БРОШЕННЫЕ УМИРАТЬ

БРОШЕННЫЕ УМИРАТЬ

Урено-Карлинское находится в Карсунском районе. Большое село вытянулось вдоль шоссе «Ульяновск-Саранск». По роду своей работы я часто проезжал мимо него, глядя на тоскливые покосившиеся избы, ничем не отличающиеся от тысяч таких же сельских домов, раскиданных по всей области. Я часто задавал себе вопрос: что скрывается за окнами этих домов, кто живет в них, какова судьба этих людей? Ответ на мой вопрос неожиданно пришел с письмом, которое написали в редакцию «МГ» жители Урено-Карлинского. Люди, а если быть точным – 147 человек, жаловались, что уже больше полугода живут без воды……

СЕЛО ЛЕДНИКОВОГО ПЕРИОДА

Первые встреченные нами в Урено-Карлинском жители смотрели на нас, журналистов «Молодежки», как на инопланетян. На наши вопросы отвечали не сразу. После долгой паузы, переглянувшись, стали говорить, что у них… все нормально.

– А говорят, у вас здесь уже давно нет воды?

Один из мужиков ухмыльнулся и простодушно махнул рукой в сторону:

– Воды? Так ее вон в том конце села нет.

– И вон там нет! – перебил его спутник, показывая совсем в другую сторону. – Кто скинулся на мотор, у того есть вода, а кто – нет, у того и воды нет.

– Какой мотор? – переспрашиваю я.

– Как какой? Для водокачки, конечно, – удивился мужик. – Хрен его знает, где она стоит, но сказали, что надо по 50 рублей с носа сдать. Мотор-то – он 16 тысяч стоит. У местных властей своих денег нет, вот и пришлось скидываться. Ну а в том конце села (вновь машет рукой)… Там уже, наверное, никто не поможет…

Едем в указанную сторону. Все чаще мелькают пустые глазницы брошенных домов. Я насчитал их более дюжины. Возле некоторых дворов стоят заваленные снегом ржавые останки тракторов и машин. Раньше, видимо, здесь неплохо жили…

Чем дальше мы углубляемся в село, тем тоскливее становится на душе. В голову вдруг пришла странная мысль, что мы попали в… село ледникового периода, случайно уцелевшее в неведомом катаклизме.

Наконец доезжаем до указанного мужиками места. Выходим на улицу. Теперь уже у нас возникает ощущение, будто мы высадились на чужой планете. Жизни в окружающих домах не чувствуется. Но наш приезд не остался не замеченным. Вскоре дома «оживились», со всех сторон к нам потянулись люди и с ходу начали рассказывать о своих бедах.

БУРЛАКИ НА ВОЛГЕ

– С августа прошлого года у нас нет воды, – рассказывает Вячеслав Александрович Концов. – Эта часть села всегда обслуживалась совхозной водокачкой. Но сегодня совхоза «Уренский» больше нет как такового. Хозяин в конце прошлого лета прихватил оставшихся 13 коров, демонтировал всю имеющуюся технику, в том числе и мотор с водокачки, и исчез в неизвестном направлении.

– Как же, в неизвестном! – вступает в разговор пожилая женщина. – В Карсун он уехал, обогащаться дальше. А нас тут подыхать бросил…

Как подтверждение этих слов с возвышающегося неподалеку пригорка глядели на собравшихся людей пустыми глазницами окон безжизненные коровники и свинарники.

Постепенно вокруг нас собиралось все больше людей. В каждом взгляде – тоска и надежда на помощь.

– За водой вон на речку ходим, – продолжает Вячеслав Александрович. – Хорошо, что она не замерзает. Вода там хорошая, родниковая. Вот и ходим. Кто с ведрами, раз по десять на дню, кто на санках впрягается и, как бурлак, тащит бочку. А тут одни пенсионеры остались, кое-кто уже и налегке-то ходить не может. От самого дальнего дома до речки, наверное, километра два будет. Вот и попробуй, походи за водицей. Мы никому не нужны. Наш поселковый глава лишь подписи в свою поддержку собирает, больше ничего не делает. Гнать его надо в шею! Недавно столб электрический упал, в трех домах свет пропал. Никто и не собирается его чинить. Людям пришлось бросать свои дома и переезжать в другое место.

На местную власть жители уже давно не надеются. Их последняя надежда – на новое областное руководство.

– Какое село угробили! – не унимается Вячеслав Александрович. – У нас когда-то был завод, который производил сыр такого качества, что он даже первый приз получил на ВДНХ! Завод по 30 тонн молока в день перерабатывал! С пяти ближайших сел к нам везли молоко. А сейчас и доить некого. Раньше у села три больших стада было – все разворовали! Земля вокруг вся была распахана, а сегодня все бурьяном поросло! Как Мамай прошел!

Не так давно в селе сгорел дом. Чтобы его потушить, люди за водой бегали с ведрами на ту же речку. В селе есть пожарная машина, но она не на ходу. На ее содержание власти решили собирать деньги у… населения. Но что-то я не припомню, чтобы среди коммунальных платежей был сбор «на пожарную машину». Издеваются над людьми, как хотят. Так ведь недолго и до «налога на жизнь» дойти. Кто сдал – тот живет, не сдал – пеняй на себя.

МЕРТВАЯ ВОДА

Не гнушаются жители села и… мертвой водой. В один из действующих колодцев кто-то бросил дохлую кошку, там она и разложилась. Но других колодцев рядом нет, до речки далеко – не каждый дойдет, вот и приходится брать гнилую воду из колодца.

Кое-кто из местных жителей пытается добывать воду самостоятельно. Николай Михайлович Никонов обычным буром пробурил возле своего дома скважину глубиной 9 метров. Воду он достал, но видели бы вы, что это за вода! Николай Михайлович специально для нас выкачал ведро бурой грязной жидкости. Пить ее нельзя, но деваться некуда. Отстаивают, кипятят и пьют. Жить-то надо…

– Издевательство какое-то, – со слезами на глазах говорит Николай Михайлович. – Вот вы спрашиваете, как мы здесь живем? Выращиваем лук, картошку, моркошку и выходим на трассу – продаем. Раньше я держал четыре коровы и сдавал за год до 13 тонн молока! А сейчас нет ни одной, всех пришлось продать.

Николай Михайлович в молодые годы был одним из первооткрывателей целины. Работал механизатором, всецело отдавая себя делу. Верил в прекрасное будущее страны. На целине он травмировал руки, подорвал здоровье. И что получил на старости лет?

Выезжая из Урено-Карлинского, мы пересекли территорию бывшего коровника. Еще вполне крепкие стены и балки, целый шифер на крыше. Казалось, закроешь глаза – и услышишь мычание коров. Но нет, вместо этого в пустых помещениях завывал промозглый ветер, да тоскливо лаяла одинокая собака, преследовавшая нас на приличном расстоянии во время экскурсии по мертвой ферме. Вот они, будущие хозяева сел – собаки. Еще лет 10-15 такой жизни, и никого из людей в живых здесь не останется.