Клуб «Симбирский глагол».
Ведущий Клуба- Жан Миндубаев.
Тема заседания: Человек и природа
Гость Клуба-Андрей Перепелятников.
Визитная карточка гостя:
Андрей Николаевич Перепелятников родился в 1939 году в Элисте. Закончил военное училище и истфак Томского университета. Автор нескольких книг прозы. Член Союза русских писателей
Уроки дачного сезона.
Рассказ-быль.
Свою скромную деревенскую дачку я больше всего люблю за тишину. Покинешь городскую квартиру в девятиэтажном железобетонном бараке, откроешь калитку дачного участка на тихой улочке деревни и сразу погружаешься в тишину и покой. Целыми днями слышишь только шелест листвы деревьев при ласковом свежем ветерке, пение птиц, да горластого петуха с соседней улицы. Бывают звуки и не очень приятные и даже надоедливые, это писклявое тявкание малюсенькой белой собачонки, что живёт на нашей улице через дорогу. Своим скрипуче-писклявым лаем меня она особо не беспокоит, потому как до её дома не менее ста метров. Иногда на появление на улице чужих собак бывает расстроен соседский рыжий волкодав Пыж. Лая на чужаков, вторгшихся на его, как очевидно он полагает, территорию, Пыж беспокойно лает и лает, донимая своего хозяина бобыля. А меня и этот его лай не донимает. Лают писклявка и Пыж не каждодневно, да и ненадолго – от силы час – полтора. Не более. Одним словом, тишины и покоя на даче, обычно, ни кто и ни что не нарушает.
Так было всегда из года в год. Но вот в этом году дважды по несколько дней лишали меня покоя другие наши желанные и добрые соседи – птицы. А дело было так.
На нашем участке два скворечника. Один я много лет назад водрузил на старой древовидной высокой вишне, а второй на яблоне. Выйдешь по весне поутру во двор и наслаждаешься чудными трелями скворушек. В начале мая эти славные певчие свои концерты заканчивают, в конце мая из скворечни вылетает их потомство, и покидают они нас до следующей весны. Но в этом году, кроме наслаждения чудными трелями пришлось мне почти целую неделю с утренней зари и дотемна побегать с дубиной. В скворечне на вишне вылупилось не в меру большое количество скворчат. По моим прикидкам не менее шести голов. Весна в этом году, как известно, затянулась. Вылет майского жука не совпал с нарождением скворцового потомства. Пока скворцы высиживали своё потомство, с гулом, сравнимым с немецкими бомбовозами сорок первого, большие стаи жука отлетали и успокоились. Вылупились скворчата, а чем их кормить? В скворечне, что на яблоне вылупилось всего-то два, или три птенца, не более. И их родители прокормом обеспечивали, а вот тем, что народились на вишне, еды явно не хватало. Особенно, когда стали они подрастать. С недоедания эти стали всё больше и больше пищать, требуя пищи. Их беспокойный писк не мог не привлечь деревенских кошек.
Иду, значит, я однажды по участку и вижу, как по вишне мечется стая скворцов. Птицы, издавая устрашающие шипящие, громко хлопая крыльями, быстро перелетали с ветки на ветку. Присмотревшись внимательнее к необычному поведению птиц, я заметил на суку под скворечником большую серую кошку. Мои попытки прогнать охотника окриком успехом не увенчались. Пришлось взять в руки длинную палку. Только тогда кошка ретировалась. Скворцы успокоились и разлетелись. Естественно, разлетелась прибывшая по тревоге подмога. Когда слетевшиеся на помощь сородичи разлетались, я насчитал их больше десяти голов.
Какие только кошки не появлялись на нашем участке в те тревожные дни. Отметился здоровенный рыжий котяра с соседней улицы. Не единожды бывала хитрющая чёрно-белая. Бывал даже старый облезлый подслеповатый чёрный. Естественно, целыми днями на нашем участке вертелась Клякса. Её хозяин, наш добрый сосед Николаич выдрессировал её так, что два раза запрет на то или иное действо ей повторять не надо. Встревожила она в первый день скворцов, прогнал я её палкой от вишни и больше она к скворечне ни шагу. Однажды даже, когда я гнал палкой серую бестию, она выскочила из кустов малины, нагнала нарушителя и давай драть ей шиньон. Чужачка – раза в два больше Кляксы и, естественно, сильнее, но следом же с дубиной бежит помощник, как тут не отметиться.
Не могли не смекнуть кто враг, а кто их защитник и скворцы. Однажды, когда под вечер я поливал помидоры, с вишни спикировал скворец папа, пронёсся над самой моей головой, потом резко взмыл вверх и уселся на трубу газопровода в двух метрах от меня. Такое поведение скворца меня удивило. Я поставил на землю лейку и стал оглядываться по сторонам. И что ж вы думаете? Вижу, а через узкую щель забора пролазит рыжий паразит. Я метнул в него небольшой камушек, кот быстро нырнул обратно, а скворец, перестав кричать и хлопать крыльями, продолжал ещё несколько минут мирно восседать возле меня, зорко посматривая по сторонам. Но вот скворчата с вишни подросли и улетели, а на нашем участке опять воцарилась тишина и покой, но ненадолго.
