«Не спорь со мной! Я здесь восемнадцать лет живу, лучше тебя знаю!» – громко доказывала что-то бойкая старушка лет 80-ти своей соседке. Я тихонько ахнула. Ведь столь долгий срок человек прожил не у домашнего очага в кругу любящих родственников, а в казенном заведении – известном ульяновцам государственном учреждении социального обслуживания «Геронтологический центр в г. Ульяновске». Попросту говоря, в доме престарелых.

«ОБЕЗДОЛЕНЫ И БЕЗЗАЩИТНЫ»

Местная пресса часто пишет о различных праздниках и благотворительных акциях, проходящих в Центре. Но за праздниками следует череда похожих, как две капли воды, буден. А каждый из обитателей дома проживает эти будни по-своему. Например, так, как автор письма, присланного в редакцию «ДЗ».

«В центре пожилые старики и обездоленные до такой степени беззащитны, что ищут с кем бы соединиться, чтобы получить отдельную комнату и не испытывать унижений со стороны проживающих. Мужчины в основном пьют, деньги друг у друга воруют, потом идут разбирательства, ругань, обливание грязью, нецензурная брань. У женщин бывает и похлеще: порежут на мелкие кусочки твою одежду или обольют какой-то жидкостью, что во веки веков ничем не отстираешь.

Идут с жалобами к врачам, администрации (а кто любит жалобщиков?) – вот тут на тебя же и начинаются гонения, дают лекарство, чтобы быстрее чокнулся, или сделают укол, сразу вырубишься – много способов расправиться с неугодными. Особенно, если поступает человек, имеющий хоть какую-то жилплощадь и не написавший завещания. Или имеет деньги и не внес в кассу за предложенную комнату в виде «благотворительного пожертвования» – обязательно поселят к таким, что сведут с ума. Нужно там пожить и почувствовать на своей собственной шкуре всю прелесть той благородной и показной заботы о старом человеке.

Вечером все кухонные работники после ужина уходят домой с двумя полными пакетами у каждой – на скамеечке посиди и все увидишь. Пенсии лежачим, слепым получает медсестра и складывает в сейф, который находится под патронажем старшей медсестры, а дальнейшая судьба их неизвестна. Почему директора уволили еще в 2005 году за многие нарушения (не все раскрытые). Если бы сделали все проверки как следует, тогда бы получилось, что его не увольнять надо, а посадить. Все благотворительные поступления в виде конфет, печенья доходят до стариков – 2 штуки, в виде одежды и белья – самое лучшее себе и на рынок, что негоже – раздают старикам. Вот и ходят старички и старушки, заплетая ногами и падая от нервного срыва, когда кричат на тебя, что пора сдохнуть (есть и такие). По понятным причинам я не буду указывать свое настоящее имя».

БУДНИ БЕЗ ПРАЗДНИКОВ

– в доме престарелых мне пришлось увидеть впервые. Директор центра Марина Викторовна Жукова, узнав о письме, заметно расстроилась. Она работает здесь с апреля. За это время Центр проверяла санэпидстанция, областное ревизионное управление, Росздравнадзор, налоговая инспекция – в общем «скучать» начальство не дает. Как говорится, нареканий нет.

Обо всех «болячках» директор знает и без проверяющих. Один из самых острых вопросов – медобслуживание:

– Поймите, мы же не медицинское учреждение и потому оказываем только первую медпомощь. По своим болезням проживающие ходят на прием в ЦГБ. К лежачим вызываем врачей. Постоянно в Центре принимают терапевт и психотерапевт, 9 специалистов ведут прием в определенные дни. Санитарки у нас получают 2 тысячи. Кадры на такие зарплаты не дозовешься.

Я наугад заглядываю в несколько палат нового корпуса.У многих – телевизор. Есть холодильники. А уж подушек в женских комнатах – как в деревенском доме у моей бабушки. Накидушки – одна замысловатее другой. И фотографии, на которых они еще молоды и счастливы… Зато в душевых и туалетах – отлетевшая штукатурка, потеки, ржавчина на трубах.

– Ведем перманентный текущий ремонт, – продолжает Марина Викторовна. – Пока с 9 этажа до первого дело доходит – надо по новой ремонтировать.

