В этой школе царит непривычная тишина. Даже на переменах ученики не носятся сломя голову по коридорам. Перила на лестничных пролетах расположены на уровне груди, а края ступеней и пороги подведены более темной краской. Так безопаснее… Мы находимся в школе-интернате для слепых и слабовидящих детей, который расположен в доме № 44 на улице Камышинской с 1 марта 1997 года.

– В школе – 119 воспитанников со всей области. Однако только восемь абсолютно не видят, – рассказывает первый заместитель директора Анатолий Колдаков. – У остальных зрение сохранилось частично. Дети к нам приходят с семилетнего возраста. Обучение длится 12 лет. Но мы имеем право держать у себя ребенка еще два года – при более поздних поступлениях или же в случае задержки психического развития. 22 ученика осваивают чтение и письмо на основе системы Брайля, то есть при помощи рельефно-точечного шрифта. Многие могут читать обычные книги, вот только нужны учебники с более крупным шрифтом. Найти сейчас такие – проблема. В советские времена нас полностью обеспечивали учебниками. Сейчас их, видимо, просто не выпускают. Пользуемся книгами, оставшимися со времен социализма. Некоторые книги с крупным шрифтом выпускает издательство «Логос». Да еще регулярно выходит журнал «Школьный вестник», рассказывающий о жизни детей с нарушениями зрения в других школах. В интернате при школе сейчас живут 42 человека. Это не обязательно дети, оставшиеся без родителей. Многим просто трудно добираться каждый день из-за Волги или из сельской местности. Остальные посещают группу продленного дня – до пяти вечера. Мы стараемся создать все условия, чтобы они чувствовали себя в школе максимально комфортно.

Официальное название этого учебного учреждения – областное государственное образовательное учреждение для обучающихся воспитанников с отклонениями в развитии «Специальная коррекционная общеобразовательная школа-интернат третьего, четвертого видов».

– Нам очень не нравится выражение «с отклонениями в развитии», – продолжает Анатолий Иосифович. – О каких отклонениях может идти речь, если наши воспитанники занимаются по программе обычной средней школы? По ее окончании 70 процентов выпускников идут в вузы. Многие поступают, получают специальность. Чаще всего они становятся преподавателями, программистами, юристами, работниками культуры и искусства.

Однако принятая Министерством образования в 1997 году формулировка существует и поныне…

Конечно, ребятам с ограниченными физическими возможностями труднее устроиться на работу. Им нужно доказывать, что их уровень подготовки ничем не уступает людям без дефектов зрения. В интернате они учатся самым, казалось бы, обычным вещам: улыбаться, жестикулировать, кивать головой или махать рукой в знак приветствия. Если в арсенале человека отсутствуют столь привычные жесты, у собеседника подсознательно возникает недоверие при общении. Зато на уроках музыки и пения дети высвобождаются полностью. У Насти Долгиревой из шестого класса, к примеру, прекрасный слух и голос. На школьных концертах она радует и педагогов, и однокашников пением и игрой на фортепиано.

– Трудновато учиться, – вздыхает Настя. – Надо так много запоминать! Хорошо, что ребята всегда готовы прийти на помощь.

В остальном это – самые обычные дети. Когда я вошла в класс, они окружили меня, показали рисунки из пластилина. Андрей Ярзуткин написал на листе бумаги: «К нам пришел корреспондент», – но не чернилами, а выпуклыми точками. Потом ребятишки увлеченно рассказывали о своих домашних питомцах. У Насти недавно появился щенок среднего пуделя по кличке Капля, а вот Аня Старостина больше любит кошек. Алена Филиппенко из Новоульяновска мечтает сделать приют для домашних животных. Воспитатель Татьяна Милованова, улыбаясь, слушает их рассказы, потом напоминает: «Ребята, стройтесь, пора на полдник. В столовой нас уже заждались!»

На прощание Настя взяла меня за руку. Так ей легче составить представление о человеке. Ребятишки послушно становятся парами, но обязательно спрашивают: «А вы к нам еще придете?»

– Что самое обидное, – говорит Анатолий Колдаков, – так это то, что многие дефекты развития у детей возникают из-за недосмотра родителей. Дело в том, что родители необычайно слабо разбираются в вопросах методики воспитания детей с нарушениями зрения. Как правило, они жалеют ребятишек, полагая, что зрение не должно работать, но подобная жалость выходит детишкам боком. Зрение сохраняет и развивает свои функции только при условии, что оно работает, – конечно, без утомления и перенапряжения. До 80-х годов бытовало мнение, что глаза надо щадить, не заставлять работать. Однако более поздние исследования института коррекционной педагогики доказали ошибочность подобных взглядов. Если приложить достаточные усилия с соблюдением всех методик развития зрительного восприятия, то даже у людей с очень низким зрением зрение может улучшиться. К сожалению, литературы по этому вопросу сейчас остро не хватает.