Как часто за привычными названиями наших сёл и деревень скрываются такие удивительные события здесь происходившие, которые учёным-историкам даже не снились. Вот, например, станционное село Канадей в Николаевском районе. Если ехать мимо, скажем, на «Жигулях», за минуту промахнёшь и не обернёшься. Ну, чего там смотреть-то? Избёнки вперемешку с коттеджами, развалины коровников, огороды, петух на заборе, бабушки в платочках… До самой Москвы такие пейзажи.

А ведь Москва в долгу перед Канадеем.

Земля наша, которую мы сейчас ульяновской называем, в старые-то годы без географической прописки обходилась. Люди, селились, где им нравилось.. Потеснят лес – вот тебе и пашня. А для скота у нас всегда раздолье: вон, сколько рек и речушек и все тонут в заливных лугах. Так что из Московии дороги к Волге и Суре давно проторены и сказать «тут русский дух, тут Русью пахнет» мы право имеем.

Лет 700 с лишним тому назад дороги на Русь были забиты батыевой ордой. Тяжко было тем, кто на этих дорогах супротив орды стоял, ещё тяжелее селянам вблизи проживающим.

За рекой, рекой огонёк горит,

Огонёк горит, котелок кипит.

Там татарушки кашицу варят,

Кашицу варят и полон делят.

Доставалися сестра брату, тёща зятю.

Заставляли старую бабу враз три дела делать:

Лужелья прясть, гусей пасти, дитя качать.

Качает она, прибаюкивает:

– Ты усни, моя дитятко!

Ты по матушке мне родна внученька,

А по отце ты мне зла татарука.

Вот какие песни стали петь в здешних местах после битвы за Малый Кончик – так, говорят, назывался нынешний Канадей. Собственно говоря, та битва и дала селу новое нерусское название. Конечно, Малый Кончик – не Куликово поле, но был бы при том случае Баян, кто знает, какую веху в истории мы сегодня считали бы поворотной. Баяна не случилось, поэтому расскажу про битву прозой и так, как слышал.

Канады – предводитель татарского войска подошёл к селению и велел сдаваться или сражаться. Колебаний у селян не было: вышли против канадейского войска все до единого. Впереди – мужики, второй эшелон – бабы с вилами, третий – старики с клюками. А позади мужицкого войска – малые ребята. Зачем же малыши на войне? А это затем, чтобы первые ряды не дрогнули, не побежали. Потому что случись такое – свои же родных деток и потопчут. Топтуны – это средневековый заградотряд. Напрасно говорят, что заградотряды чекисты придумали.

Бито было мужичье войско. Когда победители входили в село «земля под копытом коняги чавкала» – столько было пролито кровушки.

Хан Канады в знак почтения перед подвигом селян снял свой шлем. Село получило своё новое название от имени завоевателя. Слово татарское, происходит из двух слов «кан» – кровь, «да» – льётся, в целом означает «кровопролитие».

Прошли годы. Мало-помалу село Канадей возродилось и к XVII веку совсем обрусело. Впрочем, и в иных местах к тем годам шибко русским духом запахло. И вот, чтобы никаким сквознячком дух тот не повыветрило, велел русский царь по всем новым границам своего государства засечные черты провести. Холопы валили деревья по периметру, копали рвы. В стратегически важных точках строились крепости. Так и в Канадее появилась сторожевая башня – памятник истории государства Российского.

С любовью и искусством сработано это фортификационное сооружение. Вся башня как драгоценный камень в огранке. Она имеет три яруса и каждый – со своим фасоном. Первый ярус – по периметру квадрат со стороной 8,5 метра, высота стен 6 метров. Второй – восьмиугольная правильная призма высотой около 4-х метров. Верхний ярус – многогранная пирамида около 10 метров высотой. Ни одного более древнего сооружения на территории Ульяновской области нет!

Башня катастрофически разрушается, особенно северная сторона. Люди здесь не причём, у них хватило совести лишь на то, чтобы спереть деревянные ворота и упавший сам собой крест с вершины. На каменную кладку рука не поднялась – уж больно крепка оказалась кладка, не по руке.

Урон башне наносят северный ветер и дожди.

Но она стоит, как и подобает верному присяге солдату, напоминая нам, потомкам российского воинства, что Родине служить надо. В этом и заключается простое чудо этого памятника. А упадёт – что с нашей памятью станет?