Госдума собирается ввести ряд новых праздников и отменить часть действующих. Со следующего года нынешний день – 4 ноября – может оказаться нерабочим, а 7 ноября – наоборот, рабочим. Только зачем все это нужно?

Выражаясь не вполне деликатно, инициативу думцев можно было бы, наверное, прокомментировать словами: “Когда коту делать нечего, он…”. А депутаты вот решили заняться праздниками. В их планах – добавить выходных на новогодние каникулы и ввести День народного единства, привязав его к 4 ноября. Параллельно отменить День Октябрьской революции (7 ноября) и День Конституции (12 декабря). Последний, как считают инициаторы, дублирует День России (12 июня), почему и подлежит ликвидации. Но это еще куда ни шло, а вот с ноябрьскими что за возня?

Новый праздник, высокопарно рекламируемый под именем “День народного единства”, призван знаменовать годовщину окончания смуты на Руси. Это событие имело место в 1613 году, в наименее понимаемый, на мой взгляд, период русской истории. Кто там был и действовал, что отстаивал, говорил и куда звал, мало кто сейчас знает. Помнят имена Минина с Пожарским да еще, наверное, Ивана Сусанина, заведшего то ли поляков, то ли французов в какие-то леса. И это все.

Смутным временем специалисты называют рубеж XVI-XVII веков, примерно 15 лет.

Началась смута с кончины в 1598 году Федора Ивановича, последнего царя из династии Калиты. Сын Ивана Грозного, Федор Иванович, умер бездетным, а других претендентов на престол поубивали еще до этого. Старшего сына Грозный укокошил сам, а младшего – Дмитрия – зарезали в Угличе, когда он был мальчишкой. Завершилась эпоха, знаменитая своей дикостью, самодурством и неслыханным моральным уродством верховных правителей несчастной страны. Сама страна лежала разоренная и залитая кровью. Крестьянство было задушено крепостным правом, дворянство – зашугано репрессиями. А главным вопросом был вопрос – что делать дальше? В первую очередь, кому занять престол и как править государством? Страна оказалась перед выбором: оставаться в дикости или начать путь в направлении Европы. Появился шанс на модернизацию и переход к конституционной монархии.

Сдвиги могли последовать уже при сменившем Федора Ивановича Борисе Годунове, человеке хитром и коварном, но умелом управленце. Не вышло. На горизонте замаячил Лжедмитрий I. Годунова и его детей убили. Лжедмитрий, кстати, тоже был способным руководителем, к тому же во многих делах новатором. Убили и его. На трон взошел Василий Шуйский. Он был уже чисто выборным царем и, вступая на престол, письменно обещал подданным гарантию некоторых прав. Не народу, конечно, а боярам, но и это можно квалифицировать как зачатки конституционного строя.

Еще более четко новые для Руси принципы звучали в договоре, который предполагалось заключить с польским королевичем Владиславом. Группа московских бояр звала его на царство. В документе закладывались обещания уже и личных прав граждан. Приход Владислава не был бы чем-то из ряда вон выходящим, иностранцы правили на Руси и до него (тот же Рюрик), и после (стопроцентная немка Екатерина II).

Но не получилось и с Владиславом. По ходу взаимной резни русских, поляков, казаков, бунтовщиков и разбойников разного пошиба вернулись к выборам царя из “своих”.

Важнейшим фактором считали, чтобы новый государь был “сродником” старых. Выбор пал на 16-летнего Мишу Романова, двоюродного племянника ФедораИвановича.

И пошло-поехало. Крестьян окончательно поработили, отобрав у них даже право Юрьева дня, когда они могли покидать опостылевшего помещика. Силу на Руси снова взяли дурь и дикость. Да еще пьянство беспросветное, как у Петра I. Выход к цивилизации оказался отложенным на сотни лет. А закончилось все это “народное единство” октябрьским переворотом 1917 года и кровопролитной гражданской войной. Так что праздник 4 ноября вполне можно назвать Днем упущенного шанса и возвращения народа в стойло. Непонятно, правда, зачем похабить этот день. 4 ноября православные отмечают явление Казанской иконы Божией матери. Праздник в народе знают и любят, и не лезли бы уж депутаты в него со всякой отсебятиной…

Интересна идея отмены и 7 ноября. Спору нет, нынешнее его название – День примирения и согласия – неудачное, но сам этот день имеет большой смысл. Он – напоминание власть имущим о последствиях уничижительного отношения к народу, о том, что всякому терпению рано или поздно приходит конец.

Страшным был октябрь 1917 года, но он не случился бы без фундаментальных внутренних причин. О них и надо вести речь, но о них-то как раз, видимо, и не хочется думать современным хозяевам российской жизни. Смущают их видения революционных лет и отравляют сладость бытия. А решение – элементарное: взять и отменить. И ведь отменят. Льготы отменили, а уж день календаря-то – и глазом не моргнут.