Сестра

Кем бы мы ни были по жизни, во Христе мы – братья и сестры. Не по кровному родству, а в плане человеческом. Терпимость и милосердие – вот качества, коими нужно обладать в первую очередь, чтобы называться человеком. Героиня этой статьи такими качествами была наделена от природы, став за свою 85-летнюю жизнь настоящей Сестрой тысячам людей.

Это сейчас ее величают Анной Васильевной Черновой, а когда-то она была просто Нюся Алексанина – и дома, и в кругу друзей и знакомых. Родилась она в селе Арбузовка ныне Цильнинского района. Там же окончила семилетку. А в 37-м подалась в Ульяновск – поступать в фельдшерско-акушерское училище, из которого вышла в 1940 году квалифицированной медсестрой. Практически сразу же Нюся попала на финскую войну, правда, ненадолго. Она даже сокрушалась: «Ну вот, и войну-то, как следует, не увидели, а она уж кончилась…». А вскоре началась Великая Отечественная.

22 ИЮНЯ РОВНО В 4 ЧАСА.

О том, что началась война с фашистской Германией, 19-летняя Аня узнала вместе со всей страной.

– Мы с друзьями и подругами в тот день в Большом Нагаткино были на скачках. Веселились, гармонь у нас была, – вспоминает

Анна Васильевна. – И тут разом всех, как ветром сдуло, как только по радио объявили, и !М же днем я и подружка моя Шура Черняева заполняли бумаги для отправки на фронт, ы ведь обе медсестры, обе военнообязанные были…

В Ульяновске подруг разлучили: Шуру отправили на Дальний Восток, Аню – на Запад, ни были, как сестры, плакали, умоляли начальство, но все-таки расстались – на целую войну.

…Шура умерла не так давно, оставив в серпе Анны боль утраты от потери лучшей подруги, почти сестры.

АНКА-ПУЛЕМЕТЧИЦА

В Куйбышевском военкомате Ане выдали форму. Штаны доставали до подбородка. Сапоги были 40-го размера, а носила она 35-й. Что делать, такова она, война – безразмерная. Каптенармус весело сказал ей тогда: «Носи, сестричка, это тебе на вырост!».

Аня попала на «санлетучку», как тогда азывали санитарные поезда. Боевое крещещие прошла на станции Раздоры близ Днепропетровска. Было это 10 июля 1941 года. А запомнился тот день тем, что, когда молоденькие медсестры стаскивали убитых в бомбовые воронки, со дна одной из них вдруг донесся стон: «Сестра, я ведь живой, не хорони меня…». Хорошо, что Аня услышала того солдата, не то закопали бы его заживо в братской могиле. Многих, наверно, так и «хоронили» – времени не было разбираться, что к чему.

А в 1942 году под Сталинградом Анна отличилась так, что иные мужики позавидовали бы. Во время стоянки эшелона, откуда ни возьмись, на них поперли немцы.

– У нас двое пулеметчиков было, – рассказывает Анна Васильевна. – И вот я слышу -вроде как один пулемет стреляет, а второй молчит. Пошла посмотреть, гляжу – а второй пулеметчик наш убитый лежит. Не знаю, откуда смелость взялась, схватилась я за пулемет, глаза зажмурила и на гашетку нажала, направив ствол в ту сторону, откуда фашисты наступали. Всю ленту исстреляла.

Уже после боя начальник поезда вскинул руками: «Ба! А кто ж это стрелял-то?». А когда узнал – кто, удивился еще больше: «Ну, сеструха, ты даешь! Да ведь их там с десяток лежит, если не больше. Завтра же напишу представление к награде!». Но назавтра начальника ранило осколком, и больше Аня его не видела, как, впрочем, и награды.

ОНИ ГОРЕЛИ С КРИКАМИ: «СЕСТРИЧКА!..»

В Сталинграде Анну контузило, и ее отправили лечиться за линию фронта – в Тбилиси. Спустя месяц она выписалась и продолжила службу, правда, на другой «санлетучке». Этот поезд Анна Васильевна вспоминает до сих пор со слезами на глазах.

– Как-то, во время бомбежки, -продолжает она рассказ, – в один из вагонов попал снаряд. А вагон был с тяжелоранеными. Огонь разгорался, как бешеный – вмиг четыре вагона заполыхали. А в каждом – по 20-25 человек. И вот я таскаю бойцов, они ведь неходячие, а сама думаю: ведь с верхнего яруса не достану. А они молят меня: «Сестричка, спаси!». Человек пятнадцать мне удалось вынести из огня, а остальные сгорели буквально на глазах. Я чуть с ума тогда не сошла. Да и никогда, видно, не успокоюсь…

Демобилизовавшись в 45-м, Анна вернулась в родные края. Поступила на работу – фельдшером-акушером в местный медпункт. А вскоре познакомилась с парнем, которого звали Александр Чернов. Высокий, статный фронтовик, работавший в школе учителем физики и математики. Не мужчина -мечта!

Свадьбу сыграли 23 февраля 1947 года. Впрочем, «сыграли» – громко сказано. Нет, гости пили-гуляли, как и положено. Вот только невесту вытащили из-за стола в разгар веселья. Кому-то из местных приспичило рожать.

– Когда я вернулась, – вздыхает наша героиня, – гости уже почти разошлись. А на второй день – то же самое. Опять за мной пришли. И вот так – не поверите! – целый месяц. Муж взбеленился: «Эх, черт меня попутал жениться на тебе! Целыми днями роды принимаешь, а я тут один со старухами сижу. Молодожен, называется!..».

