Приятно все-таки почувствовать себя столицей России – пусть даже блинной, пусть даже на один день. Ненадолго районный центр Ульяновской области Сенгилей оказался в центре внимания федеральных СМИ – здесь в прошлое воскресенье открыли памятник блину, а сам Сенгилей был провозглашен «Блинной столицей России».

Открытие «столицы» приурочили к завершению масленичной недели.

Помнится, в августе прошлого года во время фестиваля «Поющий металл» губернатор Сергей Морозов приобщился к кузнечному ремеслу: постучал по горячей заготовке, выпил стопку с молотка и был таким образом посвящен в кузнецы. В прошлое воскресенье в Сенгилее Морозов опять сменил профессию, став на время «блинопеком»: водрузив поварской колпак, он довольно ловко перевернул огромный, почти метр в диаметре, блин и так же ловко снял его со сковороды, покромсал ножом на куски и угостил зрителей. В гигантском блинопечении Морозов упражнялся уже после того, как был открыт широко разрекламированный памятник блину.

Строго говоря, Сенгилей стоило бы назвать самопровозглашенной или даже самозванной блинной столицей, ибо блины пекли и пекут по всей России еще с тех пор, как она была языческой. Но это самопровозглашение может быть оправдано двумя фактами. Во-первых, до революции Сенгилей, действительно, славился хлебной торговлей и изделиями из муки. Во-вторых, здесь живет и работает интересная женщина преподаватель технологического техникума Людмила Блохина, которая собрала 120 рецептов блинов (причем рецепт считается уникальным только тогда, когда он отличается не начинкой, а особенностями приготовления теста). Блохина даже ведет в техникуме такой необычный предмет, как «кухня поволжских народов». Около сотни разных блинов были в воскресенье представлены на своеобразной выставке.

По чести говоря, идея блинной столицы принадлежит ульяновскому краеведу Сергею Петрову – он давно с ней носился, но на празднике в Сенгилее ученого не было, а официальный релиз почему-то отдал блинную инициативу губернатору области Сергею Морозову. «У вас, у сенгилеевцев, есть возможность войти не только в историю Российской Федерации, но и стать местом проведения огромного количества мероприятий всероссийского, а может даже, и международного уровня! – сказал Морозов в своей приветственной речи. – Здесь мы будем проводить всероссийские мероприятия, принимать иностранные делегации, которые должны знать русскую культуру и традиции. В добрый путь, столичные жители!».

Идея вывести сенгилеевский блин на международныйуровень чем-то напоминает идею межпланетного шахматного турнира в Нью-Васюках.

С другой стороны, если это чем-то поможет небольшому волжскому городу в плане экономики и туризма, то почему бы и нет. Хотя надежд на это, пожалуй, немного. Взять хотя бы памятник блину (на снимке), на котором написано «Сенгилей – блинная столица». Как заметил кто-то из журналистов, он скорее напоминает знак при въезде в город, чем памятник.

Проект, говорят, был отобран из двух десятков, участвовавших в конкурсе.

Понятно, что автор проекта, преподаватель местной детской школы искусств, вложила в этот блин душу, постаралась сделать его веселым. Но, пойдя по дешевому варианту (памятник блину – это сварная металлическая конструкция, покрашенная краской), руководство города на ближайшие годы обеспечило себя головной болью: дожди, ветра и перепады температур вскоре оставят от блина нечто невзрачное, так что придется его малевать заново каждый год – пока не надоест.

Отношение к памятнику в Сенгилее разное. Глава района Анатолий Миронов говорит, что памятник нужен прежде всего людям, жителям города, чтобы напоминать о его былой хлебно-мучной славе. (Кстати, блинов на празднике пеклось мало, к горячим блинам была очередь, а есть припорошенные снегом фаршированные почему-то не хотелось; естественно, «метровые» блины по 100 рублей пользовались повышенным спросом). Слегка подвыпившие студенты того же техникума тоже считают, что памятник хороший: «Блин есть блин, масленица есть масленица, она от души, и у нас – реальный отдых». Кто-то радовался редкому в этих местах торжеству, народным гуляньям. Но были и скептики.

«Памятник? Да, небольшое вливание чего-то свежего, но… как-то это все несвоевременно, что ли, – прокомментировал новоиспеченный монумент один сенгилеевский предприниматель. – Проблемы-то никуда не делись: район-то богатейший, а предприятия практически не работают». Слушая бравурные речи областных чиновников, другая жительница Сенгилея возражала им с места, пересыпая свою речь изящным матерком: «Во, понаехали, блин подарили! Теперь этим блином будут кормить целый год. Лучше бы работу дали да зарплату человеческую». В этом контексте последняяфраза в речи губернатора – «простите меня» – прозвучала символично. Ее пафос принижало только то, что прощения просили и другие ораторы: воскресенье-то было прощеное.