Гостем состоявшегося в Ульяновске на прошлой неделе фестиваля “Фрегат “Паллада” стал Герой России, почетный полярник, руководитель Рязанского отделения РГО Михаил Малахов. Он участвовал в научных исследованиях на Крайнем Севере, в Антарктиде и на Аляске, несколько раз добирался до Северного полюса, в том числе вместе с канадцем Ричардом Вебером прошел до полюса и обратно по дрейфующим льдинам. В Ульяновск путешественник приехал рассказать об итогах изучения Русской Америки – Аляски.

– Этот год особенный для истории России. В каком плане? Это год 150-летия перехода Аляски, или Русской Америки, под юрисдикцию США. Поверьте человеку, который своими ногами исходил 14 тысяч километров по некогда бывшей российской территории под названием Русская Америка, колония Российской империи, которой она была с 1741 по 1867 годы, ее открытие – это величайшее географическое достижение нашей отечественной науки. Это еще и великолепный пример расхождения метрополии и колонии без крови, войны, разрушений и страданий. И вот почему. Самый потрясающий факт, который мы выяснили, путешествуя: там, на Аляске, реальный русский дух. Это доброе отношение к колонистам со стороны коренных жителей объясняется особым характером взаимоотношений с местными жителями. Не было порабощения, было совместное продвижение вперед. Мы приносили технологии, местные жители – опыт выживания в суровых условиях. Открытие Русской Америки сравнимо с открытием Колумба. Тот это сделал в тропических теплых водах, а здесь в суровых условиях севера и Тихого океана российские исследователи и промышленники проделали великолепную работу. Более того, нашли правильный язык общений и способ выживания вместе с местными жителями, и в результате мы в своих многочисленных экспедициях выявили потрясающий феномен. Это выживание элементов русской культуры, русского мира на территории ныне чужого государства без первичных носителей нашей культуры. Россиян после продажи Аляски не осталось, а память осталась.

Поэтому наш стенд посвящен экспедициям в Русскую Америку и выявлению этого феномена. Несмотря на все геополитические трения, мы этим занимаемся. Это вопрос нормальных человеческих отношений, нормальной человеческой совместной истории. Она приводит к тому, что никогда между Россией и Америкой не было какой-то “горячей” войны. Эту мысль мы хотим донести.

– Когда-то давно экспедиции были необходимостью для того, чтобы открыть новые земли, узнать что-то важное. А сейчас, когда так сильно развита техника, путешествия – это просто экстремальный опыт или все же есть вещи, которые ни одна техника без человека не сделает?

– Человеческий фактор никто не отменит. Самая совершенная техника не будет работать, если нет мозгов, нет опыта использования этой техники в экстремальных условиях. Мы используем современные технологии, но я знаю: до сих пор основой всего, безопасности или успешности выполнения задачи, является человеческий фактор.

– Но человек и может навредить окружающей среде, даже в самых труднодоступных местах. Вы ведь являетесь одним из инициаторов проекта по очистке Арктики от скопившегося там мусора.

– Я был инициатором очистки российской антарктической станции “Беллинсгаузен”. Это было на рубеже XX и XXI столетий, когда просто в российской казне не было денег, чтобы содержать полярников, которые изучают Антарктиду. Тогда я проявил инициативу, потому что есть международные нормы содержания таких объектов. А представьте себе эту станцию: 30 лет туда все ввозилось и там все оставалось, сколько мусора там накопилось. Нам удалось за четыре года на международном уровне достать четыре миллиона долларов, чтобы привести станцию в соответствие с международными нормами. Сейчас она – пример того, как такие объекты должны работать.

Следующим этапом, конечно, должен был быть экологический проект по Арктике. Но, наверное, не без нашего опыта в Антарктиде этот призыв был услышан на уровне высшего руководства России, и вы помните, что президент, посетив Арктику, изумился, что что-то много там мусора. С тех пор там акции регулярно проходят. Это очень важно. В том числе это и дело путешествующих, туристов, экспедиционников – не засорять любимые места для посещений. Для меня Арктика до сих пор – это место, где я бываю с особым чувством.

– В прошлом году закончилась ваша экспедиция на архипелаг Шпицберген. В ней в том числе принимал участие и житель Ульяновска Дмитрий Старцев. Что вы вместе с нашим земляком искали на этом северном архипелаге?

– Мы занимаемся в целом географическим наследием страны как примером для национальной гордости и подражания. Чем мы можем гордиться, в чем наш цивилизационный вклад? Шпицберген – это один из наших проектов в этой программе. Мы там искали следы первой в истории международной полярной экспедиции. Она занималась очень важным вопросом, который люди не могли разрешить 300 лет – измерением кривизны Земли в районе Северного полюса. Ведь Земля – не правильный шар, со времен Ньютона известно, что она приплюснута с полюсов. Какая же у нее кривизна? От нее зависит точность карт, геодезических, геологических и других исследований, измерений и так далее. Когда накопилась сумма знаний об условиях природы на Шпицбергене и появился план того, как можно было бы это сделать, ни одна нация не решилась на эту задачу. В результате Россия вместе со Швецией взяли на себя эту ответственность, объединили усилия и с 1898 по 1902 год совершили уникальное исследование. Измерили почти 500-километровую линию, от самой северной точки Шпицбергена до южной, построив так называемую триангуляционную сеть. На высоких точках ставили особые геодезические сигналы и знаки, каменные или металлические, проводили измерения различных углов и от них высчитывали. Это потрясающая работа, с учетом того, что архипелаг Шпицберген очень коварный. Очень непростой. Там зима всегда.

И вот эта работа была проведена, и более 50 лет весь мир пользовался результатами этой экспедиции. И мы не знали, что же осталось от нее. В Европе, например, если находят следы аналогичных экспедиций, то причисляют их к международным культурным объектам мирового значения под охраной Юнеско. Мы первые, кто в 2014-2016 годах посетили все точки, где стояли эти сигналы. Тяжелейшая была работа, сложнейшая. Льды нам мешали это делать, медведи мешали. В гору надо было подниматься, по ледникам ходить, трещины нас подстерегали. Мы эту работу сделали. Все объекты посетили, полную картину получили.

– Вы перечисляете подстерегавшие вас опасности, а расскажите: когда вы, их все преодолев, возвращаетесь, какое это чувство?

– Вы знаете, когда я начинаю любую экспедицию, когда только выхожу на маршрут, я забываю про задачи мирового уровня, вроде дойти до Северного полюса и там умереть. Ничего подобного. Остается одна только мысль, которая меня и ведет: “Как бы дойти домой!”.

Лидия Пехтерева