В последнее время все чаще в ульяновской печати проявляются отголоски спора, начатого еще в 70-х. Мол, что мы будем в Ульяновске делать с архитектурой.

Старинный купеческий городок, пожизненный мемориал Ленину или современный город. Но все уже кончено, Ульяновск обречен.

Почему? Архитектура и легенда города чрезвычайно сильно влияют на психологическое восприятие места обитания.

Итак, Ульяновск. До 30-х годов – обычный купеческий городок, уклад жизни которого не менялся по сути веками. Соответственно, и архитектура, дающая каждому жителю свое пространство с центрами в виде храмов. Это пространство дорого стоит – улицы города были центром коммуникации. Легенда города также была очевидна.

Советский Ульяновск – уже другое. Замена архитектурных центров в виде храмов на сооружения в духе советского конструктивизма и культ Ленина во всем создали совершенно другую архитектурную среду. Легенда также изменилась.

Гостиница «Венец», Мемориал надолго стали символами города.

Символами, лишенными архитектурной вовлеченности. Промзоны, давящие на человека своей безысходностью. Разрушение очевидности.

Но то, что происходит сейчас, еще хуже: город в исторической части превращается в жутко эклектичную смесь архитектурных элементов разных времен. Чудовищно.

Каждое модное здание, облицованное красным кирпичом или состоящее лишь из стекла и бетона, – шрам на архитектурном лице города.

Чудовища, подавляющие простых людей своей грандиозной бессмысленностью. При этом на окраинах все осталось по-прежнему отсутствие истории и корней, брошенные промзоны и т.д. – депрессивная архитектура. А легенда? Теперь ее просто нет. Поэтому меняется и восприятие города. Рискну предположить, что и целостного восприятия нет. Отсюда и проблемы. Ульяновск – город архитектурного фашизма. Кем он насаждается и к чему ведет? Это открытый вопрос. Чем меньшее архитектурное своеобразие и историческое прошлое имеет город, тем большую он несет в себе агрессию. Нет корней – нет морали. Именно это мы и наблюдаем – разрушение основ. Так какой же идеал? Он прост – одноэтажный Симбирск с золотыми куполами храмов и с населением не более 150 тысяч человек. Естественно, что он недостижим. Поэтому придется остаться рабами архитектурного террора, разрушающего среду обитания человека, города, переставшего быть человеческим сообществом и ставшего механистическим спрутом.

При этом если такая ситуация для, например, Москвы нормальна, и даже естественна, и формирует уже не одно поколение, то для Ульяновска это чудовищно. У нас не осталось пространства жизни.