В Швейцарии есть город, где каждый дом не похож на другой. Архитектурное разнообразие и многоцветье создают ощущение непреходящей новизны каждодневного чуда, неисчерпаемости жизни. Территории города – предмет особой любви и заботы его жителей. Традиции и порядок здесь поддерживаются неукоснительно.

Для нас это как из мира сказки. 12-этажка в Дальнем Засвияжье, где я живу, совсем не тот дом, о котором так страстно просил строителей Булат Окуджава: «Построй мне дом, меня любя, построй, продумав тонко…». Он продукт эпохи моноархитектуры, монокультуры, моноидеологии. Вокруг – его собратья, разные по величине, но неизбежно прямоугольной формы и серого цвета. Будто все здания общежитинского типа, для незаметного коллективного проживания.

Все дома строились по принципу: сдать любой ценой. Мы клянем настоящее, но ниточка к этому тянется из прошлого. У нас не т ни философского осмысления истории, ни причинно-следственной связи событий. Строим мы много, но плохо.

Живем в коммуналке?

Галина Вишневская после очередного визита в страну высказала категоричное, но справедливое суждение: «Русские сегодня не любят Россию и живут в ней так, как будто собираются куда-то уехать, загаживая все вокруг и не убирая за собой. Народ все время ищет виноватых, которые, безусловно, есть, но не в последнюю очередь потому, что существуют к этому предпосылки. Наша страна – это большая коммунальная квартира».

Дефицит любви и заботы ощущается буквально на каждом шагу окружающей мой дом территории. 200-метровая дорога состоит из одних колдобин, под кусты страшно заглянуть – как в неряшливом доме там залежи отбросов. Чтобы подметать двор, соблюдать чистоту, не нужно создавать новую конституцию, вводить новое государственное обустройство. Это элементарное правило жизни на земле.

Я помню, как наша безоглядная привычка плевать на землю, где живешь, и позволять это делать другим, вызвала негативную реакцию у 17-летнего волонтера из Дании, который приехал в Ульяновск обустраивать экопарк “Черное озеро”. По его мнению, нет большего кощунства, чем так оскорблять землю, которая бескорыстно дает человеку все. Юный эколог признался, что ульяновские друзья подтрунивали над его трудолюбием. А как иначе? Например, ко Дню цветов он по традиции выращивает их в горшочках и дарит близким и друзьям. Красота, сотворенная собственными руками, особенно приятна. У россиян так много природных богатств, что они их ценить не умеют.

Крысы осваивают пространство

Недаром говорят о русском пофигизме… Открыв дверь в общий коридор, ощущаю невыносимо острый специфический мусоропроводный запах. Нутро мусоропровода давно вывалилось под напором коррозии – в него сливают и суп, и кисель, и воду, все, что вздумается. При недавнем засоре выяснилось, что в мусоропровод бросили колесо от детского велосипеда, ДВП, полмешка цемента. А в Новый год туда умудрились затолкнуть елку. Сидя у окна, многие сбрасывают бутылки, тряпки на улицу. Нередко все это повисает на деревьях. Складывается впечатление, что сегодня торжество всеядных потребителей. На лестницах, этажных площадках несусветная грязь. Вечные споры, сколько платить за уборку. Не все соглашаются отдавать по пять рублей с человека. И никто не может понять, входит ли сумма за уборку в коммунальные платежи.

Терпимость к грязи и неряшливости – ужасающая. С высоты десятого этажа я вижу, как заполняется машина отходами. В основном это зловонная жидкая масса, выброшенная их ржавых полудырявых баков и собранная около домов. Зрелище удручающее.

Те, кто связан с мусоропроводами, особенно не любят время сокогонки. Гниющие отжимы плодов текут потоком. Никто не утруждает себя тем, чтобы их изолировать, завязать в крепкие пакеты. В любой другой стране это показалось бы варварством. Только не у нас. А кое-кому эта вопиющая антисанитария выгодна. На таком фоне разберись, куда наши деньги пошли. Недаром недавно Дмитрий Медведев заявил, что жилищно-коммунальная отрасль страны самая затратная. Приволье и крысам. Разрастаясь в размерах, они осваивают не только дома и мусоропроводы, но и места кормления голубей (где такое же вопиющее неряшество) и подвалы. В драматической ситуации оказались бездомные кошки.

Спаси в себе человека

Меня разбудил знакомый тревожный толчок в сердце. Так и есть. Под дверью пищит подброшенный котенок. Оказалось, тот самый рыжий, которого сбросили в мусоропровод, а он чудом остался жив. Забравшим его подросткам он быстро наскучил. Не сумев устроить его, решаюсь на последний шаг. Подкладываю котенка Муське, которая у входа в подвал родила котят. Она безропотно приняла его в свою семью.

Взять над Муськой опеку меня попросила соседка по дому Любовь Михайловна, которая ушла в дом престарелых. Муська оказалась превосходной матерью. По ей одной известной причине, она угадывала недоброжелателей и переносила своих детей в наиболее безопасные места. Вскоре наша группа общества защиты животных осознала, на какие многочисленные стрессы обрек кошек человек. Обилие огромных крыс, которое люди спровоцировали антисанитарией, лишило кошек их вечного крова – подвала. Желая избавиться от грызунов, люди начали травить их ядами,часто без особого успеха. И в этом случае жить кошкам в зараженном месте оказалось невозможным. Мы были свидетелями того, как мучительно гибли они от яда.