Говорил это Александр Андреевич, разумеется, в шутку. Жили они долго

и счастливо. До самой его смерти три года назад.

ЧИСТАЯ РАБОТА

Только «официально» Чернова приняла за свою жизнь три с половиной тысячи родов. И еще тысячу можно смело накинуть «сверху». Это когда она помогала людям появиться на свет, что называется, «без протокола». Ведь рожали-то не только в больнице.

Но главным достижением в своей профессиональной карьере Анна Васильевна считает тот факт, что ни одна роженица не умерла при родах, равно как и ни один младенец. Всякое бывало, конечно, но чтобы кто-то умер – ни разу. Хотя был однажды случай, когда могли погибнуть и роженица, и плод…

БРАТ

Зимой 1949 года с одной из жительниц Ар-бузовки произошло следующее.

– Клава Сизова, сейчас-то она Курушина, – говорит Анна Васильевна, – уже почти к самому сроку подбиралась. Я ей несколько дней твердила – мол, зайди ко мне в медпункт, надо бы посмотреть тебя, как положено. Она обещала, но ни разу не явилась. А однажды ночью её муж в дверь стучит: «Аннушка, выручай!». Я едва ее увидела и обмерла – ребенок повернулся поперек. Она кричит от боли, воды сходить начали. Я и себя-то не помнила. Велела мужику ее лошадь запрягать. Повезли Клаву в Нагаткино. Тут-то я и использовала, как говорят, личные связи. В Нагаткино мой брат директором школы был и председателя сельсовета

знал хорошо. Всех на ноги подняли среди ночи. И всё быстренько организовали – по приказу сверху. Благодаря этому Клава и сынок ее живы остались. Спасибо брату моему – помог сестре.

А муж Клавдии, между прочим, до сих пор захаживает к Черновой – поблагодарить. Сколько лет уж прошло, а он всё плачет и твердит одно: «Спасибо тебе, сестричка, спасибо!».

ДЕВКИ, ПАЦАНЫ…

Не секрет, что после войны политика Советского правительства в плане демографии была жесткой. Аборты были запрещены и карались нещадно. Страна потеряла больше половины мужского населения. Сталин призывал рожать. За аборты сажали в тюрьму -и тех, кто делал, и тех, кому делали.

– А сейчас, – вздыхает бабушка Аня, – это в порядке вещей. Вон, даже по телевизору показывают, как аборты делают. А я горжусь, что за всю жизнь не сделала ни единого аборта! Просили – я отказывала. Зато не раз спасала баб, которые сами из себя детей «выковыривали». А вообще, абортами у нас тогда не баловались. В семьях по десять детей было, а в одной, помню, даже шестнадцать! И ничего. Да взять хоть сестру мою двоюродную. У нее восемь пацанов! И всех я приняла. Помню, как последнего она родила. Я, когда из комнаты вышла, возьми да и пошути: «Девка». А свекровь ее воскликнула: «Ой, слава богу, а то от этих «мудей» уже воротит!». А как крик младенца услышала, радость ее прошла. Мальчишеский голосок с девичьим не спутаешь».

По наблюдениям Анны Васильевны, девчонок обычно рождается больше, чем мальчиков. Так что мужчины в каком-то смысле -«редкие птицы». А на вопрос: «Кого легче рожать -девочек или мальчиков?» – Анна Васильевна улыбается: «Легче рожать двойняшек – они поменьше, быстрее «вылетают». И неважно – девки это или пацаны».

УВАЖАЕМАЯ

—у самой Анны Вдгильевны трое детей, пятеро внуков и уже двое правнуков. Всех она любит и очень гордится. Она вообще любит людей, что в наше время встречается все реже.

– У всех деньги на уме, – сокрушается бабушка, – голь/со и слышишь: «Давай, давай!». Вот и медики теперешние бастуют. Гляжу по телевизору: врач не помог больному человеку, потому что правительство ему – врачу – зарплату маленькую положило, видите ли. Ну, так пусть торгует на базаре, там больше заработает. А зачем такие врачи, которые отказываются лечить! Мы вот на 80 рублей в месяц жили. И работали сутками. Я не говорю, что зарплату прибавлять не надо. Я о другом говорю – совесть свою продавать нельзя.

С момента, когда Анна Васильевна впервые самостоятельно приняла роды, прошло 62 года. А вообще в медицине она уже 70 лет. Ее уважают все. Потому что почти всех ныне живущих арбу-зовцев принимала она. И не только арбузов-цев. Тут и простые люди, и начальники всех мастей. И если уж она им не совсем мама, то уж сестра – точно.

ЗА СЕСТЁР!

К нынешнему Дню Победы Анна Васильевна сочинила стихотворение, которое заканчивается такими строками:

…А сегодня, в этот день весенний,

Когда счастьем светится простор,

Мы поднимем чарку фронтовую

За отважных боевых сестёр!

13 мая отмечался всероссийский праздник – День медсестры. Районная администрация Анне Васильевне прислала подарочек – конфеток там, винца сухого… Оно и правильно, потому что орденов, медалей и грамот и без того у нее хватает. А тут тебе целый праздничный стол.

– Кстати, Алёшенька, тебя, чай, на работе не заругают, если со мной рюмочку выпьешь, – по-доброму спросила она. – Вроде как праздник у меня, хоть и прошедший.

Ну, как мне было отказаться!