Безалаберное (мягко говоря) обращение людей, имеющих доступ к государственным деньгам, с этими самыми деньгами испокон веков было на Руси очень большой проблемой. По данному поводу еще в XVIII веке родился исторический анекдот. Якобы Петр Первый сочинил как-то указ, в котором предписывалось каждого, нанесшего казне ущерб на сумму, достаточную для покупки веревки, вешать на этой веревке. Но, когда царь вздумал зачитать проект указа в сенате, вскочил с места генерал-прокурор (!) империи граф Ягужинский и, позабыв про всякое чинопочитание, возопил голосом больного мамонта: «Ты что, твое величество, удумал? Ведь всех нас таким манером перевешаешь, один останешься!». Царь сперва обомлел, потом рассмеялся истерическим смехом, потом порвал указ…

Несмотря на столь обескураживающее начало, борьбу с нарушениями бюджетного законодательства в России все-таки повели. В настоящее время на территории нашей области проверка того, правильно ли расходуются приходящие в регион федеральные средства, возложена на территориальное управление Федеральной службы финансово-бюджетного надзора (Росфиннадзора). Оно же осуществляет контроль за соблюдением валютного законодательства РФ, соблюдением требований бюджетного законодательства получателями финансовой помощи из федерального бюджета и за исполнением всеми органами финансового контроля на территории области законодательства РФ о финансово-бюджетном контроле и надзоре.

Данное управление – структура сравнительно молодая, только два года назад оно было реорганизовано из КРУ (контрольно-ревизионного управления) Минфина РФ по Ульяновской области. О том, каковы первые успехи «младенца», мы беседуем с руководителем управления Анатолием Мочаловым (на снимке).

– Анатолий Павлович, зачем понадобилась реорганизация КРУ и что она изменила?

– КРУ, как вы знаете, было структурным подразделением федерального министерства финансов. А служба финансово-бюджетного надзора в Минфин не входит, хотя, разумеется, обязана отчитываться перед ним и выполнять его инструкции. То есть мы приобрели большую самостоятельность и, тем самым, больше возможностей для борьбы с нарушениями бюджетного законодательства при использовании тех денег, что поступают в Ульяновскую область из федерального бюджета.

– Много таких нарушений вы выявляете в ходе проверок?

– Достаточно много. В среднем в ходе каждой третьей плановой проверки, но это в среднем. Вот некоторые цифры. В 2005 году мы провели 284 проверки, нарушения выявлены в ходе 92 из них. Общая сумма нарушений – свыше 500 млн. рублей. А в первой половине этого года в ходе 65 из 94 проведенных проверок выявлены нарушения на сумму 156 млн. рублей.

В основном это нецелевое расходование средств (давали деньги на одно они были использованы на другое), неправомерное – то есть в нарушение тех или иных действующих нормативно-правовых актов – расходование (например, необоснованное повышение зарплаты сотрудникам бюджетных учреждений) и неэффективное использование – когда потраченные средства могли бы быть израсходованы с гораздо большей пользой (скажем, бюджетное учреждение приобрело какой-то товар или услугу по заведомо завышенной цене).

– Конкретные примеры не приведете?

– Можно и конкретные примеры, хотя должен сразу предупредить, что специфика нашей работы сильно нас ограничивает при обнародовании информации о ней.

– Ну а все-таки?

– Вообще, по моим наблюдениям, есть две сферы, в которых федеральные деньги, приходящие в область, так и норовят «провалиться».

Это ЖКХ и строительство.

Так, в прошлом году мы проверяли выполнение федеральной программы перехода Вооруженных Сил на контрактную основу. В рамках этой программы в воинских частях, расквартированных в Ульяновске, велось большое строительство казарм и прочего. При проверке финансирования данного строительства были выявлены нарушения на сумму свыше 74 млн. рублей – 27 млн. было использовано нецелевым образом, остальные – неправомерным. Более подробно пока рассказать не могу, поскольку дело сейчас находится в военной прокуратуре Ульяновского гарнизона.

– А в ЖКХ?