Во многие подвалы кошки не могли попасть. Боковые отверстия в них были, как мне объяснили, замурованы в целях борьбы с терроризмом. Но ведь кошке нужно хоть маленькое пространство, чтобы попасть внутрь. Этой бессмысленной жестокой мерой были нарушены элементарные нормы гуманного отношения к животным. Китайцы, уничтожавшие в свое время воробьев, осознали, как губительно прерывать единую биологическую цепь жизни. В 1982 году генеральной ассамблеей ООН была принята Всемирная хартия о правах природы. В ней говорится, что генофонд живых существ не должен ставиться под угрозу, а численность популяции следует поддерживать на уровне, достаточном для воспроизводства.

Многим кошкам приходится сутками сидеть на деревьях, спасаясь от собак. Однажды, спасаясь от ротвейлера, Муська просидела на дереве двое суток. Она должна была вот-вот принести потомство. Мы приготовили ей ящик, с тревогой думая о том, как сложится ее судьба. В последний вечер я погладила ее по голове: «Как ты, наверное, Муська, устала от этих гонений». Она посмотрела грустным и мудрым взглядом. Словно прощалась со мной. Утром мы нашли ее растерзанной на куски. Это была уже четвертая жертва за неделю…

Владельцы бойцовых собак чувствуют свою безнаказанность и наше бессилие. Натасканные псы свободно ныряют в подвалы и кусты в поисках жертвы. Много их на счету добермана, хозяин которого живет в доме № 70 по улице Отрадной. Откровенно презирая общественное мнение, он водит собаку без намордника и поводка. И это явление принимает повсеместный характер. Недавно защитникам животных звонила плачущая женщина из Заволжья. Она рассказала, что под покровом ночи владельцы бойцовых собак выманивают котят на светлые поляны, где их поджидает жестокая расправа.

К сожалению, Федеральный закон «О защите животных от жестокого обращения» до сих пор не принят в России. В 2000 году проект его был отложен президентом с мотивировкой, что « животные не являются субъектами права». Однако весь цивилизованный мир имеет законы о гуманном отношении к животным, развитии экологического образования и просвещения.

Как-то на станции юных натуралистов я увидела плакат:

Мой юный друг!

Открой глаза и уши.

И ты услышишь стон:

«Спасите наши души!»

Наши дети не приучены сопереживать этому миру. Их приучают отторгать его, не осознавать его творческой сути. Телевидение преподносит технологию убийств, раскрывает низменные черты человеческой души. В сознание молодежи настойчиво вбивается мысль, что жизнь сама по себе ничего не значит, она лишена всякой созидательной цели.

Жестокость порождает жестокость.

Сегодня на крутом повороте от власти догм к власти дикого рынка мы рискуем вырастить дикарей. Мы принимаем гуманные законы без гуманизации души. Бережное отношение к земле, ко всем ее обитателям не стало у нас государственной идеологией, смыслом существования, сохранением истоков, национальных традиций.

Как известно, вид брошенной земли, запущенных садов развращает душу. И на земле воцаряется вседозволенность. Человек теряет связь с землей, осознание того, что он живет и в природе и в человечестве. Вместе с этим он теряет чувство обязательности своего присутствия в этом мире, существуя уже только ради цивилизации, своих бесчисленных искусственно завышенных потребностей. Бездуховный человек привносит в природу муку и растление.

Нередко приходится слышать урезонивающее: «Что уж тут расстраиваться о судьбе животных. Людей сплошь и рядом убивают». Мне хочется привести выдержки из письма вождя индейского племени дувомишей, отправленное в 1855 году президенту США Франклину Пирсу в ответ на предложение правительства о перекупке принадлежащей племени земли: « Если я решу принять Ваше предложение, я буду вынужден поставить одно условие. Белый человек должен относиться к диким животным в этих прериях, как к своим братьям. Я дикарь и не понимаю другого отношения к ним. В прериях я видел сотни гниющих трупов бизонов, убитых белыми из окон проходящих поездов. Что такое человек без диких животных? Если все звери исчезнут, человек осиротеет и тоже погибнет, поскольку то, что случилось с животными, произойдет и с человеком. Все в природе взаимосвязано».

Так почему же защита животных до сих пор не находит душевного отклика у политиков самого высокого ранга? Не становится предметом широкого обсуждения в народе? Как грозное предупреждение звучат сегодня слова известного русского писателя Юрия Нагибина: «Защитить животное – значит, защитить себя, спасти в себе человека, а то будет поздно»

…Сегодня в моей и двух соседних домах решили в очередной раз травить крыс. Собирают с этой целью деньги. Мы как всегда ищем врагов, не прослеживая причинно-следственной связи, не сознавая, что наш дом, прежде всего таков, каковы мы.

Сегодня крайне важно пересмотреть и ужесточить Правила содержания животных в городе, определиться с мерами по наведению санитарного порядка в городе и каждому осознать меру ответственности в этом плане.

Только общими усилиями мы сможем превратить свой район, весь город из территории для проживания в благоустроенный дом.