В старом корпусе идешь по коридору – под драным линолиумом пол проваливается. Резко пахнет мочой.

– Здесь нужен капитальный ремонт, – вздыхает директор. – У нас средств нет. Департамент соцзащиты оплачивает коммунальные услуги и платит зарплату. Дом содержится на 12 миллионов рублей в год, из них 2 миллиона уходит на питание. Причем, в эту сумму входят и те деньги, которые платят проживающие: 75 процентов их трудовой пенсии автоматически перечисляется на счет Пенсионного фонда. Оставшиеся 25 процентов раз в месяц приносит почтальон.

Концерты и сладости от благотворителей, конечно, радость. Но предлагаю желающим пройти по этажу, где живут лежачие больные, и подышать их воздухом. Милосердие конфетами не измеришь…

ПОЧТИ КОММУНАЛКА

За время работы Марина Викторовна получила две анонимки от проживающих. Одну с жалобой на замдиректора по медчасти. Во второй возмущались по поводу поставленного возле здания уличного фонаря: он светил прямо в окна и не давал заснуть. Теперь в 10 вечера – после отбоя – свет выключают.

Однако и без анонимок жалобы на жизнь Марина Викторовна выслушивает частенько, так же как и местный психолог. Они фиксируются в специальном журнале: кто, когда и что сделано. Полистав, я нашла две жалобы на грубость санитарок (одну из них, по словам директора, уволили), все остальные – по поводу недомоганий и на соседей по комнате, с которыми «невозможно жить». Претензии последних разбираются на местном официальном уровне. Еженедельно заседает культурно-бытовая комиссия – в нее входят активные обитатели дома психологи, старшие медсестры. Я полюбопытствовала и заглянула в протоколы – по 15-20 переселений на каждом заседании. А еще, как поведали жильцы, есть совет старейшин, наконец, проходят общие собрание. В общем есть где высказаться и кому проработать нарушителей. А в вестибюле «дожидается» жалоб и предложений ящик для записок. Чаще всего он пуст. Как говорит директор: «Старики лучше придут – лишний раз поговорить. Им же общения не хватает»…

Комната «на одного» положена ветеранам войны. В других в основном живут по двое. Ссорятся по тем же причинам, которые и в семейной жизни «портят кровь»: а он свет не выключает! А она привезла холодильник, который громко тарахтит и не дает спать! А зачем нам на этаж стиральную машину ставят, теперь все будут у нас толшиться! Лучше в ванной постираем.

Недавно в дом заселилась интеллигентная женщина – чуть за 60. Следит за собой, по утрам делает зарядку, по радио любит слушать музыку. А соседи постарше, конечно, ворчали и жаловались. Пришлось дважды переселять человека, пока не нашли соседку «по интересам».

Замечают обитатели и непорядки в масштабах дома. Вон кухонные работники выносят по вечерам сумки с продуктами. Руководство «устроило засаду». Задержали двоих – они несли пищевые отходы для домашнего скота. Составили акт…

В общем, дом престарелых чем-то напоминает советскую коммуналку. Только, в отличие от настоящей коммуналки, здесь соседей можно поменять.

ТРЕТИЙ ЭТАЖ

Ругань и нецензурщина – грустная примета нашего времени, пробралась и за стены дома престарелых. Коли пил человек «на воле», его и здесь не остановишь. Всех пьющих руководство вынуждено были переселить на третий, «проблемный» этаж, чтобы не портили жизнь непьющим. После 20 числа, когда приносят пенсию, начинается «война». Когда терпение у руководства и соседей совсем иссякает, когда не могут вывести из запоя – переселяют в специализированный Репьевский интернат.

ЧЕТЫРЕ ЯЙЦА В НЕДЕЛЮ

Именно столько получают обитатели дома, согласно «Рекомендуемого среднесуточного набора для организации питания в стационарных учреждениях». Любители омлета часто обижаются. Но руководство ничем помочь не может. Меню для подобных заведений – без шуток! – дело государственной важности. Специалист областного департамента социальной защиты населения Антонина Сергеевна Старостина, прокомментировала нам ситуацию:

– Среднесуточный набор рассчитывается (с учетом возраста) столичным Институтом питания, утверждается в соответствующем министерстве. Следущая виза – за Правительством Ульяновской области. А уже непосредственно в доме престарелых диетсестра составляет ежеденевное меню, не забывая о сбалансированности и калорийности (в день пожилому человеку «положено» 2800 калорий). По технологии отпуска готовых продуктов проживающие в центре получают в день, к примеру, 250 г картофеля, 200 г фруктов, 4 яйца в неделю. И нарушить эти правила не может ни диестсестра, ни директор – их накажут. При этом в департамент за последние 5-6 лет из Центра не поступало ни одной жалобы на недостаточное или невкусное питание.

