Сейчас очень много трубят об усыновлении: выделяют деньги, усиленно рекламируют. Но о том, что в реальности происходит в опекунских семьях, знают немногие. А происходит там страшное…

РОДИЛАСЬ НА ЗОНЕ

Кристина Горячева родилась 26 лет назад в Мордовии, на женской зоне. После ее появления матери скостили срок и отпустили на свободу. Радостная мамаша бросила кроху-дочку на попечение своей бабушки, у которой к тому моменту уже жил ее двухлетний сынишка Захар, и опять загуляла. Через два года она принесла бабушке очередного младенца – Римму. Бабушка в силу своего преклонного возраста не смогла справиться с тремя малышами, и когда Кристине исполнилось три года, отдала всех в детский дом.

– Когда мне было пять лет, мама ко мне приехала, – вспоминает Кристина. – Плакала, обнимала, говорила, чтобы я не соглашалась идти к приемным родителям, и клялась, что через две недели меня заберет… А потом просто исчезла из моей жизни. Навсегда. Я прождала ее месяц, но она так и не появилась. Поплакав, я согласилась пойти в чужую семью, к опекунам.

Когда Кристине исполнилось девять лет, а ее сестре Римме семь, опекуном девочек стала Нина Спирина из села Криуши Сенгилеевского района.

ВЗЯЛИ РАДИ ДЕНЕГ

Поначалу Нина Спирина сестренкам понравилась. Они ее даже мамой называли. А потом… Вместе с «тетей Ниной» жил ее сожитель – Александр Бобылев. Оба пили. В скором времени жизнь девочек превратилась в настоящий ад.

– Нам практически перестали покупать одежду, – рассказывает Кристина. – Брали только самое дешевое и только тогда, когда старое протиралось до дыр. Кормили кашами и макаронами. Себе же покупали колбасу и мясо. Фрукты и сладкое «родители» держали в специальном шкафчике, который закрывали на ключ.

За малейшую провинность «мать» выгоняла девочек на улицу: хватала за волосы, наматывала на руки и дергала со всей дури, а потом, не ослабляя хватки, тащила к двери и выдворяла в подъезд. Летом-то ничего, но зимой детям приходилось тяжко.

– Помню, как в сорокаградусный мороз она ночью выкинула меня на улицу в одной рубашке, босиком, – говорит Кристина. – Я пошла к соседям, залезла на дерево, стоящее во дворе, и пробралась в квартиру через окно на втором этаже. Соседи спали на первом, и меня никто не заметил…

Однажды, когда «мать» в очередной раз напилась, Кристина спросила ее, зачем она взяла их с Риммой, если ненавидит и постоянно упрекает тем, что на них приходится деньги тратить? «Мама» открыто ответила, что ради денег и квартиры, которую ей выделили «под сирот»…

«НЕ СТЕСНЯЙСЯ ПАПОЧКУ»

Но все это ерунда по сравнению с тем, что Кристине приходилось терпеть от сожителя тети Нины.

– Когда они нас только взяли, он уже тогда пытался ко мне лезть, – рассказывает девушка. – Я тогда думала, что это игра какая-то или просто ласка родителя. Я же была ребенком и не понимала, чем, допустим, поглаживание груди отличается от дружеского объятия. Потом он стал пытаться запустить руки мне между ног… Я еще не осознавала всей интимности прикосновений, просто чувствовала, что это нехорошо, и мне это не нравится. Стала убегать от него, а он говорил: мол, я же твой папочка, не стесняйся меня, разденься и ложись рядышком, папочка приласкает свою девочку.

– Когда мне исполнилось лет 13, я уже знала, зачем он лезет ко мне своими лапами. Пыталась жаловаться тете Нине. Но она мне не верила: мол, такого не может быть. Гово-

рила: «Александр меня любит, нужна ты ему, соплячка!». Тогда я начала меньше бывать дома и уводила с собой Римму. Я предупреждала младшую сестру, чтобы она с ним наедине не оставалась и не позволяла ему трогать себя. Она сначала не понимала меня, а когда ей исполнилось 12 лет, поняла – он тоже стал к ней лезть.

Уйти от «родителей» девочки не могли. Дома всегда старались держаться либо рядом с тетей Ниной, либо вдвоем. Если отчим был пьян, по одиночке даже в туалет не ходили. Кристина очень боялась, что «папа» ее изнасилует, она была девственницей, и это понятие было для нее святым.

– Соседи, видя, как мы с сестрой ужасно живем, постоянно вызывали комиссии из органов опеки, – говорит Кристина. – Но Нина почему-то всегда заранее знала об их приезде и именно в тот день была трезвой. Комиссии опекунша говорила, что соседи врут, и никто к нам не пристает, кормят нас хорошо, а синяки от того, что мы сами падаем на улице. Нина каждый раз убеждала комиссию, что мы ее с «мужем» просто оговариваем…

Когда комиссия уезжала, «родители» начинали девочкам мстить – сначала напивались, а потом начинали их гонять. Кристина говорит, что до сих пор не понимает, как чиновники могли не замечать истинного положения дел!

ДОВЕЛ.

Когда Кристине было 15 лет, из-за домогательств «папы» ее нервы сдали.

– Меня тогда даже в «Карамзинку» положили. У меня развилась навязчивая идея, что отчим прячется за каждым углом, что хочет меня изнасиловать – я шарахалась ото всех. Не могла находиться одна, постоянно плакала. Не хотела идти домой… Вышла я из больницы со второй группой инвалидности.

Что любопытно, даже это не изменило отношения к опекунской семье органов опеки. Болезнь девочки они объяснили… гормональными сдвигами.

