От ведущего.

Публикуем  стихи третьего лауреата «Благовки» – номинация для молодых авторов.

Хочу  сказать, что девушка из Пензы меня  порадовала. Что-то есть в ее творчестве  искреннее, простое-но со смыслом, с явными приметами не заемного, своего.

И очень приятно  чувствовать, что  автор не пыжится, не изображает из себя надутого «сверхпатриота»,не  гонится за надевшими  «звездами на ладони», «звездами на погоне» «звездами  в вагоне»- и всеми прочими «звездами» ,густо насеянными в головы россиян  дурным телевидением и не менее дурноватыми политиками…

В творчестве начинающего автора  я обнаружил самое ценное- исповедь души поэта.

Читайте! Можете даже позавидовать  и призадуматься.

Жан Миндубаев.

***

Екатерина Огарёва

Стихи.

Батенька

А плесни-ка мне, батенька, чаю!

И вернёмся к началу начал.

Я по родине малой скучаю,

Как никто по большой не скучал!

 

Вижу вновь: за взъерошенным лесом

Путь асфальтовый кончился весь.

Я лечу по просёлочным весям

И не чувствую собственный вес.

 

Поворот. Третий слева. Конечный.

Память силится не изменять.

Вот, воскреснув, стоят на крылечке

Старики в ожиданье меня.

 

За белёной натопленной печью

Станут сны беззаботными, и…

Сделай, батенька, чаю покрепче

И покрепче меня обними.

 

 

Бабайка

 

Вечер. Бабка Пелагея,

Выкупав меня в тазу,

У голландки спину греет

И читает про козу.

 

Телогреечка на байке

И галоши на носок…

Ждёт на улице бабайка,

Смотрит в щёлку, как в глазок.

 

Дерезу прогнали с печки,

Вот и сказочки конец!

Бабка дунет – сгаснет свечка.

«Спи скорее, сорванец!»

 

И уйдёт шуршать за стену:

Хоть и вечер – много дел!

Подниму сугроб коленом,

Сковырну с голландки мел,

 

Ткнусь от скуки в ворс ковёрный –

Почешу олений бок,

Из наперника проворно

Вытяну пернатый клок.

 

Положу на половицы

Под кровать перинный пух –

Будет сон на них ловиться,

Как пескарь на жирных мух.

 

Стихну под ночным покровом,

Исчерпав шальной запас,

Не узнав, что пёс дворовый

От бабайки снова спас.

 

 

Брошенный дом

 

Дверь перекошена.

Выбиты окна.

В доме заброшенном

Так одиноко!

 

Солнце пробило

Крышу лучами.

Как же здесь было

В самом начале?

 

Кадки с геранями

В каждом окошке.

Первой заранее

Пущена кошка.

 

Хвастает печка

Белой обновой.

Пахнет крылечко

Стружкой сосновой.

 

Спутало марево

Юность и старость.

Где вы, хозяева?

Что с вами сталось?

 

Канули стёжкой

В горечь полыни!

Дом в два окошка

Брошен доныне.

 

Детство

 

Я, будто солнце, скатываюсь с кручи

И озаряю радостью крыльцо.

Бабуля плачет: «А мон учан, учан…» –

И трёт платком солёное лицо.

 

Шестнадцать мне. Из Пензы на попутке.

За лесом вышла, под гору пешком.

В ботинках ноги смёрзли не на шутку,

И руки вниз оттянуты мешком.

 

«Варштыка дедат! Вак, режим постельный!»

Целую в щёку, пузо в шутку мну –

И дед сквозь сон и морок опохмельный

Вдруг тянет одобрительное «ну-у-у?!»

 

И враз прощает долгую отлучку

И слишком броский девичий наряд.

Я нарекаюсь снова «дедын внучка»

И силюсь слушать сотый раз подряд

 

Про то, как он сосватал бабу Нюру,

И про могучий некогда колхоз.

Суёт в карман измятую купюру

И замолкает, устыдившись слёз.

 

Я, чая хоть куда от грусти деться,

Иду смотреть, как двор наш замело.

Старательно натягиваю детство,

Которое, увы, теперь мало.

 

 

Родительская суббота

 

Смахнёт бабуля кошку: «Ва-ка тестэ!»

Побелит стол просеянной мукой –

Вздохнёт, раздавшись, и осядет тесто,

Меняясь под уверенной рукой.

 

Наполнят всклень походную корзину:

Лоснится блин и пряки горячи.

А я стою у печки, рот разинув.

«Мольдяно калмо лангов – святый чи!»

 

Дубовый крест, звезда ли с алой краской

Собой венчает надмогильный холм –

Глядят глаза невидящие с лаской

На нас, живых, сидящих за столом.

 

Вот мнится мне: надломленная ветка

Блина коснулась лапой неспроста.

И я кладу яичко и конфетку

На плечи поминального креста.

 

Пусть Там узнают: не при них, так после

Дела идут, и в семьях дети впредь

Растут и крепнут, наедаясь вдосталь

И не боясь в грядущее смотреть!

 

Кивнёт бабуля, скажет: «Вот и пара!»,

Зачтёт покойный род по именам.

И я почую шелест крыльев справа –

Привет немой и бестелесный нам.

 

И лишь священник бросит с укоризной,

Взглянув в просвет кладбищенских ворот:

«Не по канонам! На могилы с тризной…

Спаси, Господь, сей варварский народ!»

* * *

Мне в дар от бабки это мастерство –

К стежку стежок, выкладывать узором

Быль, выдумку и мудрое ведство

На серый холст простого разговора.

 

За строчкой строчку, за шажком шажок

В одну тропу выстраиваю ладно.

И мне по ней идётся хорошо,

Пусть даже и туда, куда не надо.

 

Стежки да стёжки –

Вот мои стихи,

Оставленные так, на всякий случай,

Босой ступнёй, иголочкой колючей.

Стежки да стёжки –

Вот мои стихи.