…В тот день на обед подавали рассольник, беф-строганов, на ужин предполагалась жареная рыба, блинчики с вареньем. В общем-то обыкновенная еда. Старики пожаловались, что не любят тушеную капусту, а еще им очень не нравятся ягоды в компоте. «В компоте их должно быть 20 процентов, – разводит руками Марина Викторовна. – Не могу убрать!».

Когда столовская еда надоедает, старики идут в магазин напротив, отоваривают те самые 25 процентов пенсии.

– Хочется домашнего-то, – признаются мне бабушки. – Картошечки наварили, селедочки почистили. А то пирогов или блинов напечем.

«У МЕНЯ ДЕТИ ПЕНСИЮ НЕ ОТНИМАЮТ»…

Давайте себе представим идеальный дом престарелых – этакую райскую обитель. Тот, назначение которого не просто «призревать» (то есть давать приют и пропитание), но и сделать так, чтобы его обитатели дожили свой век в домашней обстановке. Представить невозможно. Не дотянутся нам, земным, до рая. Даже если персонал будет до умопомрачения вежлив и не даст даже малюсенького повода подозревать его в нечестности. Даже если в столовой будут варить каждому по заказу и «кто сколько съест». Даже если в палате для лежачих будет пахнуть фиалками.

Потому что погоду в доме пожилому человеку создают дети и внуки. Родня. Да, в доме есть библиотека и читальный зал, стоматологический и массажный кабинеты, молельная комната и даже фитобар. Но вдумайтесь: 80 процентов проживающих никогда никто не посещает! Многие из них имеют не просто дальних родственников, а сыновей или дочерей. И редко кто просто не выдержал полного одиночества в жизни. Чаще – «уговорили» самые близкие, и старики жертвуют собой – лишь бы не раздражать, не мешать. Кому-то жить с родными стало совсем уж невмоготу. А сколько немощных больных стариков, за которыми элементарно брезгуют ухаживать родные. Слышали бы эти детки, как ЗАЩИЩАЮТ их выброшенные из дома бабушки и матери. «А меня раз в месяц навещают! Чаще-то не могут – они ведь работают!» – гордится одна. Вторая, худенькая старушка из «лежачих», объясняет мне, непонятливой: «Ко мне раз в год приезжают, вот 4 ноября были. Так ведь очень далеко живут – в Барышском районе, не наездишься»…

Когда аккуратная жизнерадостная бабушка призналась, что ей хватает четвертушки пенсии, потому что дети у нее эти копейки НЕ ОТНИМАЮТ, я в простоте душевной ляпнула:

– А у других отнимают что ли?.

– О! Еще как. У многих… – махнула рукой собеседница.

Когда «надоевшие» родне бабушки и дедушки умирают, родственникам сообщают телеграммой или звонком. Откликаются процентов 30. Если в течение двух дней ни звука в ответ, то усопших хоронят работника Центра. Скромно и быстро. Кстати, летом умирают мало. Труднее всего пережить осень…

Этим старикам можно простить все «капризы возраста». И очень хочется защитить их от всех жестокостей мира. Потому что судьба отняла у них все, кроме жизни. Так что спаси нас Бог от равнодушных детей и забывчивых родственников.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Тема, конечно, не исчерпана. Ведь в подобных заведениях, как в зеркале, отражается нынешняя жизнь. Может, только ярче и больнее проступает наша бесчувственность и наша подлость.

Сегодня в центре геронтологии обитают 505 человек. Подобных заведений, где вынуждены доживать старики и инвалиды, по области – 24. Но в центр всегда «стоит» очередь. Каждый месяц 25-30 человек ждут, когда освободится место в доме престарелых. Освободится в связи со «смертью проживающего»….