– Могу рассказать на примере 150 млн. рублей, выделенных Москвой нашей области в 2003 году на подготовку к отопительному сезону 20032004 гг. Деньги эти были переданы муниципалитетам. Когда мы проверили их использование, то выяснилось, что почти пятая часть указанной суммы – 28 млн рублей – была потрачена нецелевым образом. Способы нецелевой траты варьировались – от оплаты фиктивных (их выполнение не было подтверждено ни данными бухгалтерского учета, ни проведенными контрольными обмерами) работ до перечисления средств в фирмы, зарегистрированные на подставных лиц. «Отличились» тогда девять районов – Вешкаймский, Инзенский, Николаевский, Павловский, Радищевский, Сенгилеевский, Старомайнский, Тереньгульский и Цильнинский – город Барыш и три предприятия ЖКХ города Ульяновска: МУЖКХ «ДЕЗ», «Теплоком» и «Теплосервис». По материалам наших проверок областная прокуратура возбудила четыре уголовных дела.

– Кстати, хотелось бы спросить, раз уж речь зашла о приходящих в регион федеральных ссудах и трансфертах: насколько справедливо они, на ваш взгляд, распределяются между муниципалитетами? Не кажется ли вам, что Ульяновск регулярно обделяется при распределении?

– Данный вопрос адресуйте, пожалуйста, исполнительной и законодательной власти региона. У Росфиннадзора свой круг полномочий, мы деньги не делим, а только контролируем правильность их использования.

– Сейчас, по-моему, только ленивый не говорит о президентских национальных проектах. Оптимисты с восторгом повторяют цифры выделяемых в ходе них денег, а пессимисты утверждают, что деньги эти никакой серьезной отдачи не дадут, поскольку… как бы это сказать… растворятся, что ли… Вы ведете проверки использования средств, выделяемых в ходе реализации национальных проектов нашей области? Какие-то нарушения обнаружены?

– Да, такие проверки мы ведем, и нарушения выявляются, хотя я бы не сказал, что они очень уж значительны. Скажем, в одной из муниципальных районных больниц деньги, предназначенные на приобретение медицинского оборудования в сумме 80 тыс. рублей, пошли на приобретение бытовой техники для больницы. В другой – получили родовой сертификат на женщину, уже оплатившую за собственный счет услуги больницы на период беременности и родов, а заодно платили зарплату административно-управленческому персоналу за счет средств, выделенных на оплату услуг медицинской помощи женщинам в период беременности. Думаю, если будет жесткий контроль, деньги, выделяемые в рамках национальных проектов, никуда не «растворятся».

– Вот вы называли страшные цифры выявленных нарушений: 500 миллионов, 156 миллионов.

Кто-то за все эти безобразия был наказан? Полномочия вашего управления позволяют самим принимать меры для того, чтобы нарушители бюджетного законодательства хотя бы частично возместили государству нанесенный ущерб?

– Да, у нас есть такие полномочия. Во-первых, по нашим уведомлениям, направляемым в Росфиннадзор, организациям – нарушителям бюджетного законодательства – может быть уменьшено финансирование. Во-вторых, мы вправе возбуждать дела об административных правонарушениях: в 2005-м протоколов об административных правонарушениях нами было составлено 29, в 2006-м – 24. Если же материалы проверки «тянут» на уголовное дело, мы передаем их в правоохранительные органы, только в этом году мы передали шесть таких материалов.

Главная наша задача при этом добиться возвращения неэффективно, неправомерно или нецелевым образом использованных денег в бюджет.

– Удается?

– По текущему году еще говорить рано, а по 2005-му мы добились возмещения в бюджет 118 млн. рублей. Иначе говоря, за каждый рубль, истраченный на наше содержание, мы дали бюджету 12,5 рублей.

– Итак, возвращено 118 миллионов из 500… Значит, не все организации-растратчики бюджетных средств устрашаются протоколов об административных правонарушениях и даже уголовных дел?

– Значит, нам предстоит еще много потрудиться, чтобы повысить эффективность своей работы.

Будем стараться. И желание, и ресурсы у нас есть.

Беседовал Петр МАСЛОВ.