалькада тоже ускорила бег. Юрий взял Матроса в шенкеля, тот пошел размашистей, и группа конников осталась далеко позади. Но через несколько минут артиллерист понял: отстававшие догоняют. В 20 лет кому не захочется быть первым на скачках!

– Давай, Матрос, не подкачай! – Юрий пустил своего друга в галоп. И как ни кричали ему вслед, батареец легко ускакал от погони. На следующий день результат конно-спортивного «пробега» вышел взводному боком. На батарею заявились гонцы отбирать Матроса. Оказывается, вчера лейтенант обогнал самого командира дивизии!

– Не отдам, – сказал, как отрезал, Юрий. – Что хотите со мной делайте! Прибывшие уехали ни с чем. А через несколько дней Туманова вызвали в штаб дивизии.

– Мальчишеская дерзость, – гремел начальник штаба. – Ведь существует этика – невежливо обгонять командира.

Я не заметил, – оправдывался Туманов.

– Тем более… Тем более! – как гвозди вбивал майор. – Обгоняя старшего командира, вы должны были спросить разрешения проследовать мимо. Устав не знаете, артиллерист! Возвращайтесь, пусть командир полка подготовит приказ: передать Матроса в распоряжение штаба дивизии.

– Не отдам, – уперся Юрий.

В комнате, где, кроме начштаба, находились еще пять старших офицеров, разом повисла тишина. Невыполнение приказа в военное время могло плохо кончиться. Пожилой полковник, до этого сидевший в дальнем углу, пересек комнату.

– Не будем горячиться, – начал он. – Ну-ка, лейтенант, доложите мне, в чем тут дело.

И Туманов рассказал во всех подробностях, как он сделал из обозного мерина строевого коня, чему научил, как привязался к нему.

– Вот что… Первое, – подытожил командир дивизии, – лейтенанта Туманова за невыполнение распоряжения штаба и нетактичное поведение арестовать на десять суток с исполнением служебных обязанностей. Второе. За настойчивость объявить лейтенанту благодарность. И третье, – улыбнулся полковник, – коня Матроса закрепить навсегда за противотанковой батареей 1154-го полка.

РАЗУМ

После ранения Матроса Туманов, ставший к тому времени командиром батареи, долго не мог подобрать подходящего коня. Окончательный выбор комбат остановил на Разуме. И не ошибся. Нежданно-негаданно вышло так, что он опять ездил на одном из самых лучших в полку коней.

…Потребовалось отправить срочный пакет в батальон, который батарея поддерживала огнем. Туманов выбрал для этого рядового Юмагулова и передал ему своего Разума. На батарею конь вернулся без седока. Значит, что-то случилось. Комбат вскочил в седло и, бросив поводья, дал волю Разуму идти, куда захочет. Тот с места взял рысью. Отстав на полсотню метров, держа карабины наизготовку, скакали батарейцы. Разум взял направление строго к батальону, потом вдруг свернул в сторону. Седок придержал лошадь. Подскакавшие бойцы подтвердили: Разум почему-то уводит в сторону от дороги.

– Доверимся ему, – решил Туманов.

Иногда Разум коротко ржал и, навострив уши, вслушивался в звуки. Вдруг он встал, даже проскользил по мерзлой земле, чертя подковами. Юрий тронул его шенкелями, конь ни с места. Пришпорил, но тот только заржал, идти не хотел. – Конные, слезай! – бросил в темноту командир. – Прочесать все вокруг.

Солдаты, окликая Юмагулова, разошлись в разные стороны. Туманов не сделал и десяти шагов, как услышал стон. В операционной врач, осмотрев раненого, только головой покачал:

– Опоздай вы на каких-то полчаса, ему уже никто бы не помог.

На рассвете солдаты прошли по следам Юмагулова. Видно, выбитый из седла шальной пулей, он уполз в сторону от наезженной дороги и там свалился в снарядную воронку, из которой уже не смог выбраться. Рядом с его следами повсюду были лошадиные следы. До самой воронки Разум шел за раненым.

ЗОЛОТОЙ

Конь Золотой стал фронтовой знаменитостью. О нем рассказывали были и небылицы. Поговаривали, что он чует все немецкое за сотню метров и видит сквозь кустарник. …1154-й полк прорывался к реке. Узкая дорога с зарослями кустарника по бокам петляла да петляла, и по ней шел батальон за батальоном. За головной ротой пехоты двигался артиллерийский взвод лейтенанта Полякова. Взводный ехал верхом рядом с повозкой, в которую был запряжен Золотой.

– Товарищ лейтенант! – окликнул его ездовой Ермошкин. – Посмотрите, что животное вытворяет.

Посмотрел Поляков: ничего не вытворял, только всхрапывал да часто мотал головой.

– Да он же не хочет идти, – настаивал ездовой. – Неспроста это. Он фрица чует.

Ермошкин вытащил из-под сена винтовку, передернул раствор, загоняя патрон в патронник.

– Чего встали?- подскакал Туманов. – Почему задерживаете колонну?

Он поднял плеть, чтобы огреть Золотого, но, увидев ездового Ермошкина, показывающего рукой в сторону придорожных кустов, враз все понял.

– К бою! Противник слева!..

Юрий подхватил с повозки трофейный пулемет и навскидку ударил по кустарнику. Захлопали карабины артиллеристов. Что может быть страшнее встречного боя? Кто первым выстрелил – тот выиграл. Тут счет идет на секунды. Золотой как раз на эти секунды дал бойцам опередить немецкую засаду…

…Походная колонна остановилась. Впереди, у полуразрушенного мостика, стоял конь Золотой, и никто не мог заставить его идти дальше.

– Саперы же прошли! – наскакивал на Туманова командир стрелкового батальона. – Видишь таблички: «Проверено. Мин нет!»

– Золотой читать не умеет! – кричал возбужденный Юрий. – Есть мины! Надо еще раз проверить.

Не дождавшись конца перепалки, один верховой выскочил вперед и помчался объездной дорогой. Тяжелый гул разрыва – и столб дыма поднялся над землей. Когда дым рассеялся, на дороге никого не было. Под ударом подковы сработала противотанковая мина.

Юрий, вскочив на Золотого, двинул коня туда, прямо на минное поле. Бросив повод, похлопывал жеребца по шее, успокаивал, но шенкелями посылал его вперед. Конь шел осторожно, неторопливо, зигзагами шел, зло фыркал, косил глазом то влево, то вправо. Саперы, идущие следом, сразу начинали водить миноискателями, вбивали колышки справа и слева, а за границей прохода, найденного в минном поле необыкновенной лошадью, вытаскивали и обезвреживали один взрывной сюрприз за другим. Когда Золотой выбрался на дорогу и ходко пошел по ней, колонна взорвалась радостными криками, покатились смех и шутки…

Полковник Страхов, командир дивизии, подъехав к мостику, увидел на привычных саперных табличках «Проверенно. Мин нет» корявую приписку: «Здесь прошел конь Золотой».

Его убили в Восточной Пруссии. «Коню Золотому. Благодарная 344-я дивизия» – встал над придорожным холмиком памятный знак, вытесанный саперами полка из мачтовой сосны.

Есть кони для войны и для парада. Матрос, Разум, Золотой были настоящими четвероногими воинами. Не зря древние восклицали: полцарства за доброго и верного коня.