Под крышей пристроя к домику при его возведении мы с сыном забыли заделать небольшую дыру рядом с входной дверью. Каждый год в той дырочке устраивали себе гнездо и выводили птенцов семейство Трясогузок. Но в этом году наши привычные постояльцы почему-то к нам на лето не пожаловали. Но ведь свято место пусто не бывает. И поселилась в той дырочке другая семейка. Что это за птахи мы с женой не знаем. Звал я на консультацию знатока птиц соседа Николаича. Почесал он, почесал свой седой затылок и заявил, что имени этих птах он не знает.
Птичка размером с воробья. Самочка стройная чисто серая, внешне похожа на Трясогузку. Глава семейства чуть покрупнее, на грудке ярко-чёрное пятно, крылышки и холка отдают краснотой. Сосед высказал предположение, что это соловьи, но не уверен.
Впрочем, в прежние годы в зарослях вишни и малины возле туалета жили у нас соловьи. Рассмотреть тамошних жильцов мне возможности не представилось, но трели-то оттуда по весне звенели постоянно. Тамошнее жилище соловьёв, по-моему, было для птах небезопасным. Крыша туалетного строения низка, рядом навозная куча, где на мышей каждодневно не без успеха охотится Клякса. Охотник она сноровистый и опасный. Зевни и окажешься в её цепких лапах. Так что вполне возможно, что увидев освободившееся более безопасное место, обитатели зарослей и переселились в пристрой к дому. К тому ж – в зарослях у туалета ни кого в этом году не видно.
Ну, так вот. Жила у нашей двери эта приятная парочка тихо и мирно, но вот случилась у них беда – выпал из гнезда их наследник. Обратил я позавчера внимание на суету этих птах. Сидят на ветках груши, или на проводе освещения двора, а то и на трубе газопровода и тревожно пищат. Сначала громко произносят «кха», а затем протяжное пи-и-и. Час беспокоятся, два, три. Такие издаваемые ими звуки стали надоедать. И вот иду я вчера утром по дорожке у дома и вижу, как из роскошного куста пионов выскочил и побежал к стене дома птенец. Вот, оказывается в чём причина такого беспокойства наших новых соседей! Изловил я малого, держу в руках размышляя, что делать, а кроха в руке трепыхается, угрожающе на меня шипит, норовит ударить не по росту большим клювиком. Позвал я жену, хотел попросить подержать птенца пока я сбегаю за стремянкой, чтобы посадить бедолагу обратно в гнездо, но он в очередной раз трепыхнулся и вырвался. Крепко ж его не зажмёшь, этим он глупый и воспользовался. Упав на бетонную дорожку, птенец тут же юркнул в большие кусты цветов. Искал я его, искал, но безуспешно. А Клякса от навозной кучи уже переместилась к домику, да и другие разбойники опять по огороду забегали. Вот и пришлось мне опять до самого темна с дубиной прохаживаться вдоль домика и цветника. Проснулся сегодня чуть свет и на улицу. Вижу, родители несчастного малыша всё ещё суетятся, перелетают с места на место, зависая то в одном, то в другом месте, словно жаворонок в метре над землёй. Пытался искать птенца там, где они зависают – бесполезно. Уже было подумал, что оплакивают бедняги потерю детёныша. «Они не люди» – рассуждаю, – не то чтобы бросить или отдать в детский дом, пропавшего. Оплакивают, потерявши покой. Может, потому так и пекутся о дитяти, что нет у них детских домов? Брось потомка на произвол судьбы, как это делают некоторые из рода человеческого – оно и пропадёт. Надеяться ж не на кого».
А после обеда обходя в очередной раз место, где сбежал от меня птенец, увидел таки я беглеца. Стал ловить. К его ловле тут же подключилась и жена. Не сразу, но поймали мы проворный серый комочек. Жена заключила его в ладоши, где он сидел притихший. Я быстро притащил стремянку и посадил птенца в гнездо. Всё это происходило на глазах его родителей. И что ж вы думаете? Видя, что мы поймали их дитяти, держим в руках, они перестали суетиться и издавать тревожные крики – писки! До конца дня птахи беспрерывно таскали в гнездо пучки червей, не обращая на нас ни какого внимания.
Остановился я зачем-то у стены дома и увидел в полутора метрах от себя мирно сидевшую на водостоке мамашу посаженного мною её дитя. Почистив о железо свой красивый длинный клювик, птаха полетела добывать корм своему потомству, а я долго стоял на месте и думал о том, что вся окружающая нас живая природа разумна. «Всё живое, что что-то делает в трудах, набирается опыта действий, а усложнение этого опыта, очевидно, и превращается в разум!» – сделал я для себя неожиданный вывод. Всё окружающее нас живое разумно! И весьма! Но только в том, что живому существу нужно. Вон по стволу яблони вверх и вниз снуют не хуже нас людей социально организованные муравьи. Какую сноровку и хитрость проявляют животные охотники волки, лисы, медведи, да и те же наши кошки! Даже растения и те по-своему, в пределах им необходимого мыслят. Всем же известно их враждебное отношение к одним растениям и желаемость проживания, простите, произрастания рядом других. Как сложна, как многообразна, и красива породившая и нас самих матушка природа! И по достоинству ли мы с нею обращаемся, то есть, ещё раз извините за оговорку, соседствуем?
А. Перепелятников
