Однажды жаворонок не смог улететь вместе с другими птицами в далекую страну, где  тепло и много корма, а  остался зимовать на родине. Он вырыл себе  клювиком и лапками в земле  норку, запас зерна на зиму, три раза перевернулся  через голову и превратился в темно – бурую  мышку — полёвку. Спрятался в  своей норке и стал ждать наступления весны. Поест, ляжет на бочок и уснет.  Встанет,  снова поест, перевернется на другой бочок и опять уснет. Сверху его норку засыпало опавшими листьями, пожухлой травой, а с наступлением зимы —  и снегом. Прошло довольно много времени, а зима все не кончалась.  Однажды  во сне мышонок услышал  какой — то шорох и сопение  рядом со  своей норкой и  тотчас проснулся. Вдруг одна из стенок его уютного жилища обвалилась и в образовавшуюся дырку просунулась чья – то острая усатая мордочка. «Неужели, крыса?» — испуганно подумал мышонок.

Глаза зверька были прикрыты, чтобы не засорить их землей. Зверек пофыркал, втягивая воздух носом, и, почуяв кого- то рядом с собой, спросил:

— Кто здесь?

-Это я.

— Кто ты?

— Жаворонок. Ой, то есть мышонок.

— Так кто же ты? Мышонок или жаворонок? Я  такого не знаю. Откуда ты тут взялся?

— Я…я отсюда,  – робко выговорил мышонок, — Я здесь родился, только не в норке, а в гнезде.  Наверху, на земле, в густой траве было мое гнездо.  Там  я вывелся из яйца,  которое согревала своим тельцем моя мама до тех пор,  пока не пришла пора мне проклюнуться из яйца и выбраться на свет. Там на просторе  я и вырос,  питаясь насекомыми да зернышками.

— Вот чудеса! Никогда не слышал,  что мыши из яиц выводятся. Да еще мышь сама на яйцах сидит. Что — то у меня голова разболелась от твоего вранья.

-. Я никогда не вру, — смущенно ответил мышонок, — просто в норке я мышонок, а в небе я жаворонок, понимаешь теперь?

— Не совсем, — ответил крот, — кто такой жаворонок? Здесь такие не водятся.

—  Я  птица. Называюсь жаворонком.

— А чего здесь делаешь, под землей, если ты птица?

— Я здесь зимую. Наверху холодно.

— Да, действительно, там наверху, очень холодно, — согласился крот, — под землей хорошо, сытно и тепло.

— Нет, здесь темно и тоскливо.

— Много ты понимаешь, птица, — самодовольно ответил крот.

И немного подумав, спросил:

— На земле —  то чем лучше?

— О,- воскликнул мышонок, — на земле, конечно, лучше. Там ласковое солнышко, много света и тепла. А сколько вокруг  цветов, свежий воздух и бескрайнее синее  небо! Как взлетишь высоко в небо, перед тобой открываются невиданные дали. Красота необыкновенная! Сразу петь хочется.

—  Хорошо рассказываешь, — ответил крот.  —  Может и песенку свою споешь?

—  Нет, это невозможно,-  возразил ему мышонок, — такую песенку можно только высоко в небе петь, когда я жаворонком опять стану. А сейчас я мышонок  и песенка у меня простая, вот послушай: пи-пи — ш — ш- ш -пи –пи – ци- ци. Разве это песня?! Когда я в небе у меня другая песня, все  в округе  заслушиваются.

—  Я так  хочу послушать твою песню, — сказал крот.

— Надо дождаться весны, тогда я снова стану вольной птичкой. Взлечу  высоко в небо и запою.

— Слушай, я тоже хочу летать,  научи меня!- попросил крот  мышонка.

— Как же я тебя научу? У тебя и крыльев – то нет!

— Да, — огорчился крот, — крыльев у меня, действительно, нет.

— Не отчаивайся, — сказал ему мышонок, — тебе ведь и здесь хорошо.

— Да, было хорошо, — сказал крот, — пока я про крылья не знал.

— Ну, ладно мне пора идти, у меня еще есть дела – заторопился крот.

— Приходи еще, побеседуем,- ответил мышонок, — только скажи мне, как тебя звать, величать — то, а то я тебе все про себя рассказал, а ты мне и имени своего не назвал.

— Зовут меня Крот Кротович  Землероич,  так и запомни, дорогой  МышОнок – ЖаворОнок.

Крот ушел, но только с тех пор  никак не мог забыть  о крыльях, о которых говорил мышонок,  и о небе, откуда видны  неведомые дали.

А мышонок тем временем немного перекусил, улегся на бочок, да и заснул. Долго ли мало ли он так проспал,  только когда он в очередной раз захотел подкрепиться, то не нашел в  своем  запаснике ни зернышка, все пропало. Когда мышонок спал сладким сном, в дырку проделанную кротом, пробрались настоящие мыши и съели все до  зернышка. Понял, мышонок – жаворонок, что не дотянуть ему до весны и приготовился умирать. Но в это время крот вспомнил о своем новом друге и решил его проведать. За это время крот еще больше разжирел, так, что еле- еле протиснулся  сквозь, проделанную им когда — то  дырку  в жилище мышонка – жаворонка. Он нашел его дрожащего и  чуть живого.

— Что с тобой, дружище, уж не заболел ли ты? – спросил его крот.

— Не знаю, может и заболел. Я уже несколько дней не ел. У меня во рту ни зернышка не было. Весь запас зерна у меня куда — то пропал.

— Вот как, — ответил  крот. Подошел к ямке, где хранил зерно его друг, посмотрел в нее и сказал, — Ах, так  это мыши, наверное, больше некому.

—  Ну, ничего я тебе помогу. У меня найдется для  тебя немного зерна, — и чуть  подумав, спросил, —  Только, чем же  ты заплатишь мне  за мою доброту?

— У меня ничего нет, — тихо проговорил мышонок, — Я —  Божья птица. Не сею, не жну, что найду, тем и сыт бываю. Бог мне все для жизни  дает.

— Тебе Бог дает, — обрадовался крот.

— Тогда я тебе дам зерна, а ты попроси у него для меня крылья, чтобы я тоже смог летать.

Мышонок согласился, но попросил крота подождать до весны.

Как только пришла долгожданная весна, мышонок услышал знакомое пение своих собратьев.  Он выбрался из норки, перевернулся три раза и вновь стал жаворонком. Попрыгал немного по земле, разминая крылышки,  а потом взмыл высоко в  небо, радостно щебеча:

—  Высоко летаю, песни распеваю, небеса  прославляю.

— Чрр- ик, чрр – ик, чив-чив-чив, чрр-ик, чрр-ик,  — отвечали ему другие жаворонки.

Тут жаворонок вспомнил о своем долге перед кротом  и стал подниматься еще выше, не переставая петь свою песенку:

— Полечу на небо — на небо  к  Богу.  Попрошу  кроту крылья – крылья — крылья.

А потом камнем упал вниз и запел:

—   Кием – кием- кием! Бог не дал кроту крылья — крылья.  На землю кинул – кинул – кинул!

С тех пор так  жаворонок, не имея возможности отдать свой долг кроту, все поет свою песню, то взлетая высоко вверх, то камнем падая вниз. А крот ждал — ждал обещанных крыльев, смотрел — смотрел на солнышко, жмурил — жмурил свои глаза, да и видеть  совсем перестал. Так и живет теперь под землей, совсем забыв про крылья и желание летать.