С шамановских времен в нашей области для чиновников всех уровней действует неписанный, закон – умри, но придумай, чем поразить воображение вышестоящего начальства! Вот и множатся всевозможные чиновничьи инициативы и прожекты, по большей части комические, а нередко и трагические.

Все на ловлю ведьм!

Поскольку взяточничество стало бичом нашего общества (по размаху коррупции мы уступаем, разве что, только Гондурасу), федеральные чиновники для «отмазки» решили пошуметь насчет «самой жесткой борьбы с коррупцией». То есть насчет борьбы с самими собой. Ульяновские чиновники сразу оценили прелесть и тонкость этой шутки своих федеральных собратьев и тут же включились в новую чиновничью игру.

Первым ход в игре сделал губернатор Сергей Морозов, объявивший, что будет создан реестр всех неблагонадежных чиновников, для чего среди населения проведут специальный опрос. Не стоит даже говорить о сомнительности такого реестра с точки зрения закона – само по себе проведение повального опроса среди населения очень смахивает на революционные самосуды или суды Линча. С точки зрения закона было бы правильно в случае, если губернатор располагает конкретной информацией о нечистоплотности чиновника, передать ее правоохранительным органам и настоять на том, чтобы дело дошло до суда.

Интересно, как поступит Морозов, если сам по результатам опроса вдруг возглавит список неблагонадежных, по мнению населения, чиновников? Если информацию о неблагонадежности будут собирать еще и по «телефону доверия», то это будет отличный способ сломать действительно честного чиновника, конечно, если таковые остались. Достаточно жуликоватому коммерсанту обидеться на несговорчивого чиновника и организовать десяток – другой звонков «от населения». Глядишь, и попал тот в неблагонадежные! Так что волей-неволей придется каждому чиновнику задуматься о своей будущей карьере и степени своей непреклонности в отношении жуликов.

А судьи кто?

Мэр г. Ульяновска Сергей Ермаков тоже решил не отставать от своего старшего по должности товарища в новой общероссийской чиновничьей забаве. В результате совместного «мозгового штурма» мэрских работников был рожден «Этический кодекс чиновника», который на прошлой неделе попытался представить общественности руководитель аппарата мэрии С. Сорокин.

При наличии законов о труде, законов о муниципальной службе, в конце-концов, Уголовного кодекса, объяснить целесообразность появления этого совместного плода городских чиновников, славящихся особой взяткоемкостью, г-н Сорокин так и не смог. Ему пришлось ограничиться информацией о том, что «Кодекс» появился по личному распоряжению мэра, юридической силы не имеет и разработан с целью оказания морального воздействия на муниципальных служащих. Еще г-н Сорокин сообщил, что со дня на день «Кодекс» будет подписан мэром, после чего вступит в силу.

Выходит, что г-н Ермаков самоотверженно взвалил на свои плечи бремя определения моральных критериев и раздачи моральных оценок? По силам ли столь тяжелая ноша человеку, в чьей предвыборной кампании было обещание не продавать Центральный рынок? После прихода к власти мэр продал за бесценок это муниципальное предприятие, ранее приносившее в казну десятки миллионов рублей. Сумеет ли выстоять под такой моральной тяжестью человек, дававший приказ отстреливать бродячих животных, в то время когда существуют куда более гуманные способы решения проблемы? Не надорвется ли под этой тяжестью человек пускающий фонтаны из Свияги, в то время как пригородные села сидят без воды? Не раздавит ли эта ноша нашего градоначальника, таскающего красочные альбомчики на федеральный конкурс по благоустройству, когда городские задворки помойки завалены мусором, крыши домов текут, дороги разбиты и большинство улиц без освещения? Как сможет жить с такой моральной ответственностью г-н Ермаков, в течение полугода шумевший о том, что «Ульяновский Арбат» будет построен, не смотря ни на что, а потом вдруг резко отказавшийся от своей затеи?

Во что городской казне обошлись тогда мэрские финты до сих пор остается тайной за семью печатями. Впрочем, как показывает опыт последних лет, наш мэр привык не замечать вовсе или просто легко игнорировать морально-этические проблемы. Потому – то он так смело берется оценивать мораль своих подчиненных. Ну а критерии критерии оценки морального облика подчиненных будут, скорее всего, зависеть от степени их приближенности к самому шефу.

Коррупция бессмертна?

Справедливости ради нужно признать, что в любой, даже самой безумной идее, можно найти здравые элементы. Так и в идее борьбы с коррупцией. И уже принятые на федеральном уровне законы, и даже местные инициативы вроде губернаторского реестра неблагонадежных или мэрского «Этического кодекса чиновника» несут в себе рациональное зерно. Конечно, если писать правила борьбы и вести борьбу с коррупцией среди чиновников будут сами чиновники из этого ничего, кроме комедий или трагедий, судов Линча или заурядного чиновничьего лицемерия не получится.

У нас в области есть структура, которая, конечно при определенных условиях, могла бы многое сделать в борьбе с коррупцией среди чиновников. Имеется ввиду Общественная палата при губернаторе. Хоть она и комплектовалась по схеме, позволяющей отсеивать неугодных потенциальных ее членов, среди них оказалось немало людей пользующихся не столько благосклонностью чиновников, сколько уважением населения. Однако эффективность палаты в борьбе с коррупцией состоится лишь в том случае, если губернатор будет рассматривать ее представления не как мнение группы частных лиц, а как руководство к действию. В противном случае и Общественная палата не поможет. Впрочем, согласно правилам чиновничьих игр, ей вряд ли найдется место в новой всероссийской чиновничьей забаве.