Как выжить в крохотной, богом забытой дереенег где все относятся к тебе с нескрываемой ненавистью только за то3 что ты другой национальности? Именно это не смогла пережить 16-летняя армянка Сильва Галустян из деревни Дубровка Николаевского района. Не выдержав издевательств односельчан, девушка повесилась в сарае на своем любимом красном шарфе…
Если бы знать…
На долю родителей Сильвы Сусанны и Владимира Галустян выпало немало мытарств. Бегство от бомбежек в Карабахе, Полуголодное прозябание в разрушенном землетрясением Спитаке, где приходилось жить в промерзших вагончиках. От голода и безденежья семья перебралась в Грузию, но и там не нашла приюта. Дальше была Украина, Тюмень, трехкомнатная квартира в Амурской области, которую пришлось продать, чтобы прокормить троих детей. Шесть лет назад родня Сусанны присмотрела для семьи дом в Дубровке. Супруги были рады -наконец-то, они обрели пристанище, откуда их не выгонят, где они смогут спокойно вырастить двоих сыновей и дочку.
Сильва родилась еще в Армении. Девочка появилась на свет слабенькой, семимесячной, да еще в роддоме ее заразили инфекцией. Вердикт врачей был однозначным: малышку не спасти. Но Владимир прогнозу докторов не поверил и выкрал жену с новорожденной дочкой из роддома. Бабка-целительница посоветовала выкармливать малышку коровьим молоком, и каждый вечер отец после работы протаптывал с десяток верст, чтобы взять для дочурки стакан целительного снадобья. Спустя неделю, девочка начала потихоньку поправляться…
— Эх, если бы знать, что здесь нам предстоит пережить то, от чего мы бежали, что здесь мы потеряем наше сокровище -ноги бы унесли меня подальше от Ульяновска… Если бы только знать… — повторяет сейчас .безутешный Владимир.
Если бы понять…
В школе Сильва начала выделяться сразу: умная, начитанная, активная. Одним словом, «не как все». Если уж «за национальность» доставалось ее матери (программисту по образованию, работавшей в Дубровке учителем английского языка — по большому счету, единственной в селе, кто этот язык знал), которой коллеги не раз устраивали «бойкот», то что уж говорить о дочери. Задеть или стукнуть Сильву по спине в
школьном коридоре считалось среди ребят обычным делом. — Эй, ты, ж… черномазая, че ты
сюда приперлась? — такими словами встречали ее каждый день на пороге школы. Пока была маленькой, Сильва не слишком обращала внимания на откровенную неприязнь местных ребят. Приходила со школы и работала на компьютере, в котором разбиралась почти как мама. Но чем девочка становилась старше, тем больнее были для нее «уколы» одноклассников. Все чаще она прибегала с уроков в слезах.
Серьезная и независимая, Сильва так и не нашла понимания среди сверстников. Однажды воспитанной в строгих традициях девушке передали тетрадь, в которой одноклассники сочиняли на уроках похабные стишки. Всем они нравились. Всем, кроме Сильвы. Тетрадь она тут же выбросила, заработав еще один балл неприязни одноклассников. — Я не пойду больше в школу! Я устала от обид… Папа, ну почему так?.. — все чаще спрашивала отца Сильва.
— Чужие мы, чужие, не по их законам живем, — объяснял отец.
Старший брат девушки, 17-летний Андроник, бился за сестру, как мог. Мало кому из обидчиков не доставалось за слезы Сильвы. В школе парня считали драчуном, хотя он просто защищал честь своей сестры.
Один на один драться с Андроником местные парни боялись. В октябре в школе состоялся «Осенний бал», на котором брата и сестру в очередной раз встретили вопросом: «Л вы зачем сюда приперлись?». Завязалась драка -против Андроника встали 30 парней. На его стороне не было никого…
Никто не знает, что творилось в душе у девушки, но родители все чаще замечали в ней перемены настроения: она то весело смеялась, то часами не выходила из своей комнаты. Мать знала, что дочку в такие моменты лучше не трогать — посидит и отойдет, пожалуется на свою беду.
Сильву часто видели пишущей письма: она аккуратно складывала в конверт исписанные листы бумаги и… бросала в печку. Письма были посвящены несуществующим друзьям, которых у
девушки никогда не было.
Никто не знает…
25 октября 2006 года должна была состояться «прямая линия» россиян с Президентом России. Этот день Сильва ждала как никогда — у нее был свой сокровенный вопрос к Президенту. Какой? Этого она никому не говорила.
— Мама, мне есть, что у него спросить, — только твердила девочка.
Нетрудно представить, о чем хотела спросить затравливаемая в огромной стране девочка у Президента этой страны… Ради своего «маленького» вопроса к «большому» человеку Сильва даже раньше времени ушла из класса, отказавшись выступать на школьном мероприятии. Дома были Владимир и Андроник, которые скоро отправились по своим делам. Никто не знает, что произошло дальше. Неизвестно, задала Сильва свой сокровенный вопрос или не решилась этого сделать. Те, кто смотрел в тот день «прямую линию», говорят, что вопросов о национализме в России они не слышали…
Около 4-х вечера Владимир Галустян вернулся домой, пошел в сарай и обнаружил, что ручки на его двери замотаны изнутри проволокой… Бездыханное тело дочки висело в сарае лицом к двери, внизу валялась выбитая из-под ног табуретка и слетевший с правой ноги ботинок. Владимир сразу узнал красный вязаный шарф — Сильва его очень любила и носила уже несколько зим подряд. Теперь он был туго замотан у нее на шее. Руки девочки остались намертво сцепленными на шарфе, словно в последнее мгновение она пыталась освободиться… Владимир снял дочь, стал делать массаж сердца, но было уже поздно…
— Это вы виноваты в ее смерти1. — кричал брат Сильвы пришедшим на похороны школьным педагогам. Учителя тут же покинули дом. Видимо, им просто нечего было сказать в ответ…
Осталась только память
Зачем жить в мире без
причины?.. Причины нет — все это знают… Прощаюсь я… Отныне Мне места нету в этом мире… Зачем писать ненужные слова?.. Они мне ни к чему…
Эти строчки девушка написала за неделю до трагедии.
Прошлой осенью Сильва подобрала на улице котенка -кошечку, которую назвала Ладой. Когда девушка умерла, Лада перестала расти. Будто в память о хозяйке, кошечка так и осталась такой же крошечной, какой подобрала ее в глухом деревенском переулке красивая темноглазая девушка с необычным именем — Сильва…