Конечно, обвинять одних лишь супругов Солонко в том, что по их вине 10 апреля 1918 г. в Симбирске взбунтовались красноармейцы 1-го Советского полка, было бы несправедливо. Основными причинами бунта стали недовольство красноармейцев и горожан жестокостью и произволом местных властей. Но именно действия комиссарской парочки стали детонатором, взорвавшим давно накалявшуюся ситуацию.

К этому времени посланец Советского правительства Петр Солонко успел разогнать первый состав руководства губисполкома и пошел в «низы», допекая ревизиями, разносами и угрозами всех подряд. Когда Солонко стало известно о краже белья в военном госпитале, комиссар в сопровождении охраны бросился на городскую «толкучку», дабы лично изловить злоумышленников в момент сбыта краденного.

На «толкучке»

Без предъявления каких-либо мандатов Солонко стал обыскивать всех подряд, вываливая содержимое мешков и баулов на землю. Однако торговцы постепенно опомнились и перешли в наступление, потребовав прекратить самоуправство. Тогда Солонко выхватил «парабеллум» и выстрелил в сторону толпы. В толпе тоже нашлось, чем угостить комиссара. Раздались два выстрела. Пули попали Солонко в плечо. Толпа испуганно отхлынула. Вместе с ней исчезли и охранники. Комиссар шмыгнул к выходу с «толкучки». Ввалившись в поджидавшую его пролетку, он, заорал что, было, мочи кучеру Ивану: «Гони!».

Коварная Елена

Едва в Совете успели сделать перевязку борцу за народное дело, как здание оказалось окруженным солдатами, явившимися для расправы над Солонко. Губисполкомовцы решили выдать его красноармейцам. Однако лихая комиссарша вышла к собравшимся и предложила красноармейцам создать комиссию для расследования инцидента. Высмотрев в толпе одного из самых шумных бунтовщиков, она предложила ему возглавить комиссию. Бунтовщик сразу угомонился. Он по-деловому спросил у комиссарши: « А мандат мне напишите?». «Конечно, напишем и печать поставим!».

Елена отправила красноармейцев в здание театра для создания комиссии. Она заверила их, что, как только подаст раненному мужу стакан чаю и наденет пальто, сразу прибежит в театр с нужной печатью. Толпа отошла от Совдепа и направилась в театр, а хитроумная Елена юркнула в здание. Она начала рыскать по комнатам губисполкома в поисках весомых аргументов для переговоров. Наконец обнаружила то, что искала – пулемет. Этот аргумент в глазах комиссарши был весомее любой печати. Кряхтя, она выкатила пулемет на лестничную клетку и заставила двух подвернувшихся под руку охранников подготовить аппарат к работе. Однако когда комиссарша на минуту отлучилась, пулемет и красноармейцы исчезли. Елене снова пришлось бегать по комнатам, пока она не нашла другой пулемет. Она выкатила его на облюбованную позицию и начала подготовку к завершающей стадии переговоров. Подготовиться Елена не успела: она никак не могла зарядить пулемет. За этим делом комиссаршу застала толпа, явившаяся в губисполком для ее поисков. Возмутившись коварством комиссаровой жены, члены комиссии поволокли несостоявшуюся пулеметчицу в городскую тюрьму.

Не состоявшаяся Жанна д,Арк

Однако в тюрьме им объяснили, что у них содержатся исключительно мужчины. Вот если бы к ним привели самого комиссара Солонко – тогда другое дело. А комиссарову супругу надо вести в женскую тюрьму на Венце. Но начальник тюрьмы знал боевую подругу комиссара, и желая избежать неприятных для себя последствий, заявил, что без документов он принять под стражу никого не может. Красноармейцам вся эта история стала надоедать. Но и отпустить коварную Елену просто так они не хотели. Тогда кто-то предложил расстрелять ее прямо во дворе тюрьмы. Услышав это, Елена собственноручно написала заявление с просьбой посадить ее под замок. Так не состоявшаяся Жанна д,Арк Симбирской губернии, наконец-то, обрела защиту в тюремной одиночке.

Затрещины комиссару

Пока толпа солдат таскала Елену от тюрьмы к тюрьме, сам чрезвычайный комиссар времени даром не терял. Еще до начала бунта, Солонко приказал в комнате, соседней с его кабинетом, установить телеграфный аппарат. Отсюда он мог связаться с Казанью и Москвой, минуя губернскую станцию. Едва Солонко остался один, он отстучал телеграмму в Москву, в которой изложил свою версию событий в Симбирске и потребовал срочно выслать воинские части для спасения его персон. Получить ответ не успел. Красноармейцы отобрали у Солонко «парабеллум» и, отвесив ему несколько затрещин, отвели в комендантское управление, где посадили под караул. На другой день его перевели в госпиталь.

Вновь вместе

Елена трое суток просидела, всеми забытая, в холодной тюремной камере, без еды и воды. Освобожденная из добровольного заточения комиссаром юстиции Зеленским, Елена добралась до Совдепа. Здесь ей сообщили, что красноармейцы после того, как посадили ее и мужа под караул, успокоились. Она помчалась в госпиталь. Так воссоединилась лихая парочка, на несколько дней разлученная бунтом. И вновь принялась за старое.

Конспиративные супруги пришли к выводу, что госпиталь не надежен: покинули его через черный вход и тайно бежала на вокзал, куда должны были с часу на час прибыть эшелоны латышей. Те по прибытии в Симбирск, произвели аресты наиболее активных бунтовщиков, а с остальными провели воспитательную работу. Спустя несколько дней красноармейцы поротно и побатальонно начали каяться в содеянном и просить товарища Солонко простить причиненные ему обиды…