Фестиваль бардовской песни имени Валерия Грушина закончился, а споры по поводу его раздвоения все никак не утихнут. Суть конфликта, длившегося в течение последнего года, в том, что организаторы легендарного праздника песни, более 30 лет проходившего под Самарой, так и не смогли договориться с новыми арендаторами Мастрюковских озер – традиционного места встречи бардов и их поклонников. Итак, на сегодня у нас две «Груши». Та, что была прежде на островах, руководимая Борисом Кейльманом, переехала на Федоровские луга.

– Мне кажется неправильным говорить о расколе фестиваля, – заявил Борис Кейльман. – Просто у нас отняли место, и мы перешли на другое. Переезд не нарушил традиции – все тот же знаменитый концерт на горе, много встреч. А вторая «Груша» – нам не конкурент и вообще не «Груша».

Один из друзей легендарного Валерия Грушина и бессменный организатор фестиваля не хочет примириться с использованием кем бы то ни было бренда «Всероссийский Грушинский фестиваль». Поговаривают, что Кейльман намерен в суде отстаивать авторские права. А администрация этого фестиваля, условно назовем его первым, открыто заявила о рейдерском захвате поляны и горы.

Принципы фестиваля остались прежними: здесь нашлось место не только бардовской песне, музыканты и других направлений имели собственные площадки и свою публику. Не забыта и «Детская республика», которая, кстати, очень популярна у ульяновских ребят – ансамбль «Витаминки» под руководством Додосова стал лауреатом «Груши».

Парадокс ситуации в том, что и на старом месте, на Мастрюковских островах, поклонники авторской песни и туристского образа жизни тоже обнаружили фестиваль имени Валерия Грушина – и тоже под номером 34. И так же, как у Бориса Кейльмана, – жюри из уважаемых бардов, палаточный город, плавучая сцена-гитара и поющая гора, в ночи мерцающая фонариками. Разделились зрители и исполнители, а фестивали словно дублируют друг друга. Однако Петр Старцев – один из организаторов второй «Груши» – считает, что только его фестиваль имеет право на это название.

Тем более – в число ее учредителей входит Михаил Грушин, племянник Валерия. Отличие нового фестиваля – в принципиальном отсутствии рока, шансона и других музыкальных направлений, исключительно бардовская песня.

И, если у Кейльмана исполнители не получают гонораров, выступая просто из любви к искусству, то вторая «Груша» не только имеет деньги, чтобы оплатить приезд «звезд», но и особо важным персонам может предоставить не пресловутые палатки, а деревянные домики с организованным питанием.

Похоже, вторая «Груша» – больше коммерческое предприятие, чем слет единомышленников и друзей, считают ульяновцы, побывавшие и там, и там.

– Ты на какой «Груше» был?

– теперь этот вопрос мало кому покажется странным.

– Вообще-то есть только два варианта ответа на него, говорит наша землячка Роза, побывавшая на традиционной «Груше», но в новом месте. Обычно отвечают: «Я с островов» или «Я с лугов». Вот мы с мужем – как раз из последних.

Этот раскол, пожалуй, не единственный за время существования бардовской песни, но слишком принципиальный и по масштабам крупный. Мы не пропускали ни одной «Груши», и нынешний, 34-й, фестиваль напоминает скорее первые фестивали, чем те, что были в последние годы. Чем? Меньше народу, практически нет случайных людей. Мы до сих пор полны впечатлениями. И известных бардов послушали.

Были и Роман Ланкин, и Галина Хомчик, любимая молодежью группа «ГрАссмейстер». Рок представлял Юрий Шевчук. Многие из наших знакомых переходили с фестиваля на фестиваль – так, для сравнения. У меня нет официальной статистики, но, судя по количеству курсирующих тудасюда моих ульяновских знакомых, в основном люди задерживались на Федоровских лугах.