На публикацию в «СК» от 4 августа этого года о случившемся в Димитровграде в 1990 году «землетрясении» («С амплитудой в пять баллов») откликнулся Евгений Рыжкин. В то время он был начальником следственного отдела областной прокуратуры и занимался расследованием этого таинственного ЧП. Его рассказ проливает свет на некоторые обстоятельства произошедшего.

В 1977 году и в конце 1980-х в Москве и Подмосковье совершенно неожиданно для сейсмологов страны были зафиксированы подземные толчки. Специалисты оказались в замешательстве: в европейской части страны, на Русской равнине, не может происходить землетрясений. Проведенные позже исследования показали, что столица попадает в зону возможных проявлений отголосков разных землетрясений, которые происходят в тех районах, где это обычное явление.

Руководством страны перед Мингео была поставлена задача изучить сейсмоустойчивость особо важных территорий. Вскоре во все концы страны были направлены специальные геофизические экспедиции.

Под Димитровград, где располагается НИИАР с его восемью работающими реакторами и подземным хранилищем радиоактивных отходов, из Свердловска отправилась Баженовская экспедиция.

– На месте, в пяти километрах от города, экспедиция должна была произвести взрывы подземных зарядов и зафиксировать полученный эффект специальными самописцами. Однако при определении точного места были перепутаны лесные квадраты, в результате взрывчатка была заложена значительно ближе к Димитровграду и НИИАРу, – говорит Евгений Рыжкин. Плюс ко всему геологи нарушили технологию взрывных работ и находились в нетрезвом состоянии.

Первый толчок в Димитровграде почувствовали вечером 14 июня. Землю изрядно тряхнуло. Кому-то послышался взрыв, кто-то ощутил подземный гул, а кто-то описал происшедшее как глухой удар. 29 июня толчки повторились вновь. На верхних этажах уже явственно ощущалось, что землю трясет. Многие димитровградцы отмечали, что качался пол, шатались стены, двигалась мебель, звенела посуда. Некоторые горожане почувствовали головокружение. По субъективным ощущениям, толчки тогда оценили в три-пять баллов.

По словам Евгения Рыжкина, местные власти произошедшим были сильно напуганы (под согласованием взрывных работ стояла виза горисполкома) и старались ЧП «замять». Однако отмолчаться чиновникам не дали местные жители, возмущенные не только самим ЧП, но и молчанием власти. Нервозности добавляла близость НИИАРа и наличие огромного подземного хранилища радиоактивных отходов. В воздухе повисло беспокойство. Город готов был выйти на массовую демонстрацию, когда вмешалась прокуратура области.

– По отзывам специалистов, произведенные с явными нарушениями взрывы могли закончиться катастрофой, – говорит собеседник. – Причем в причинах столь чудовищных ошибок мне так и не дали разобраться. Я должен был ехать в Свердловск, чтобы допросить участников Баженовской экспедиции, но командировочный лист мне так и не подписали, а еще через несколько дней дело и вовсе закрыли, недвусмысленно дав понять: в этом деле глубже лучше не копать… Выходит, катастрофу удалось предотвратить благодаря бдительности димитровградцев.

– В один из дней на установленную в лесу сейсмостанцию случайно наткнулся грибник, – говорит Евгений Рыжкин. – Электронный прибор со множеством датчиков, переключателей и мигающих лампочек мужчине показался подозрительным. Прямо из леса он направился в местный отдел КГБ с сообщением о том, что обнаружил средство слежения иностранных шпионов. Комитетом госбезопасности было установлено истинное предназначение самописца. В итоге именно КГБ и сообщил специально созданной при Совете Министров по ЧС комиссии об истинной причине подземных толчков 14 и 29 июня.

Дмитрий Минаев