На свет его мама родила в обычной деревенской избе, где он и прожил почти 15 лет, сменив четыре конуры и полтора десятка ошейников. Однако по сей день он так и не научился подобострастно вилять хвостом, потому что в жилах его течет волчья кровь.

Как в сказках говорится, жили-были дед да баба. В деревне Ивановка, что в Чердаклинском районе. Только была у них не курочка Ряба, а собака Пулька – самая что ни на есть чистокровная лайка. Собачью службу свою Пулька несла исправно: чужие не то что в дом вломиться, а и близко к забору подойти опасались. Кому охота выяснять отношения со сторожевой сукой. А сентиментальностью она, мягко говоря, не страдала. Лайки, они ведь ближайшие родственники волков.

Так вот, в один прекрасный день взыграла в Пульке “кровь предков”.

 Раньше в наших краях волков было пруд пруди, – вспоминает хозяин Пульки Геннадий Федорович Русаков. – Вот с одним из них она и ушла. А через три месяца вернулась из лесу “пузатая”.

Семерых щенят – на вид вылитых волчат – Русаковы раздали, восьмого же оставили себе. Им он больше всех понравился:

 Игривый такой, и цвета ярко-рыжего, почти красного, – вступает в разговор супруга Геннадия Федоровича – Анастасия Федоровна. Назвали волчонка Диком, вроде как из дикой природы происхождение имеет.

***

Волчий характер стал проявляться в Дике с первых дней жизни. Хозяева дивились: “Собаки, и те умные, а этот вообще – професор!”

– Вы бы видали его на рыбалке , – улыбается баба Настя. – Ловит дед рыбу, а Дик рядом – сечет. Дед ему и говорит: “Погоди, не егози, вот пятую поймаю – твоя будет”. Посмеялись и забыли. А тут колокольчик на удочке зазвенел, и Дик сразу оживился. Мы в корзину глядим – чутыре рыбины, эта, стало быть, пятая. Представляете?

Вообще-то миска у Дика никогда пустой не была. Но волк, он и в Африке – волк. Одно время Русаковы стали замечать, что их любимец с улицы мокрый приходит. Но не понимали, в чем дело, пока дед на колонку за водой не пошел. Аккурат возле нее и нашлась нычка, в которой Дик складировал утиные лапки да клювы вперемежку с ондатровыми головами, а затем присыпал соломой. “Я отродясь не видела, чтоб собака по собственной инициативе одна на охоту ходила, а наш ходил!” – не без гордости произносит Анастасия Федоровна.

Надо сказать, охота не всегда была для Дика удачной. Несколько раз он чуть не поплатился жизнью – за то, что таскал зайцев из браконьерских капканов. И лапы-то ему отстреливали. А сколько дроби выковыряли из его тела – не сосчитать…

***

Волки хитры, поскольку в дикой природе это помогает выжить. Но наш герой и дома хитрил неслабо. Бывало, надоест ему в конуре сидеть, так он хворым прикинется, а сердобольная баба Настя, глядя на то, как он страдальчески поджимает “отмороженные” лапы, возьмет да и впустит его в хату. А спустя мгновение “тяжело больной” Дик уже носится по комнате как конь, все круша и переворачивая.

Зато, общаясь с иными четвероногими обитателями дома Русаковых, Дик свои волчьи замашки попридерживал. С кошками, к примеру, жил душа в душу. Впрочем, не все так прос то. Был такой случай…

Повадился Дик котенка опекать. Только кошка-мать из дому выйдет, он его за шкирку – и айда полоскать в емкости с водой. Типа, “чужой” запах отбивал. После чего относил его в свою конуру. Кошка же, в свою очередь, найдя детеныша, подвергала его тем же “водным процедурам”. Так они котеночка за неделю насмерть и “уполоскали”. Баба Настя жалела бедного, а кошка с неделю выла как волчица.

***

Ивановские жители Дика, когда он помоложе был, “на прокат” у Русаковых брали. Одна дачница, когда приезжала, вообще без него не ночевала – боялась хулиганов. И, конечно же, более других, охранял Дик свою “семью”.

 Шла я как-то с остановки автобусной, – вспоминает бабушка Настя. – А дорога до Ивановки у нас мимо кладбища. Темно уж было. И вдруг со стороны могил фигура темная отделилась – и за мной. Да быстро. Испугалась я, конечно. А потом, когда в силуэте том увидала мужика незнакомого, заросшего всего и в фуфайке, – так у меня и вовсе сердце оборвалось. Я шагу прибавлю – он тоже. И вот я бегу, мужик за мной, и откуда ни возьмись – Дик выскакивает. Чуть не порвал он того мужика в клочья. А дед потом рассказывал, что Дик вдруг встрепенулся, лежа у печки, да как сиганет за дверь! Он мои вопли, сердешный, за три километра услыхал!

***

Ныне Дик, разменявший пятнадцатый год, уже не в той форме. И шерсть не такая “красная”. Выцвел, полинял, бродяга. А с головы так и вообще седеть начал – между ушами серая “шапочка” обозначилась. Живет он теперь преимущественно в конуре, садоводческое товарищество охраняет.

 Он ведь не “бобик” комнатный, – поясняет Геннадий Русаков. – Хоть и жил среди людей, а гены берут свое. В момент сбежит, коли недосмотришь. Нет, вернется, конечно. Но, не ровен час, еще подругу с собой приведет. Из волчьей стаи.

Когда мы попытались его сфотографировать, пришлось держать за шкуру. А только отпустили – он влез в конуру и выпятил нам свою волчью задницу с хвостом: “Нате вам!”