– Когда мне исполнилось 18 лет, я ушла от них жить к другу, – продолжает Кристина. – А потом как-то пришла переночевать домой. Отчим был пьян до потери памяти -сначала песни горланил, потом швырял на пол посуду. Нина к тому времени уже двое суток не ночевала дома, видно, загуляла с кем-то…

Около семи утра Кристина задремала и проснулась оттого, что кто-то пинком открыл дверь в ее комнату. Отчим стоял, покачиваясь, на пороге и требовал, чтобы девушка встала. Кристина сказала, что не одета и не встанет. «Папаша» усмехнулся и сказал, что-] бы она не стеснялась «папочку», и, закрыв дверь, стал приближаться…

– А я накануне карандаш точила, и перочинный ножик остался лежать на столе, -рассказывает девушка. – В тот момент, когда он меня схватил в охапку, я дотянулась до I ножа и со всей дури засадила ему в низ жи- вота, В глазах потемнело, я занесла руку для следующего удара, но тут услышала, как капает его кровь. У нас полы деревянные, тишина стояла, и слышу: «Кап-кап-кап-кап…». :. У меня потом долго это «кап-кап-кап» в ушах стояло… Девушка испугалась и поняла, что натво-| рила. Но жалости все равно не было. Алек-: сандр кричал, чтобы Кристина вызывала «скорую», а она ему в ответ: «Не буду, буду смотреть, как ты мучаешься. Ты издевался надо мной больше пятнадцати лет. А сейчас я могу себя защитить»…

Потом в милицейском протоколе эти фразы были истолкованы как… издевательство. Так и было написано: «После нанесения удара ножом издевалась»…

ПРИНУДИТЕЛЬНОЕ ЛЕЧЕНИЕ

Сажать Кристину не стали. Определили на принудительное лечение в «Карамзинку», назначив срок шесть месяцев. Но вышла девушка оттуда только через пять лет.

– Сама виновата, вела себя, как дура, -говорит Кристина. – Но, с другой стороны, не знаю, что бы я еще могла натворить, оказавшись тогда на свободе. После всего случившегося я начала считать, что мне больше нечего терять, и как будто специально создавала себе проблемы… Зато через пять лет я поняла, что к своей жизни нужно относиться бережно. Именно там я из безбашенной девчонки превратилась в нормального человека, которого заботит его будущее. Ведь прошло всего 26 лет моей жизни, а впереди еще как минимум 50! И только от меня зависит, как я их проживу…

ВОПРОСЫ ДЛЯ ВЛАСТИ

Правда, на данный момент жизнь Кристины выглядит безрадостно, На работу ей устроиться невозможно, потому что она бомж.

– Оказывается, начиная с того момента, как тетя Нина с сожителем меня так сказать «удочерили», я нигде прописана не была, – рассказывает Кристина. – Как мне пояснили в сельсовете Криуш, в квартире, которую Нина получила «на сирот», мы с сестрой никогда не были прописаны, а значит прав на это жилье у нас нет.

Сейчас Кристина живет у сестры Риммы, в маленькой однокомнатной квартире, где та обитает с мужем и ребенком.

– Как она ее выбивала у нашего «заботливого» государства – это отдельная страшная история. Ей пришлось дойти до администрации президента, и только тогда она получила жилье! – сетует Кристина.

Сейчас Кристина тоже начала хождение по мукам. Но столкнулась с проблемой: для того, чтобы идти дальше по инстанциям насчет получения жилья, ей нужна справка о том, что она воспитывалась в детском доме, а потом была отдана под опекунство, а не удочерена, а значит как сирота имеет право на жилье от государства. Но запрашивать такие документы из архива имеет право только официальное лицо… Кристина обратилась с просьбой послать запрос в детский дом в администрацию Криуш, но ее просто «послали», сказав, что это не их проблемы…

– Куда мне теперь идти? К «любимому папочке»? К алкоголичке Нине? – негодует Кристина. – Где были чиновники с их бюрократическими проволочками, когда отдавали меня с сестрой ТАКИМ «родителям»? Почему чиновники позволили сломать мне жизнь, ведь, воспитывайся я в детском доме, я бы и образование получила, и жилье, и не было бы этих пяти вычеркнутых из жизни лет? Не было бы ни диагноза, ни второй группы инвалидности!.. Почему я понесла ответственность за пустяковое ранение этого педофила, а его издевательства над нами с сестрой остались без наказания? Почему по какому-то из очередных «национальных проектов» родившая нас «кукушка» получила на троих брошенных детей, с которыми она не живет, хороший дом? Почему наши опекуны получили за нас с сестрой двухкомнатную квартиру, а я сейчас вынуждена ютиться по чужим углам?..

– В последнее время правительство подняло сумму опекунских и призывает людей брать сироток! – продолжает Кристина. – А не боится оно, что их будет ждать моя судьба? Не думает, что дети

попадут к моральным уродам? Что, как в моем случае, чиновники на местах закроют глаза на то, как с сиротами будут обращаться?.. По-моему, на сирот, наоборот, не надо давать денег! По крайней мере, не нужно давать много – тогда больше вероятности, что сироту возьмут приличные люди, которые действительно хотят заботиться о ребенке, а не иметь халявные деньги на водку… Пусть детей станут брать реже, но лучше оставаться в детском доме, чем жить у таких опекунов, какие достались мне! Самому заклятому врагу не пожелаю детства и юности рядом с алкоголичкой «мамочкой» и «папочкой», которого «его девочка не должна стесняться»…

Согласитесь, господа чиновники, совсем не детские вопросы задает 26-летняя девушка. Что ответите-то? Или снова промолчите?..