Антон Шабалкин, ведущий архивист Государственного архива Ульяновской области
Часть 1

Фото
Бронзовые части памятника к сроку были готовы — на обратной стороне бюста имеется надпись о его отливке в июле 1956 года на Мытищинском заводе художественного литья. Но возникли проблемы с гранитом. Во-первых, вместо огромного цельного камня пришлось довольствоваться несколькими блоками. А во-вторых, за месяц до намеченного открытия, 26 июня 1956 года, председателя Ульяновского горсовета Николая Яковлевича Лесина «обрадовали», что «добыча этих блоков в карьере потребует не меньше двух месяцев». Ульяновцы писали в разные инстанции: «Срок изготовления памятника И.Н. Ульянову откладывать нельзя»; «Для того, чтобы не сорвать открытие памятника к юбилейной дате, прошу Вашего указания дать вагон и отгрузить вне очереди гранитные блоки со ст. Ток Сталинской железной дороги на ст. Ульяновск Уфимской железной дороги». Знаменитый Токовский карьер под Днепропетровском славился на всю страну, из его гранита был изготовлен в 1954 году памятник Володе Ульянову-гимназисту на Привокзальной площади Ульяновска. Но в сроки карьер не уложился. Пришлось открытие памятника со дня рождения Ильи Николаевича переносить на день рождения Владимира Ильича в следующем году…

Памятник торжественно открыли 22 апреля 1957 года. Весна уже вступила в свои права, и сквер радовал глаз первой зеленью. Пространство вокруг заполнили тысячи горожан и представителей пригородных колхозов. «У монумента замер почетный караул, выстроились мальчики и девочки в весенних платьях с цветами». С речью выступил первый секретарь обкома КПСС Игорь Петрович Скулков, он же перерезал бечевку, и с памятника ниспало покрывало. Журналист «Ульяновской правды» писал:
«На… гранитном постаменте установлен бронзовый бюст Ильи Николаевича: крутолобое лицо, взгляд, полный мысли. Пониже бюста, на уступе пьедестала — бронзовая фигурка деревенского паренька той поры с пастушеской палкой и книжкой в руках. Она символизирует то, что И.Н. Ульянов приобщил к образованию и культуре широкие слои трудового народа».

Кстати, с этой фигуркой пастушка связан казус, приключившийся в феврале 1973 года с недавно ушедшим из жизни замечательным поэтом Евгением Александровичем Евтушенко. Он умудрился принять паренька в лапоточках за Володю Ульянова. Ульяновский педагог Ольга Игоревна Солнцева, знакомившая поэта с городом, вспоминала: «Ну кто не знал в то время про семью Ульяновых, про их детей… А он возле памятника Илье Николаевичу, глядя на мальчика…, спросил меня: «А почему один мальчик?» — «А сколько вам надо?» — «Ну хоть два: Володя и Саша». Я говорю: «Ну а третий тогда как же?» — «Какой третий?».

В 1969 году в ульяновской средней школе № 6, расположенной по соседству с могилой и памятником на улице Льва Толстого, начал работать музей Ильи Николаевича, получивший высокую оценку на ВДНХ.

Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 13 сентября 1956 года имя И.Н. Ульянова было присвоено Ульяновскому государственному педагогическому институту. А после открытия в 1971 году нового корпуса вуза в нем также разместился музей выдающегося педагога. У выходящей на Новый Венец восточной стены института было решено установить бюст Ильи Николаевича.

Что любопытно, у городских властей, потративших много средств на благоустройство города к 100-летию Ильича, не хватило денег на памятник его отцу. И 18 июня 1971 года горисполком обратился к областному отделению Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры с просьбой о выделении 6000 рублей на сооружение бюста И.Н. Ульянова. Ответственный секретарь Александр Николаевич Блохинцев срочно собрал президиум и проинформировал: «Если будет решение — дать просимые 6000 рублей, что практически возможно, но это будет уже предел, далее которого идти не следует». Краевед Григорий Алексеевич Сазонтов проворчал: «Такой организации, как горсовет, казалось бы неприлично доить общественную организацию. У горисполкома огромный бюджет. Школе помочь — это другое дело». Его поддержал доцент филфака Петр Сергеевич Бейсов, однако согласился, как исключение, «просимые средства выделить, но предложить горисполкому с такими просьбами к нам впредь не обращаться». После коротких дебатов сумма была выделена.

Работу доверили ульяновским авторам: скульптору Анатолию Ивановичу Клюеву и главному архитектору города Николаю Николаевичу Медведеву. Анатолий Иванович уже обращался к образу И.Н. Ульянова и с энтузиазмом взялся за эту работу. В мастерской на улице Гончарова рождалась в глине огромная голова педагога-просветителя. Часто А.И. Клюеву помогала советом его супруга — талантливый скульптор Любовь Александровна Турская. Затем бюст был воплощен в граните.

Искусствовед Светлана Михайловна Червонная отмечала: «Много сил отдал скульптор проектированию и сооружению памятника И.Н. Ульянову… Не совсем удачным оказалось пропорциональное соотношение головы высотой в метр и трехметрового гранитного постамента-обелиска… Что же касается особенностей самой пластики, то в лице И.Н. Ульянова с его строгой симметрией правильных черт, красивым рисунком окладистой бороды, чуть возведенным верх взглядом, привлекают та особенная чистота, ясность, строгость, которые отражают душевное благородство по-настоящему интеллигентного человека».

Открытие состоялось в день 140-летия со дня рождения Ильи Николаевича — 26 июля 1971 года. Как положено — с речами, оркестром, пионерами и возложением цветов. Только на торжестве не было скульптора. За несколько дней до этого, 15 июля 1971 года, когда А.И. Клюев и Л.А. Турская вечером возвращались на такси домой в Засвияжье, в машину врезался грузовик. Любовь Александровна погибла на месте, а Анатолий Иванович несколько месяцев провел на больничной койке. Для него памятник И.Н. Ульянову стал особенно дорог — как память о счастливом времени их семейного творческого союза…

А закончить рассказ о памятниках Илье Николаевичу хочется словами его дочери Анны Ильиничны Ульяновой-Елизаровой, на писанными к 100-летию педагога-просветителя и опубликованными 31 июля 1931 года в ульяновской газете «Пролетарский путь»: «…Он проходил, как полагалось в то время, лестницу чинов и дослужился даже до действительного статского советника и до ордена, дающего потомственное дворянство его детям, — но нельзя представить себе менее подходящего для высоких чинов человека, чем он. Всегда демократично, на равной ноге со всеми держащийся, чрезвычайно скромный в одежде, в привычках, строгий во всем к себе, он до конца жизни сохранил тип учителя разночинца.

…Разъезды по губернии, во всякое время года, …в тряском тарантасе по скверным дорогам, питанье в суматоху, ночевки во въезжих избах, — не понижали его настроения…, и мы, дети, помним, каким оживленным приезжал он всегда, как блестели его глаза, когда он рассказывал о решениях крестьянских сходов построить новую школу, об успехах существующих. И при этом одна радость, никакого подчеркивания своей роли и значения. Так просто, как на что-то само собой разумеющееся, смотрел он на свою работу, настолько чуждо было ему всякое стремление выделить ее».