На прошлой неделе в редакцию «Молодежки» пришло страшное письмо. «Это умышленное массовое убийство!», – кричали мелко исписанные тетрадные страницы. В письме говорилось о череде смертей в поселке Колхозный Чердаклинского района. О том, что милиция бездействует. А также о том, что родным и близким погибших людей остается одно – устроить САМОСУД!

ПЛАТИ И УБИВАЙ ДАЛЬШЕ

«Прочитав вашу статью «Страшная месть за девичью честь», я хочу написать вам о страшной мести в будущем, – сообщила жительница Колхозного Асия К. – Наша соседка баба Поля многие годы торговала самогоном. Во всей округе его пили и доживали до старости лет. Потом баба Поля постарела и передала эстафету зятю. Он поменял самогон на «Трояр», а потом и вовсе на стеклоочиститель. Наконец, в 2004 году он переехал. Но торговля не прекратилась – свое ремесло он передал соседке Наде – моей родной сестре! Он привозил ей 5-литровые бутыли спирта по 300 рублей, а она торговала и собирала свою долю. Жители наших домов жаловались, просили закрыть эту точку. Приезжали три работника милиции, обыскали дом Надежды, нашли много бутылок спирта, но торговлю не прекратили».

Видимо, у милиции были свои причины, чтобы не закрывать торговлю «леваком». Какие? Об этом чуть позже. А теперь – о том, к чему это привело…

«27 марта 2006 года, – продолжает наша читательница, – друг моего сына Бориса купил у моей сестры две бутылки водки. Выпили на четверых,

всем стало плохо. Они разошлись по домам. Через час мой сын Борис скончался дома во сне. Диагноз – отравление. 29 марта его похоронили…». Милиции ничего не оставалось, как закрыть «торговую точку». В доме Надежды был устроен показательный обыск – на радость соседям. А вот рапорт составили хитро: будто торговала не сама Надежда, а ее дочь. В результате дочери присудили 4000 рублей штрафа, а через три дня после суда она – мать ребенка-инвалида – попала под амнистию, и судимость сняли! То есть наказания так и не последовало. А раз нет наказания – преступление повторится, как оно повторяется уже давно. В одном только письме Асии, читательницы «Молодежки», названы имена четверых ее односельчан, отравившихся за последние полгода: «В сентябре 2005 года умер

Васильев А., 52 года. Он выпил водки, его стошнило, кровь пошла горлом -.сгорел желудок.

В ноябре 2005 года умерла Бушуева А., 52 года – отравление.

В марте 2006 года умер мой сын Борис, 29 лет – отравление.

В апреле 2006 года умер Епифанов Ю., 35 лет – отравление».

К письму женщина приложила этикетку, которую нашла у «любимой» сестры дома. На этикетке написано: «Не принимать внутрь».

«После смерти моего сына Надежда перестала торговать, – сказала нам Асия при личной встрече. – Но если она снова возьмется за свое, я не пойду в милицию… Я сама ее дом подпалю!».

ТОРГУЮТ ДЕНАТУРАТОМ

Корреспонденты «МГ» приехали в Колхозный и разыскали ту самую Надежду. Узнав, откуда мы, женщина помрачнела, как туча, и заявила, что водкой никогда не торговала. Но уйти от разговора ей не удалось.

– А если мы сейчас первого встречного спросим, покупал он в вашем доме спирт или нет, и он скажет правду, тогда как?

– Это моя дочь водку продавала, – буркнула тетка. -Ей и штраф присудили, четыре тысячи.

– Но она же не водку продавала, и даже не самогон? Ведь так? Скажите, что именно?

– Ну, чем стекла в машине моют – то и продавала, -призналась женщина.

– А теперь, когда здесь точку прикрыли, еще кто-нибудь в округе денатуратом торгует?

– Торгуют… – женщина махнула рукой и заспешила прочь.

Значит, с закрытием одной точки ситуация не изменилась.

ШИНКАРИ НУЖНЫ МИЛИЦИИ

Оставив женщину, мы пошли по поселку. По дороге встретили несколько групп молодых людей, праздно сидящих на скамейках и шатающихся по улицам. Одни были еще трезвые – хлебнут ближе к вечеру, другие уже почти трезвые – с утра хлебнули, а в обед еще не похмелились.

– Что ж вы, ребята, у вас, говорят, люди один за другим от водки помирают, а вы все равно пьете?

– А че, на х… тут все пьют, даже школьники, – заявил парень по имени Паня. – Восьмиклашки после уроков берут за двадцатник полбутылки – и в гаражи.

– Дети?

– Нуда, мне когда 14 было, я тоже брал, – вставил Панин друг, – денег-то не было. Теперь могу в магазине купить.

– А «левак» тут продают открыто, не прячутся?

– Какой х… прятаться? Они всю жизнь торгуют – каждая собака знает!

Выходит, шинкари торгуют годами, и даже милиция не мешает им! Почему? Возможно, торгаши за это платят? Хотя… они могут быть полезны и без мзды. Трезвые жители поселка утверждают, что местные милиционеры используют шинкарей, заставляя их сдавать воров, меняющих на спирт краденое. Быстро раскрытая кража -лишняя «палочка» в журнал, лишняя премия, а деньги, как известно, лишними не бывают. Когда совсем прижмет – ну, отравится кто-нибудь – одну точку показательно закрывают, как это было после смерти сына нашей читательницы. Но «работа» с остальными продолжается… пока не околеет еще какой-нибудь алкоголик. А что?.. Алкаша не жалко – он ведь паразит на теле общества. Вот только, рассуждая так, милиционеры кое-что упускают из виду. Во-первых, что у «паразита» могут остаться дети-сироты. А во-вторых, что отравиться может не только алкоголик, но и, например, восьмиклассник, решивший впервые попробовать спиртное!

Так что, подумай, милиция, стоит ли жизнь восьмиклассника и слезы сирот двух-трех заработанных тобою «палок»?

ДОКАЗАТЕЛЬСТВА

А теперь информация для тех «высоких милицейских чиновников», которые говорят, что борются с «леваком», что постоянно ищут точки продажи левой водки, но… не находят. А вот корреспонденты «Молодежки» нашли, где в Колхозном продают «левак», всего за 15 минут! Мы, никого не знающие в этом поселке, прилично одетые (любой нормальный шинкарь заподозрит подвох, если не потеряет самообладания при виде полтинника), сделали это и даже засняли на фото! За 25 рублей в пол-литровую бутылку сомнительной чистоты нам нацедили 250 граммов мутноватой жидкости с запахом спирта. Пробовать такую жижу мы, конечно, не рискнули, но храним ее для правоохранительных органов, если они пожелают отправить эту жидкость на экспертизу.

P.S. В доме, где жил отравившийся суррогатом сын нашей читательницы Борис, мы встретили мальчугана лет трех и девочку чуть постарше – Руслана и Вику. Оба, хоть и малы, прекрасно понимают, от чего умер их отец.

– Я, когда вырасту, не буду водку пить, – серьезно заявил Руслан, – потому что не хочу умереть…

Так мальчик говорит сейчас, в свои три года. Но если и через десять лет, когда он подрастет, село будет оставаться в таком же убогом состоянии? Если на его улицах так же свободно будут продавать «левак»? Удастся ли уберечься от него Руслану?

ОТ «МОЛОДЕЖКИ». Мы готовы передать письмо нашей читательницы, а также купленные полбутылки денатурата, правоохранительным органам и показать в Колхозном точки, где продают отраву для людей. Вот только нужно ли это правоохранительным органам?