Из рецензии на портале «Горький»:

В 1954 году в идиллический на первый взгляд, но депрессивный по существу итальянский городок Кьяромонте прибыл американский политолог Эдвард Бэнфилд. При помощи жены-итальянки он девять месяцев исследовал местных жителей с целью ответить на вопрос, почему в Кьяромонте все так плохо.

В итоге возник классический труд, в котором патологическая неспособность кьяромонтанцев к объединению ради общего блага объясняется через ценности: они бедны и несчастны потому, что им присущ «аморальный фамилизм» — стремление во всех обстоятельствах ориентироваться на выгоды себя и своей семьи.

Сейчас анализ Бэнфилда, который путал причину (бедность) со следствием (фамилистский этос), морально устарел. Однако описание общества, где никто никому не верит и занят сугубо выживанием, в постсоветских реалиях читается до боли узнаваемо.

«В обществе, состоящем из аморальных фамилистов, никто не станет действовать в интересах группы или сообщества, если не видит в этом пользы лично для себя. Другими словами, только надежда на скорую материальную выгоду может заставить члена такого общества заинтересоваться общественными делами. С этим принципом прекрасно согласуется полное отсутствие местных гражданских объединений, организованной благотворительности и лидеров, берущих на себя инициативу в служении общественному благу. 

Учитель, принадлежащий к одной из самых видных семей города, объясняет: 

„Я всегда сторонился вопросов общественных и тем более политических. По-моему, политические партии не отличаются одна от другой, а те, кто вступает в партию — не важно, Коммунистическую, Христианско-демократическую или какую-то еще, — думают только о собственном достатке и благополучии. Да и кроме того, вступив в одну из партий, ты обязательно испортишь отношения с людьми, которые состоят в другой”».

При чтении проводил параллель с другой относительно недавно прочитанной книгой. Про Россию. Тоже написанную в жанре наблюдения, но формально совсем не соотносящейся с социологией, скорее-с публицистикой.

Что узнается? Та же инерция, то же отсутсвие общих ценностей и, соответсвенно, атмосфера общей беспробудности. Мы поживее. Все же сильны неформальные контакты на бытовом уровне. Соседи друг друга знают и могут помочь, а водители подмигивают друг другу на дорогах.
С научной работой Бэнфилда книгу Осипова сближает и сухой язык медика. Пишет — как диагноз. Сухая констатация, факты. Несколько цитат (и согласитесь, многое узнаваемо):
«Вечная присказка: «Хорошо вам говорить, Максим Александрович». На деле это значит: хорошо вам, Максим Александрович, вам не лень делать то или другое».

«Обдумывать будущее не хотят: пусть все остается по-старому. Не жизнь, а доживание. По праздникам веселятся, пьют и поют, но если заглянуть им в глаза, то никакого веселья вы там не найдете. Критический аортальный стеноз, надо делать операцию. Или не надо лежать в больнице. — Что же мне — умирать? — Да, получается, что умирать. Нет, умирать не хочет, но и ехать в областной центр, добиваться, суетиться тоже. — Мне уже пятьдесят пять, я уже пожил (пожила). — Чего же вы хотите? — Инвалидности: на группу хочу. В возможность здоровья не верит, пусть будут лекарства бесплатные. — Доктор, я до пенсии хоть доживу? (Не доживают до пенсии неудачники, а дожил — жизнь состоялась.)».

«…власть поделена между деньгами и алкоголем, то есть между двумя вопло­щениями Ничего, пустоты, смерти».

«Деньги. Главный миф, в реальность которого верят едва ли не все, — о решающей роли денег».

«Идиотизм власти (областной, московской) даже не обсуждается, обсуждаются только способы ее обмана».

«Главный слух: москвичи купили больницу, скоро все станет платным. Какой бы легкой ни была рука, протянутая к людям, им все чудится, что она ищет их карман».

Но и последней цитатой «программное». Книга тяжелая, автор пишет в нарочито темными мазками (когда говорим, все мы говорим из себя и о себе много больше, чем о самой теме)… И вот такая в итоге прорисовывается «программа борьбы». Да, наверное, только из этой точки личной позиции и выбора и нужно отталкиваться. И идти дальше.
«Кого эти люди защищают? Стоило ли поднимать такой шум, оттого что уволили тетку пенсионного возраста? Ответ дала мой друг, она преподает в РГГУ: «Я объ­ясняю четыре породы глагола в иврите и знаю, что вы в это время смотрите больных. И кажется, мы занимается одним и тем же». Так что ответ простой: эти люди защи­щают себя. Конечно, бороться с воплощенной пустотой страшно, но здесь тот редкий случай, когда непременно надо победить. Пустота стремится поглотить нас, подчинить себе — как «деды» в армии, как «воры» в лагере, мы — салаги и фраера — обороняемся. Надо победить — от результата, именно результата, не от процесса, не от того, какими молодцами мы себя покажем, — будет зависеть дальнейшая жизнь».

Текст между приведенными цитатами — Дмитрий Ежов.