«Другого замеса люди», говорят о поколении Победы в госпитале ветеранов войн.

В чем секрет активного, полноценного долголетия?

Об этом мы говорили с начальником госпиталя Эльмирой Каримовой (на снимке).

– Правда, в чем секрет, Эльмира Абдулловна?

– Думаю, в том, что на долю этих людей выпало много испытаний: голодные тридцатые годы, пять военных лет… Горя было вокруг много. Люди справлялись со своей болью и другим помогали выживать. Умение ценить жизнь, желание быть полезными – все это дает силы жить полноценно и активно. У наших пациентов глаза горят, а ведь всем им за восемьдесят.

– А самым старшим сколько лет?

– У нас есть несколько долгожителей. Одному из них 98 лет, после войны он работал учителем. Живет один, в деревне, сам себя полностью обслуживает. И не выглядит на свой возраст, от силы ему дашь лет 78. Он прошел всю войну от начала до конца, перенес контузию, следствием которой стала посттравматическая энцефалопатия. Если следовать медицинской логике, то это ведет к раннему склерозу. Но ничего подобного не произошло, наш ветеран в здравом уме, очень приятен в беседе, хорошо помнит своих учеников, рассказывает о них с увлечением, хотя его ученики сами уже дедушки.

– Что это – хорошая генетика, условия жизни, характер счастливый, наконец?

– И первое, и второе, и третье. Главное: человек занимается собой, постоянно тренирует сосуды, читает, интересуется жизнью, активен… Нельзя останавливаться, нужно всегда двигаться вперед, развиваться в любом возрасте. Вот это и есть, вероятно, рецепт молодости.

– Но есть среди ваших пациентов и такие, которые живут с болью в душе, чувствуют себя забытыми. Это большая проблема, о которой обычно не говорят накануне Дня Победы.

– Большая проблема – одиночество. Ведь многие ветераны одиноки даже в семьях, среди внуков, детей. Только одна пятая часть наших пациентов нуждается в медицинской помощи, остальные – в социальной. Потому что уходят в депрессию, считают себя ненужными… Причиной такого состояния может быть какой-то внутренний надлом, чье-то неосторожное слово. Раны душевные часто тяжелее телесных. У нас в штате есть и психологи, и психотерапевты. Мы их брали, когда открывалось отделение для участников современных войн. Но они больше помогают ветеранам Великой Отечественной и значительно облегчают работу докторам.

– Да, принято считать, что душевное состояние пациента во многом определяет успех лечения.

– Это на самом деле так. Я более двадцати лет работала в отделении неврологии госпиталя. Сколько раз бывали случаи, когда я знаю, что этот человек может ходить, должен ходить. А он не хочет и поэтому не может. Знаете, в процессе лечения участвуют трое: болезнь, пациент и врач. Если пациент встает на сторону врача, то они побеждают.

Если пациент уходит в болезнь, то врачу трудно одному справиться. Спасибо нашим пациентам за то, что они чаще встают на нашу сторону.

– Сколько хронических болезней по статистике приходится на одного ветерана войны?

– От четырех до семи. Прежде всего, это патология нервной, сердечно-сосудистой, эндокринной, костно-мышечной систем. К сожалению, стали чаще поступать пациенты в тяжелом состоянии. Принимаем больных, и сразу – в операционную, в реанимацию. Надо отдать должное нашим хирургам. Ни в одном лечебном заведении не возьмут на операционный стол пациента с таким букетом сопутствующих заболеваний. А мы берем. И выхаживаем. Показатели летальных исходов в госпитале низкие.

– Дело, вероятно, не только в профессионализме ваших врачей, но и в отношении медперсонала к пожилым пациентам?

– А еще в доверии к лечебному учреждению. Важно, когда больной верит, что именно здесь его вылечат. Как правило, пациенты приходят в госпиталь в плановом порядке, по путевкам. Но в случае экстренной госпитализации настаивают, чтобы«скорая помощь» их везла в госпиталь. Днем мы таких больных принимаем. Ночью не можем.

– Я знаю, что в госпиталь всегда была очередь. Напряженность с местами сохранилась?

– Для участников и инвалидов очереди нет. Для других категорий ветеранов войны очередь пока есть. Мы стараемся охватить вниманием всех, нуждающихся в нашей помощи. Ведь у нас прекрасные условия: палаты двух- и четырехместные. В палатах душевые кабины, туалет, холодильник, телевизор.

Во всем госпитале – поручни… Мы активно используем немедикаментозные методы лечения, которые особенно подходят пожилым пациентам. Это гравитационные методы, лазер, УФО крови, озонотерапия, герудотерапия… Не все медицинские учреждения располагают такими ресурсами.

– Вероятно, поэтому госпиталь привлекает пациентов «непрофильных». Платные услуги в госпитале – это тема, которая задевает многих ветеранов. Может, стоит ее прояснить?

– Современное российское здравоохранение устроено так, что медицинское учреждение должно зарабатывать. Ветеранов войн мы лечим бесплатно. А пациенты на платной основе не могут занимать более десяти процентов мест. В противном случае с нас снимут статус госпиталя, и мы лишимся ряда льгот. Никто никогда не пойдет на нарушение этого принципа. На заработанные деньги мы содержим госпиталь, делаем ремонт.

Если надо, закупаем медикаменты.

– Эльмира Абдулловна, День Победы вряд ли бывает выходным для Вас и Ваших коллег…

– Не выходной, но праздник вдвойне…

Ведь наш госпиталь – ровесник Победы, он основан 12 мая 1945 года. 9 мая к нам обязательно приезжает губернатор, накрывают праздничный обед. Правда, «фронтовые сто грамм» мы не наливаем, стараемся снизить дозу… Зато родственники помогают ветеранам не нарушать фронтовых традиций даже в медучреждении. Ну что тут поделаешь?

– Вот говорят: «старые раны болят». А какие раны у наших ветеранов?

– Чаще всего – это черепно-мозговые травмы вследствие контузии или ампутированные конечности. Раны болят, это правда. Ноги нету уже шестьдесят с лишним лет, а он говорит, что пальцы немеют. И болит не культя, а именно нога. Воинам современных войн такие протезы делают – не заметишь, что без ноги. А старое военное поколение через всю мирную жизнь на чурках деревянных прошло. Работали наравне со здоровыми, не жалели себя.

Сейчас многие из тех, кто воевал, не могут получить статус инвалида войны, который дает право на большую, чем у участников войны, пенсию, потому что справок о ранении у них нет. Говорят: молодые были, не до справок было, да и не верили, что старость придет…